Судебная пятница началась вовремя: Виктор Данилкин вошел в зал ровно в 10.00. Перед Валерием Лахтиным лежал 66 том. На столе у секретаря были приготовлены еще шесть томов для «ретроспективного» чтения.

Номера листов по-прежнему озвучивала прокурор Ибрагимова. Тихий и неразборчивый ее анонс долетал только до судьи, уже адвокатам приходилось все время переспрашивать друг у друга номера страниц, до публики информация вообще практически не доходила.

Чтение протокола осмотра документов, относящихся к ООО «Эвойл», Валерий Лахтин закончил фразой о том, что у участников осмотра замечаний к протоколу нет. «Замечания! – поднялся Платон Лебедев. – На первом странице данного протокола не указано когда, кем, на основании чего были изъяты документы из банка. Нет ссылок на предусмотренное в соответствии с законом судебное решение. На странице второй данного протокола - здесь указано, что является предметом осмотра - точно так же не указано когда, где, кем была произведена выемка, а также предусмотренное законом судебное решение. В данном протоколе осмотра все эти реквизиты отсутствуют напрочь».

Валерий Лахтин решил возражать. Он еще раз зачитал несколько выдержек из протокола, но это не были ответы на вопросы: «Когда? Кем? На основании чего?». Затем прокурор ринулся в атаку: «Уважаемым защитникам следует объяснить подсудимому Лебедеву, что в протоколе осмотра не регламентируется... и не обязательно указывать данные, которые здесь озвучивал Лебедев».

«Ваша честь, я надеюсь, что этот комментарий так называемого прокурора полностью отражен в протоколе», - очень медленно произнес Лебедев. Судья не кивнул, это было, как, наверное, сказал бы прокурор Лахтин, обозначение кивка. Секретарь же посмотрела на Лебедева с тревогой.

Прокурор же с 205 листа начал читать протокол собрания директоров компании «Дансли Лимитед». Платон Лебедев отметил, что прокурор огласил только часть документа, который на самом деле начался на листе 203 и продолжился на листе 204. «При оглашении данного документа вас опять ввели в заблуждение. Здесь нет никакой подписи переводчика. В нижнем правом углу стоит надпись «я Ковун О.Ю. консул посольства России в республике Кипр свидетельствую верность перевода данного текста с английского языка на русский». А кто это переводил, для этого нужно было огласить весь документ».

«Действительно консул засвидетельствовал верность перевода, - решил оставить последнее слово за собой Валерий Лахтин. - Нам этого достаточно. А на листах дела, указанных Лебедевым, имеется копия с подлинника вышеуказанного перевода на русский язык документа…».

Но Платон Лебедев был полон решимости взять этот раунд: «Утверждение гражданина Лахтина о том, что это копия с подлинника также не соответствует действительности, поскольку там стоит штамп Генпрокуратуры «копия верна». А в соответствии с Гаагской конвенцией, не подлинники заверяются, а, наоборот, копии. Таким образом, это копия с копии».

Следующий документ прокурор тоже начал читать далеко не с начала. Отметивший это обстоятельство адвокат Алексей Мирошниченко, «дабы сломить упорство прокурора Лахтина», указал еще раз на штамп «копия копии». Валерий Лахтин разглядывал адвоката угрюмо, но молча.

Еще через несколько документов 66 том себя полностью изжил. Чтобы проводить этот том в последний путь, встал Платон Лебедев: «Общее замечание по тому. Во-первых, я полагаю, что сторона обвинения должна разъяснить гражданину Лахтину действующие законы Российской Федерации, в том числе Федеральный закон от 18 декабря 2001 года № 177-ФЗ, подписанный президентом РФ Путиным. Это закон «О введении в действие УПК РФ». Пункт 3 статьи 10 предусматривает, что с 1 января 2004 года производство выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях, относятся к исключительной компетенции судов. Это, Ваша честь, то, что ему должны разъяснить или Шохин, или Ибрагимова, поскольку они-то как раз читать в отличие от гражданина Лахтина умеют. Это раз. Господином Стрыгиным (следователем.-ПЦ) сфальсифицированы процессуальные документы, которые называются протоколы осмотра. Во-первых, в наименования многих документов (и в реквизиты этих документов) внесены сведения, не соответствующие действительности. Речь идет о номерах, датах, фамилиях. Например, Ольгу Егорову он превратил в мужчину. Более того, из оглашенных гражданином Лахтиным протоколов осмотра больше половины документов нет в сфабрикованном уголовном деле. Как всегда».

Прокурор Ибрагимова попросила о пятиминутном перерыве. Из прокуроров в зале остался один Валерий Лахтин (возможно, чтобы никто, не дай бог, не подумал, что ему что-то где-то сейчас разъясняют). Потом Лахтин все-таки ушел, потом вернулся, проверил, кажется, почту на ноутбуке и убежал (именно убежал!) уже до конца перерыва, который, разумеется, оказался далеко не пятиминутным. 

