Заседание в четверг открыли 34-м томом. Прокурор Лахтин стал изобличать Платона Лебедева «справкой банка МЕНАТЕП о том, что акционером данного банка является Лебедев».

Фигурант справки был готов прокомментировать ее непреходящее значение: «Итоговых данных в справке нет, а итоговую экспертизу они не назначали. Но что из справки следует? Что я с 1992 по 97 года покупал акции банка МЕНАТЕП. Для суда принципиальным является то, что все это количество акций составляет менее 1 процента уставного капитала банка МЕНАТЕП, то есть это 0, запятая и так далее».

На 120 странице находился пресс-релиз «Основные акционеры НК ЮКОС подвели итоги первого этапа реализации своей долгосрочной стратегии». В конце пресс-релиза стояла подпись Лебедева. «А он утверждал, что с 99 года не имеет к этой организации никакого отношения», -.торжествовал прокурор.

«Я надеюсь, что секретарь точно успела записать это заявление гражданина Лахтина, - понадеялся Лебедев. - ГДЕ он нашел в документе то, что я работал в ЮКОСе после 99 года? Речь же идет о моей деятельности как лица, которое отвечает за управление контрольным пакетом акций ЮКОСа. Я публично довожу до всех акционеров ЮКОСа, кто из основных акционеров будет выдвигать инициативы и какие из них будут поддерживаться. Это август 2001 года. Минимум раз в квартал я подписывал такого рода пресс-релизы начиная с 2000 года. Все они имеют публичность в СМИ. Вы сами убедитесь, сколько этих пресс-релизов они приобщили к уголовному делу».

Затем Михаил Ходорковский объяснил гособвинителям, зачем на белом свете существуют пресс-релизы: «Документ обращен к неограниченному кругу лиц, то есть, как пресс-релиз, публичный. В нем декларируется завершение программы стопроцентной консолидации основных добывающих дочерних предприятий ЮКОСа. Публично объявляется о покупке ЮКОСом контрольного пакета акций Ангарского нефтехимического предприятия — об этом мы позже поговорим. Говорится о согласовании поставок нефти в Китай, и они действительно потом осуществлялись. Думаю, вы оцените юмор ситуации, когда, по словам обвинителей, по межправительственному соглашению между Россией и Китаем поставлялась, по их мнению, присвоенная нефть. То, что говорили ранее, что отчетность была недоступна - опровергается, вот, пожалуйста, любой акционер может получить информацию. Утверждалось также обвинением, что акционерам компании была неизвестна чистая прибыль компании. Данный документ это опровергает».

Прокурор Лахтин, встав с томом и записками в руках, высказался ответно: «Прошу занести в протокол, что я не говорил, что Лебедев в 2000 году занимал какие-то должности официальные в НК ЮКОС. Я говорил, что он утверждает, что с 99 года никакого отношения к ЮКОСу не имеет, а данный пресс-релиз говорит о том, что он занимается активной деятельностью в этой компании и занимается стратегическими вопросами в этой компании!. Данный пресс-релиз подтверждает определенные тезисы из обвинительного заключения. В частности то, - дальше уже гладко читал из «шпаргалок» прокурор Лахтин, - что на фондовый рынок выводились акции не ЮКОСа, а принадлежащие МЕНАТЕПу, то, что лучший способ вывести прибыль — это скрыть ее от акционеров, - адвокаты рассмеялись, - и исходя из того, что на 15 августа 99 года доля МЕНАТЕПа в ЮКОСе уменьшилась до 60 процентов, следует, что он и Ходорковский понимали, что они нарушают закон, похищая нефть и уходя от налогов, и для акционеров есть риски, а последняя фраза в пресс-релизе говорит о том, что Лебедев был удовлетворен деятельностью операционных компаний, вовлеченных в хищение и легализацию нефти. Поскольку подсудимые выступили здесь практически с прениями, я счел нужным ответить».

«Надеюсь, все это попало в протокол!» - дотянулся до микрофона Ходорковский. «Да, все занесено в протокол. На этом прения закончили! - заявил Виктор Данилкин. Он обратился к подсудимым и укорил их: «Вы фактически показания даете, я вас не обрываю, но вы уже начинаете злоупотреблять, ну правда».

