В первой половине дня Ходорковскому и Лебедеву удалось сказать о многом. Валерий Лахтин попытался было протестовать, но в итоге сам сказал о многом. Угрозу дебатов в крайне жесткой форме пресек Виктор Данилкин.

«Пожалуйста», - начал сегодняшнее заседание председательствующий, посмотрев совсем не на прокуроров. Михаил Ходорковский уточнил, не ждут ли от него сейчас заявления, которое никак не удавалось произнести на прошлой неделе. Но Виктор Данилкин снова перенес заявление - теперь на вечер, позволив Платону Лебедеву закончить комментировать ранее оглашенные листы дела из 131 тома. Лебедев был краток: «Я сделаю общее замечание по всей отчетности. Пока отметьте, пожалуйста, в протоколе, что перевод отчетности, которая находится на листах 212-239, сфальсифицирован. Более того, в нем находятся невежественные с точки зрения здравого смысла фразы. Например, оборот листа 237, примечание 22, раздел называется «рабочее окружение». На самом деле, посмотрите английский текст, речь идет об экономической ситуации в России. Каким образом, это переводится таким изумительным образом, мы потом прокомментируем».

«Потом» наступило примерно через час. Валерий Лахтин, закончив читать консолидированную финансовую отчетность ЮКОСа по стандартам US GAAP на 31 декабря 2002 года, передал том Виктору Данилкину. Председательствующий, от которого прокуроры ждали обозрения цифровых таблиц, подержав пару минут том у себя и сделав пометку в своих записях, без сожаления передал том адвокатам, те же переправили его в «аквариум». Над томом склонился Михаил Ходорковский, а к микрофону с домашней (точнее камерной) заготовкой подошел Платон Лебедев: «Ваша честь, общее замечание по всем оглашенным документам финансовой отчетности ЮКОСа». Лебедев говорил 20 минут (расшифровку его выступления можно прочитать здесь).

«Ваша честь, у меня короче, - подойдя в свою очередь к микрофону, улыбнулся Михаил Ходорковский:

«Сейчас я хотел обратить ваша внимание только на такой показатель, как капитал компании. Поскольку мы не в арбитражном суде и вам каждый день этим вопросом заниматься не приходится, я поясню, что капитал компании это то, что я, приходя в компанию, принимаю – это те деньги, которые внесли учредители, то имущество в денежной оценке, которое внесли учредители, и та прибыль, которая была накоплена компанией до моего прихода. А уходя из компании, я капитал сдаю. К тому капиталу, который я принял, добавляется или убавляется полученная прибыль, и добавляются дополнительные денежные средства, если они были получены в ходе эмиссии акций. Вот, что такое капитал. И за капитал я несу ответственность.

Во время незаконной распродажи компании имущество и средства из капитала конкурсным управляющим были обращены в деньги и направлены куда-то. Все это всем хорошо известно.

Обратите внимание на страницу 169. На 31 декабря 1998 года капитал был обозначен 9,8 млрд рублей, в переводе по тому курсу это приблизительно 400 млн долларов. В той отчетности, которую сейчас предоставил вашему вниманию уважаемый господин Лахтин, обратите внимание на 263 страничку. Там капитал указан на 31 декабря 2002 года – 10,5 млрд, но уже долларов. Путем элементарного вычитания мы получаем, что за время с 31 декабря 1998 года по 31 декабря 2002 года к капиталу компании было добавлено 10,1 млрд долларов. Ваша честь, вам сейчас читали всю отчетность и вы могли убедиться, что выпуска акций компания за это время не делала, таким образом все 10,1 млрд добавки это полученная за эти годы ПРИБЫЛЬ, отраженная в отчетности, выраженная в материальных ресурсах, за каждый доллар которой очень легко по этой отчетности отчитаться».