Вернувшись, прокуроры начали оглашать 67 том. В какой-то момент Платон Лебедев разъяснил, что ООО «ЮКОС-Москва» раньше называлось ООО «ЮКОС», а еще раньше ООО «ЮКСИ»: «А одним из учредителей является ОАО НК ЮКОС. Я на это внимания обращаю, потому что в обвинительном заключении и иных процессуальных документах перепутаны статусы обществ, их наименования, и когда мы будем свою позицию высказывать, чтобы понимание было».

Валерий Лахтин бегло прошелся по протоколу годового общего собрания акционеров ОАО «НК ЮКОС» 2000 года. Прокурорский темп сбил Михаил Ходорковский: «Я не могу пропустить, уж извините. Ваша честь, я просил бы обратить ваше внимание на второй вопрос повестки дня – утверждение годового отчета. Во-первых, по этому вопросу докладывал я. Это, Ваша честь, важно, потому что сторона обвинения в обвинительном заключении пишет, что я в марте 2000 года начал скрывать свою причастность к руководству компании. Ну вот 3 июня 2000 года состоялось это собрание, и я там выступаю как руководитель<…> Во-вторых, когда я докладываю о производственных показателях я сообщаю об удержании компанией достигнутых уровней добычи нефти, об укреплении лидерства компании в нефтепереработке и увеличении экспорта сырой нефти. На это важно обратить внимание, потому что собственно компания ЮКОС нефть не добывала и, естественно, нефть не перерабатывала и даже не экспортировала. Это все выполняли подразделения компании. Это будет важно, я поясню потом. И еще я просил бы вас обратить внимание на избранный состав совета директоров. Потому что, когда я буду в своих выступлениях говорить о совете директоров компании ЮКОС, я буду иметь в виду именно этот состав. Хотел бы обратить внимание, что в состав совета директоров входят Жак Косьюско-Моризе, Радж Гупта. <Они> очевидно не из состава организованной группы. Дальше Бернар Лозе – тоже не из состава, Карасев Владимир Иванович – это заместитель губернатора Ханты-Мансийского округа, Родионов Алексей Иванович – это заместитель губернатора Самарской области, Похолков Юрий Петрович – это ректор Государственного Томского Технического Университета на тот момент, Конторович Алексей Эмильевич – это директор Новосибирского Института нефти и газа, сибирского отделения Академии наук. К слову, недавно получил замечательный приз «Энергия» из рук нашего уважаемого президента. Я обращаю на все это ваше внимание, потому что в составе данного совета директоров помимо тех лиц, которые поставлены под сомнение стороной обвинения, есть также много лиц, под сомнение не поставленных».

Валерий Лахтин огласил выписку из протокола годового общего собрания акционеров ЗАО «ЮКОС РМ». Платон Лебедев попросил обозреть том и обратил внимание судьи на дату документа – 28 июня 2002 года. «Посмотрите, кто в этот момент является президентом «ЮКОС РМ» - Бычков Н.В. Я почему прошу отразить это в протоколе, потому что гражданин Лахтин в иных своих процессуальных документах, которые он подписывал, утверждал совсем иное. Точно так же как иное утверждали Каримов и Алышев, вместе с гражданином Шохиным».

Выступил и Михаил Ходорковский: «Общество, которое упорно называется подставным (речь о «ЮКОС РМ»). Председателем совета директоров являюсь я, а его <общества> президентом является Бычков, который был моим заместителем по переработке и сбыту нефти».

Далее Валерий Лахтин провозгласил ЗАО «ЮКОС РМ» управляющей компанией для нефтедобывающих предприятий. Отсмеявшись, Платон Лебедев вернул все на свои места: «Ваша честь, прошу отметить в протоколе, что вас обманули в очередной раз. ЗАО «ЮКОС РМ» не было управляющей компанией для нефтедобывающих предприятий. Гражданин Лахтин забыл, что он читал в обвинении. ЗАО «ЮКОС РМ» была управляющей организацией для нефтеперерабатывающих заводов и для организаций нефтепродуктообеспечения».

Валерий Лахтин стал читать названия разделов из устава ЮКОСа. Платон Лебедев, отметив, что защите в свое время придется оглашать документ полностью, обратил внимание на ст. 13 устава – «компания имеет право давать дочернему обществу обязательное указание». «Позиция гражданина Лахтина по данному вопросу нам и вам, Ваша честь, известна, он ее озвучил на предварительном слушании. Он нам заявил, что компания не имеет права давать дочернему обществу обязательные указания», - рассказывал Платон Лебедев. Валерий Лахтин смотрел на подсудимого затравленно-агрессивно.

Очередной документ вновь комментировал Платон Лебедев. «В нем < в документе> утверждается о прекращении полномочий членов правления «ЮКОС-Москва» с 31 марта 2000 года. Ваша честь, отфиксируйте пожалуйста, что из 15 человек фамилии Лебедев там нет, хотя и гражданин Лахтин, и Каримов утверждали, что я работал в компании «ЮКОС-Москва» до 2003 года. А гражданин Шохин это рассказывал в Мещанском суде».