Прокурор зачитал учредительный договор ООО «Нефтемаркет 2000» от 15 августа 2000 года. От себя прокурор добавил, как подсудимые использовали «эти кипрские фирмы». «Прошу сделать замечание в адрес прокурора, а то вы только в наш адрес замечания делаете!» - потребовал от судьи последовательности Платон Лебедев. «Высказывания господина Лахтина первый раз за все время представления доказательств не лишают меня права на защиту, наконец он объясняет, к чему эти документы относятся», - напротив, поблагодарил прокурора за очередные пространные реплики Михаил Ходорковский.

«Валерий Алексеевич! Покороче, пожалуйста!» - все же сделал замечание прокурору Виктор Данилкин. «Да я каждый документ сокращаю до минимума!» - с охотой поддержал диалог прокурор.

«Да я не про документы же говорю! А про ваши комментарии!» - раздражился прокурорскому «непопаданию» судья.

«Я, по их мнению, должен тотально оглашать текст документа!» - и не думал подстраивается под нужды судьи-собеседника прокурор. «Это уже решать вам», - сложил оружие председательствующий. «Надо сообщать, что оглашается частично!», - высказались с места адвокаты.

Покончив с вырвавшимся в публичное поле внутренним монологом, прокурор Лахтин попросил 152 том. И заодно пятиминутный перерыв.

Перерыв Валерий Лахтин использовал для самоподготовки. Но стратегия оглашения, судя по всему, у прокурора не вытанцовывалась. И вышедшего из судейской комнаты Виктора Данилкина гособвинитель встретил вопросом, а оглашался ли им (прокурором Лахтиным) 163 том. «Да уже два раза оглашался!», - ответил председательствующий и перечислил все звучавшие уже страницы.

Читать прокурор стал все же 152 том. Оглашалось постановление следователя Акимова о признании и приобщении вещественных доказательств. Список документов отнял у Валерия Лахтин почти час.

«Речь идет о 2 тысячах 618 листах, которые приобщены к сфабрикованному делу, - обозначил масштаб проблемы Платон Лебедев. - Вот что мы с этим будем делать? Как они будут объяснять, а ГДЕ это все? Очень интересно. Мы попросим сюда следователя Акимова и узнаем у него».

«С этим томом все?» - поинтересовался судья у прокурора. «Все. ПОКА все», - был уклончив Валерий Лахтин. Запросив 19-й том, прокурор увлек всех на третий круг чтений. Приблизительно в этот момент прокурора Лахтина покинул прокурор Шохин.

В томе 19 прокурор зачитал данные из годового отчета о деятельности ОАО ВНК за 1997 год.

Осмотрев том, высказался Лебедев: «25 лист. Чтобы потом не было путаницы, чтобы было понятно, почему Лахтин плавал в цифрах — в 98 году произошла деноминация. Капитал 3 млрд рублей — это на 97 год, а в 98 году уже 3 млн рублей. Неверно оглашены сведения об акционерах — речь идет не о количестве акций, а о количестве зарегистрированных акционеров. А про акции сказано выше - их 7 млрд штук. Лист 28-ой. Пункт 5 объем добычи нефти. 96 год - 11,2 млн, и дальше годы примерно 10-11 млн. А когда дойдем до 99 года — вы помните — говорилось, что 22 млн мы добыли. Вот динамика показателей. Они потом будут рассказывать, как в три раза больше «Томскнефть» добыла в 99 году».

Затем встал Ходорковский: «Я бы был благодарен, если бы вы не запрещали, если Лахтин захочет объяснить - к чему им был зачитан этот толстый документ за 97 год, а у нас обвинение с 98 года. Если он объяснит, мы бы дальше могли участвовать в обсуждении документов».

«Я ему не запрещал, я попросил покороче комментировать», - отстранился от репутации радикала судья. «Ну, может он захочет», - понадеялся Ходорковский. Однако говорить в таких провокационных условиях Валерий Лахтин не захотел.