Валерий Лахтин, постоянно опасающийся прений сторон, начал вполне предсказуемо: «Обращаю внимание на недопустимость стороной подсудимых и их защитников проводить анализ доказательств вне контекста представленных доказательств, как стороной защиты, так и стороной обвинения». Но вскоре прокурор, сославшись на принцип состязательности сторон, взял в руки какие-то печатные страницы и самым недвусмысленным образом ввязался в прения. Пафос выступления прокурора сводился к тому, что с помощью различных стандартов финансовой отчетности (имелись в виду российские стандарты и стандарты US GAAP) обманывались миноритарные акционеры. «Недопустим обман менеджемЕнтом компании, в частности, в лице Ходорковского и Лебедева его акционеров», - позволил себе экзотическое ударение прокурор (через несколько предложений Валерий Лахтин, впрочем, назвал Ходорковского и Лебедева уже не менеджемЕнтом, а «основными акционерами ЮКОСа»).

Попавший к нему в руки текст прокурор оглашал десять минут. Виктору Данилкину этого более чем хватило. «Пять минут перерыв! Больше никаких заявлений!» - бросив в 12.10 на стол очки, раздраженный председательствующий направился в судейскую комнату.

Пятиминутный перерыв закончился через пятнадцать минут. После того, как вошедший в зал председательствующий позволил всем сесть, адвокат Владимир Краснов попробовал высказаться. Но Виктор Данилкин за время «пятиминутного» перерыва раздражения не растерял: «Владимир Николаевич, не все у нас имеют право на этой стадии высказываться. Уже высказались! Пожалуйста, присядьте, переходим к следующему доказательству. Сейчас не стадия оценки доказательств».

«Я как раз не об этом хотел сказать...» - ответил защитник, но делу это не помогло. Председательствующий передал слово прокурорам. Валерий Лахтин стал читать материалы о том, как следователь Михайлов, не отходя от рабочего компьютера, осмотрел документы на корпоративном сайте ЮКОСа.

«Пожалуйста, коротко. Кто будет высказываться?» - обратился судья к адвокатам и подсудимым. Михаил Ходорковский заметил, что осмотр проводился 2 апреля 2007 года, а значит могут быть вопросы к сохранности сайта (который ведь, в некотором смысле, тоже проходил через процедуру банкротства. - ПЦ). Далее Михаил Ходорковский отметил, что на сайте имеется список аффилированных лиц. «На обороте 291 листа, - продолжал Ходорковский, - указано что, на данном сайте, помимо всего прочего, была обнародована консолидированная отчетность по US GAAP за 1-3 кварталы 2003 года. Это важно. Нам обвинение предъявлено по конец 2003 года, а консолидированная отчетность представлена по конец 2002-го. Вот здесь мы видим, что у прокуратуры есть с 1 по 3 квартал 2003 года».

Платон Лебедев заявил, что осмотр сайта проводился без участия специалиста: «Способности следователя Михайлова извлекать информацию остались туманными даже для понятых». «Достаточно было и его знаний по раскрытию сайта», - защитил следователя Валерий Лахтин и перешел к оглашению добытых из сайта документов.

Подчеркнув, что из протокола невозможно понять, в рамках какого уголовного дела проводился осмотр, адвокат Краснов отметил, что к протоколу осмотра (согласно протоколу же) было приобщено 135 листов распечатанных документов. «Вниманию суда было представлено лишь 4 документа», - обеспокоился судьбой остальных листов защитник.

Прокуроры перешли к оглашению запросов следователей в «ПрайсвотерхаусКуперс» и ответов аудитора. Кроме того, в этом блоке документов прозвучало письмо об отзыве аудиторских заключений, которое «ПрайсвотерхаусКуперс» 15 июня 2007 года направило Эдуарду Ребгуну и Виктору Геращенко.

Напомнив, что речь идет об отчете менеджмента перед акционерами, т.е. об отчете его, Ходорковского, перед Лебедевым, экс-глава ЮКОСа отметил, что для него не очевидна относимость данных документов (и данной отчетности в целом) к обвинению в присвоении нефти дочерних добывающих подразделений ЮКОСа. «Это отчетность ЮКОСа, а не добывающих подразделений», - подчеркнул подсудимый.

Михаил Ходорковский перешел к запросу следователя Каримова в «ПрайсвотерхаусКуперс». «Что он здесь пишет. "В ходе расследования уголовного дела в отношении Ходорковского и Лебедева, обвиняющихся в хищении активов ОАО НК ЮКОС". Это важный нюанс, говорящий о том, что господин Каримов осознает, что то, о чем он говорит в обвинении, это активы ОАО НК ЮКОС, а не только его подразделений. При это он все равно вменяет в вину переход этих активов от этих подразделений к самому ЮКОСу в 1998-1999 годах».

Извинившись перед председательствующим за оценочность последней фразы, Михаил Ходорковский отметил, что аудиторы «отзывают не отчетность ОАО НК ЮКОС, а свои заключения». «Они нам, в общем, не очень в данном случае и нужны, - оценил ситуацию Ходорковский. - Они отзывают их по отношению к отчетности ОАО НК ЮКОС, но не «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза», «Томскнефти», которые нас на самом деле и интересуют, и которые они также аудировали».

Михаил Ходорковский перешел к странице 309, где содержалась мотивация аудитора, отзывающего свои заключения: «Генеральной прокуратурой нам была предоставлена информация, которая ставит под сомнение достоверность определенных заявлений руководства компании». «Какая-то информация была предоставлена, - размышлял Ходорковский. - Как любит говорить господин Лахтин "явно не в совокупности"».

Кроме того, Михаил Ходорковский напомнил Виктору Данилкину, что судье в отличие от аудиторов возможно будет опираться только на доказанные КОНКРЕТНЫЕ искажения, «а не то, что таковые искажения могли быть». «Это презумпция невиновности в уголовном суде, и она, конечно, не действует во взаимоотношениях с аудиторскими компаниями», - закончил свое выступление Михаил Ходорковский.

Платон Лебедев отметил, что переписка следователей с «ПрайсвотерхаусКуперс» состоялась весной 2007 года, то есть уже после того, как 16 февраля 2007 года, в Чите, Ходорковскому и Лебедеву объявили об окончании следствия. Лебедев заметил, что свой ответ «ПрайсвотерхаусКуперс» снабдил четырьмя приложениями, но «кроме приложения № 3 они опять в это сфабрикованное дело ничего не положили».

Далее Платон Лебедев попросил Виктора Данилкина запомнить фамилии Д. Миллера (директор «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит») и аудитора И. Турчиной (эти лица подписали письмо к Эдуарду Ребгуну, в котором просили конкурсного управляющего широко распространить информацию об отзыве заключений). «Если вдруг Д. Миллера и И. Турчиной не будет в суде - я полагаю, позаботятся об их здоровье, безопасности и т.д. - тогда я буду действовать, Ваша честь, по-другому. Пока я всего лишь жду их допроса. У меня нет никаких сомнений, что я их здесь - фигурально выражаясь - раскатаю, как тузик грелку, по тому, что они здесь написали. И хочу обратить внимание вот на что. Не существует норм ни российских стандартов аудита, ни международных норм, отзывающих аудиторские заключения», - заявил Платон Лебедев, отметив и такую еще странность: на допросах не аудиторы сообщали сведения прокурорам, а прокуроры - аудиторам. В конце Платон Лебедев напомнил, как после отзыва аудиторских заключений по ЮКОСу у «ПрайсвотерхаусКуперс» «тут же» исчезли все проблемы с правоохранительными и контрольными органами в России, включая прекращение уголовного дела в отношении руководства компании. «Мы еще и по этому поводу должны будем поговорить с аудиторами», - резюмировал Платон Лебедев. 

После обеда Валерий Лахтин взялся за 132 том. Прокурор представил на суд председательствующего материалы, касающиеся консолидации ЮКОСом дочерних компаний, уточнив, что они являются приложением к материалам допроса Д. Миллера. Защиту возмутил такой подход к «исследованию доказательств».

«Мы только что столкнулись с нарушением закона. Нам заявили приложение к протоколу допроса, но свидетели на документе не обозначены. В таком виде данный документ не может являться доказательством чего-либо», - энергично протестовал адвокат Краснов. Гособвинители решили продолжать чтение. Однако на этот раз заиграть ситуацию не удалось. Выслушав объяснение Валерия Лахтина о том, что «представляем в таком виде, в котором пожелали представить в настоящее время», Виктор Данилкин удалился в совещательную комнату.