Перешли к годовому отчету ВНК за 1998 год. Когда он отзвучал, подсудимые хотели было высказаться, но прокурор Лахтин перешел к следующему отчету - за 1999 год. «Вы за 98 год закончили?» - уточнил судья у прокурора.

«Да, но я хотел бы зачитать отчет сразу и за 99 год. Хочу сравнить эти отчеты и закончить эту тему», - поделился своими серьезными планами Валерий Лахтин. Планам прокурора дали сбыться, позволив ему закончить с чтениями всех отчетов. Затем прокурор высказался. Это было витиевато: «Если сравнивать показатели с 1997 годом, наличествует явная разница в показателях, по сравнению с 99 годом, когда компания была подконтрольна Лебедеву с Ходорковским и их организованной группе. Выручка с 97 года с 2 млрд 307 млн 208 тыс рублей значительно упала по сравнению с 98 годом. Те же показатели падения данных по прибыли и по другим показателям, что являлось свидетельством действий подсудимых, связанных с похищениями нефти и нефтепродуктов».

Подсудимые, предполагая, видимо, обширные комментарии, попросили судью дать им высказаться после обеда. Председательствующий их планы одобрил.

После обеда по годовым отчетам ВНК приготовились выслушать подсудимых. Встав, Платон Лебедев долго молчал. «Вам сложно говорить?» - наконец поинтересовался судья Данилкин. «Да, - признался Лебедев. - После таких слов Лахтина он вам не оставляет шансов на вынесение не оправдательного приговора по 98-99 году. ВНК и «Томскнефть» - разные юридические лица. В заявлении о преступлении от июля я указывал на объем нефти, указанный в постановлении о привлечении в качестве обвиняемых, - 199 тыс 506 тонн всего (по ОАО «Томскнефть». - ПЦ). Этот объем у них представляется как хищение. «Митра» в 99 году в обвинении вообще не фигурирует. Вся финансовая деятельность группы была обязана быть отражена в консолидированной отчетности ЮКОСа, что и было сделано, и недавно Лахтин это оглашал. Надеюсь, понятно, что показатель по 97 году, озвученный прокурором, - это сводная отчетность - вместе с «Томскнефтью», а 98 и 99 год - если упростить - БЕЗ «Томскнефти». Остальные общества несущественны для показателей. Поскольку Лахтин заявил, что падение выручки ВНК налицо в связи с хищением нефти, - выводы делайте сами, Ваша честь. И наконец, любому понятна, почему существует значительная разница между 97 и 99 годом!», - снова напомнил Лебедев о дефолте.

Михаил Ходорковский, сменив Лебедева у микрофона, говорил тихо и устало, но терпеливо объяснял суть документа: «71 страница - подробно описаны цепочки реализации нефти на рынке. Нам вменено за 97 год сделка от 4 ноября «Томскнефть» - ВНК на 199 тыс тонн, там указано, что покупатель ЮКОС. Сделки с «Митрой» нам не вменялись. Наконец, чтобы было общее понимание ситуации, - из этой отчетности следует, - и это так и было, - что до 98 года единым приобретателем нефти у «Томскнефти» была ВНК, а потом НК ЮКОС».

Высказался и адвокат Алексей Мирошниченко: «Опять о наболевшем. Прокурор умалчивает, что фактически оглашает документы частично. Отчеты ВНК за 97, 98, 99 годы оглашались кратко, выборочно. Защита с апреля обращает на это внимание. Это не придирки ради придирок. Не хотелось бы ситуации, когда наступит очередь представлять доказательства защите, нам скажут, что документ исследован полностью!».

Переждав все замечания, Валерий Лахтин приступил к дальнейшему чтению. К этому моменту он остался и вовсе в одиночестве: после обеда гособвинителя покинули уже даже и потерпевшие.

На 49 странице 18 тома Валерий Лахтин решил прочитать гендоверенность. Но адвокаты вспомнили, что все это уже было. «Даже если оглашалось, можно еще раз послушать - читалось-то частично!" – ободрил прокурора Платон Лебедев. Зал ответил смехом.

Судья по своим записям восстановил картину прошлого оглашения 18 тома, после чего Валерий Лахтин отказался читать 49 страницу, да и вообще растерялся.