«Суд считает оглашение документа невозможным. Он является неотъемлемой частью протокола допроса», - провозгласил председательствующий. Лахтин решению судьи удивился и предложил считать оглашаемое (не бросать же чтение) «фрагментом доказательства». Раздражение судьи росло. «Я вам оглашать не вправе запретить, но суд довольно однозначно высказался по поводу этого документа», - напомнил он прокурорам.

Оглашение продолжилось запросом следователя Михайлова, требовавшего от конкурсного управляющего ЮКОСа предоставить материалы о консолидации ЮКОСом российских и зарубежных компаний и соответствующим ответом Эдаурда Ребгуна. «Оглашенные документы вообще никем не подписаны. - взял слово Лебедев. - Кто изготавливал данные документы неизвестно. На них стоит только маленький штампик Генпрокуратуры».

Далее прокуроры огласили внушительный перечень «доказательств», изъятых при обыске в компании «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит». Большую часть материалов сторона защиты вновь не обнаружила в уголовном деле. «Поэтому с какой целью это все оглашается совершенно неясно», - заметил Лебедев. Недоумение подсудимого также вызвал тот факт, что осмотр изъятых документов осуществлялся в несколько заходов разными следователями, причем одни и те же доказательства они каждый раз обнаруживали в «нетронутой упаковке». Понятые следователя Иогана, «которые ходят в Генпрокуратуру как на работу», удостоились отдельного упоминания в протоколе судебного заседания.

Почитали переписку аудиторов. Документы представлялись в переводах столь низкого качества, что «даже для специалистов разобраться в них не было никакой возможности», занес в протокол Ходорковский. «Перевод откровенно невежественный», - отдал должное переводу и Платон Лебедев.

Нарушения, связанные с оглашением следующего письма, были замечены даже председательствующим. Объявив к оглашению русский перевод документа, прокурор зачитал цитату из обвинительного заключения. «Пусть Лахтин подойдет к судье и покажет, где в документе то, что он прочитал. В английском тексте банк МЕНАТЕП даже не упоминается», - обратился к оппонентам Лебедев.

«Вот так и фальсифицируются доказательства со ссылкой на эти штучки», - продолжал подсудимый. Председательствующий с его аргументами согласился, предложив прокурору держаться ближе к тексту оглашаемых документов, поясняя, где он читает, а где добавляет от себя.

Пятый по счету осмотр следователем Иоганом файлов PWC, «полученных в результате некоторых манипуляций с компьютером» не оставили равнодушным Ходорковского. «С помощью некоторых манипуляций с компьютером я тоже докажу что угодно», - резонно заметил он. Экс-глава ЮКОСа предположил, что озвученные «манипуляции» противоречат внутренним инструкциям Генпрокуратуры, которые также было бы не плохо осмотреть.

В конце дня Михаил Ходорковский представил свои возражения на действия председательствующего. «Вопреки нормам УПК председательствующий предоставил стороне обвинения право начать представление доказательств без объяснения мне сути обвинений, чем было ограничено мое право знать, в чем я обвиняюсь и следовательно защищаться», - заявил подсудимый. По словам Ходорковского, судья допускает оглашение не имеющих отношения к делу доказательств без дополнительных комментариев и объяснений, не настаивает на детальном исследовании сложных многостраничных цифровых данных, под видом которых «прокуроры с таким же успехом могут представлять данные по сельскому хозяйству Гондураса». Участие обвиняемых в процессе существенно ограничено тем, что им приходится реагировать не на конкретные обвинения, а на свои догадки по этому поводу, отмечал Ходорковский. Он добавил, что обвинение было размыто еще на этапе предварительного следствия, однако дополнительную проверку доказательств на относимость должен осуществляться уже судья в ходе судебных слушаний. «Не соблюдаются элементарные процессуальные приличия, в этом виде судебный процесс превращается в обычный фарс», - завершил свою речь обвиняемый.

Во вторник заседание начнется в 10.00.