«Знаете, давайте мы вам дадим список томов и страниц, заверенный Ибрагимовой, что надо читать», - поговорил судья с прокурором как учитель со школьником. «Давайте!» - обрадовался Валерий Лахтин. Секретарь суда вынесла листочек. И работа снова закипела.

Прокурор обратился к 152 тому и зачитал оттуда приговор Миасского суда Челябинской области в отношении бывшего мэра города Трехгорный Николая Лубенца от 2007 года (экс-мэр получил за превышение должностных полномочий 4 года условно).

В приговоре говорилось, что бюджет города Трехгорный не получил средства в бюджет из-за действий главы города, который «в интересах руководства НК ЮКОС» предоставил налоговые льготы ряду «подставных фирм, подконтрольных ЮКОСу».

Платон Лебедев приступил к комментариям: «Дата приговора 16 июля 2007 года, город Миасс. Что-то там врут про Лебедева с Ходорковским. Мы в это время известно где - в Чите. Как это без нашего участия там выносят такие приговоры — мы еще разберемся. Ваша честь, надеюсь, именно вам понятно, что сделает Европейский суд по нашим искам по налогам, вот по таким приговорам. Обвинение утверждает в этом приговоре, что эти фирмы «какой-либо деятельности не осуществляли». Пишут: «Налогооблагаемая прибыль составила 1 млрд 276 млн рублей, с которой исчислен налог на прибыль...сумма незаконных льгот по налогу на прибыль составила 181 млн...». Европейскому суду тут будет все ясно! Все налоговые льготы за 99 год этим организациям законны, а за 2000 год — нет. Самое изумительное, что этот вывод основан на одной ноте — что эти общества не осуществляли организации по оптовой торговле нефтепродуктами в ЗАТО, поскольку обвинение сослалось на запрет таких действий госорганами на территориях ЗАТО. Хорошая логика».

«Охх, - горько усмехаясь, вздохнул подошедший к микрофону Михаил Ходорковский,. - Я очень надеюсь, что если сторона обвинения захочет изменить обвинения — на налоговые нарушения или еще на что-нибудь, то я узнаю об этом ДО приговора, чтобы я смог как-то защищаться, потому что пока относимость этого документа к обвинению я не вижу и не понимаю. И я уже говорил — я буду предупреждать обвинение, и сейчас предупреждаю: если подобные инсинуации будут повторяться, то я, несомненно, дам показания о господине Бирюкове, который согласовал аналогичные действия в Элисте, и он же назвал их незаконными для городов Сведловской и Байкальской области, что нарушает Конституцию — не в нашем отношении. Дифференциация по территориальному признаку — хреновая вещь, на самом деле!».

Крякнув, но сдержав свои эмоции, прокурор Лахтин обратился в том же томе к другому приговору — теперь Басманного суда Москвы, от марта 2006 года в отношении Дмитрия Величко. Главу корпорации «Росинкор» суд обвинил в мошенничестве и легализации похищенных средств. В приговоре говорилось, что подсудимый помог руководителям НК ЮКОС похитить средства из федерального бюджета, а также способствовал подконтрольным ЮКОСу компаниям (тем, что и были зарегистрированы в ЗАТО Трехгорный) уйти от налогов.

«Приговор в отношении Величко во многом базируется на обстоятельствах, указанных в приговоре Мещанского суда, - отметил адвокат Мирошниченко. - Сейчас получается, что наши подзащитные повторно привлекаются к ответственности за то, за что УЖЕ осуждены!».

«Ваша честь, я полагаю, вы понимаете, ЧТО сейчас происходит! Но раз вы НЕ реагируете, мне придется оглашать приговор Мещанского суда со всеми прибамбасами!» - пригрозил Платон Лебедев двухнедельной читкой мещанского приговора судье Виктору Данилкину. Судья промолчал.

После пятиминутного перерыва наступила очередь 36 тома. Валерий Лахтин зачитал «письмо Кукеса, касающееся Михаила Ходорковского». Обозрев том, Платон Лебедев обвинил переводчицу Баринову в «прямой фальсификации». «Так нагло извратить смысл — это ей кто-то подсказывал!», - заключил подсудимый.

«Этот документ уже оглашался в июне, и надеемся, что когда защита будет обращаться к этим документам, вы нас не будете ограничивать в этом праве. Кроме того, прокурор не ссылается на источник получения доказательства, а установить его самостоятельно невозможно», - отметила адвокат Наталья Терехова.

«Ряд документов, которые представляются и будут представляться, изъяты в Жуковке в доме Лебедева», - как бы между прочим обронил прокурор свое объяснение, возвращаясь от судейского стола.

Листы 17-34, которые собрался оглашать гособвинитель, судья Данилкин в своем зале уже слышал. «Ну, тогда огласим еще раз, более полно», - старался быть эффективным Валерий Лахтин. Прочитали финансовую информацию по «Группе Менатеп Лимитед» от 30 июня 2002 года.

Адвокат Терехова снова отметила неполноту чтения (таким образом, «более полного» оглашения у Валерия Лахтина опять не получилось), а также заметила, что несмотря на уверения прокурора, что эти документы изымались в Жуковке, в протоколах обыска они не значатся. «Валерий Алексеевич, вы себе все же где-то пометьте, чтобы как-то объяснить», - все же потребовал точности от прокурора судья Данилкин.

«Я помечу. Я прокомментирую. Потом», - угрожающе пообещал прокурор Лахтин. «Отлично! Сначала врем, потом записываем, потом комментируем», - увидел триаду Платон Лебедев. «Опять он тут наврал, что где-то тут написано про хищение нефти, - продолжил подсудимый. - Пункт 10 - благотворительные пожертвования. За 2002 год компания перечислила 7 млн 500тыс долларов «Открытой России», на поддержание культуры, обучения. У нас лежит этот эпизод по «Открытой России». Там утверждают, что деньги ей мы перечисляли из тех средств, которые, посчитали следователи с Каримовым, мы получали с кипрских компаний. Наша прокуратура так запрятала этот эпизод, что его найти невозможно! Каждый раз вам лгут, что тот или иной документ что-то там подтверждает, но не могут сообщить, ГДЕ же эти сведения находятся?».

С листами 52-58 опять произошла заминка: часть из них, по словам судьи, уже оглашалась. «Я просто оглашаю копии оригинала, про который раньше спрашивали», - пояснил прокурор. «Итак, 52-54 текст на иностранном языке, 54-56 — перевод, так?» - резюмировал судья. «А действительно ли там находится копия оригинала? - поинтересовался, в свою очередь, Лебедев. - Чтобы не терять время».

«Валерий Алексеевич, уточните», - попросил Данилкин. «Да, копия оригинала, заверенная следователем», - подтвердил Лахтин, и тут же начал читать. «Ой, вы так легко читаете, там же текст на иностранном языке!» - изумился судья.

«Нет, я перевод читаю, но я и на иностранном языке могу прочитать оригинал», - вызвался Лахтин. «Нет, не надо!» - быстро (возможно, слишком быстро) отказался Виктор Данилкин. «Нет там никакой копии оригинала, там ксерокопия!» - тем временем сообщил Лебедев, уже успев просмотреть документ у себя на мониторе. Тем не менее, документ, разжалованный из копии оригинала в простую ксерокопию, уже читался (время, соответственно, терялось).

В этот момент (а на часах уже было около шести вечера) в зал вернулся сильно запыхавшийся Дмитрий Шохин. Но спешил он зря.

«Есть предложение на сегодня закончить», - сказал судья. - Не возражаете, Валерий Алексеевич?». Валерий Алексеевич не возражал.  

«Давайте только решим организационный вопрос, с участием сторон в грядущей кассации в понедельник (защита обжалует в Мосгорсуде решение Виктора Данилкина по установлению срока содержания под стражей), - попросил стороны судья. - Вы участвуете?». Подсудимые ответили отрицательно, прокуроры же молчали. «Валерий Алексеевич?» - поторопил мысль гособвинителя судья. «Мы не можем отказаться от участия в кассации», - решил ни в чем себе не отказывать Валерий Лахтин. «Тогда встречаемся во вторник в 10 часов!» - подвел итог председательствующий.