Валерий Лахтин зачитал протокол внеочередного общего собрания акционеров ЗАО «ЮКОС ЭП». Поднялся Михаил Ходорковский: «Компания «ЮКОС ЭП», которая в обвинительном заключении называется подставной, руководится моим тогдашним заместителем по добыче господином Козаковым, председателем собрания является также мой заместитель в правлении компании Симановский, а на место нового гендиректора «ЮКОС ЭП» избирается г-н Бейлин, который в дальнейшем становится моим заместителем по добыче в компании ЮКОС. Такая интересная подставная компания!»

Валерий Лахтин стал оппонировать: «Ходорковский намеренно ввязывает участников процесса в прения сторон.<...> Окончательное объяснение данным документам в контексте с другими доказательствами будет нами дано в прениях сторон позднее. И поэтому любые выступления Ходорковского, а равно Лебедева, я считаю, имеют одну цель – затянуть судебное заседание, <затянуть> представление доказательств прокуроров».

Михаил Ходорковский воспользовался правом на ответную реплику: «Учитывая то, что вам, Ваша честь, предстоит услышать сотни фамилий, я просто указываю и обращаю ваше внимание, кем являются по должности те люди, которые упомянуты в документе, и не более того».

Вскоре прервались на обед.

После перерыва зазвучал 68 том. Прокурор Лахтин читал о том, как изъятые следователями у самих себя документы (в Генпрокуратуре) осматривались, становились вещественными доказательствами и вливались в дело.

«С целью скорейшего доступа потерпевших к правосудию» Лебедев высказался по всем документам разом. По его словам, прокуроры только что наглядно продемонстрировали способ легализации следователями незаконно изъятых без постановления суда документов. Как видно из оглашенных материалов, уголовные дела неоднократно выделялись в отдельное производство и сливались обратно, при этом следователи все это время ходили друг к другу в гости, заимствуя из одного дела в другое незаконно изъятые документы, которые таким путем легализовывались. Этот механизм будет подробно исследован на стадии представления доказательств защитой, пообещал Лебедев.

После пятиминутного перерыва Лахтин раскрыл 74 том дела, который, в частности, содержал постановление следователя Каримова о проведении срочного обыска в квартире заместителя главы дирекции внешнего долга ЮКОСа Владимира Переверзина. Причина спешки объяснялась «обстоятельствами, не требующими отлагательства». Что это за обстоятельства так и осталось тайной. У адвоката Мирошниченко такая секретность вызвала недоумение. «По сложному экономическому делу, которое расследуется годами, у следователя на ночь глядя возникает идея провести обыск. Никаких объяснений в постановлении не содержится», - развел руками защитник. Ходорковский в свою очередь обратил внимание председательствующего на серьезные расхождения между тем, как обрисовывал картину преступления следователь Каримов в 2004 г., когда проводился спорный обыск, и тем как она изложена тем же следователем в обвинительном заключении. «Как и почему он изменил свою точку зрения?» - заинтересовался Ходорковский.

Оглашение возобновилось. Дуэтом с прокурором Ибрагимовой обвинитель Лахтин прочитал изъятое в ходе обыска письмо Переверзину, касающееся формулы цены «на поставку 80 килотонн нефти». Лебедев оценил цифру. «То есть 80 метрических тонн. Так в оригинале, Ваша честь», - «исправился» Лахтин. «Во-первых, никаких оригиналов там нет - все документы представлены в копиях, во-вторых, переводчик фальсифицировал цифры, а Лахтин повторил эту ложь - в английском тексте ясно видно что речь идет от 80 тыс. метрических тонн», - объяснился Лебедев. Подводя итог оглашению тома, Лебедев отметил, что «судьба изъятых в ходе двух обысков у Переверзина документов и имущества осталась неизвестной». «Следов имущества нет вовсе», - подчеркнул подсудимый.

Прокуроры вернулись к 79 тому. Речь зашла об осмотре следователем Николаевым справок по лицевым счетам ООО «Ратмир», ООО «Энерготрейд», ООО «Ратибор» и т.д. Присутствующие при осмотре понятые показались Лебедеву знакомыми. После тщательного осмотра документа он убедился, что речь идет о тех же самых Ярове и Гордееве, «методы работы которых со следователем Магомедовым мы уже наблюдали». Лебедев посочувствовал понятому Яровому, которому ради участия в следственных действиях приходилось перемещаться из своей деревни Тургенево, что во Владимирской области, в Москву. Учитывая, что в документы перепутаны и номера лицевых счетов и даты, степень участия понятых для Лебедева осталось непонятной. Во всяком случае, «вопрос о процессуальной чистоте следственного действия остается», резюмировал подсудимый.

В 80 том прокуроры зашли лишь затем, чтобы прочесть протоколы о приобщении к материалам дела документов, изъятых в «Юганскнефтегазе» и «Самаранефтегазе».

Завершая заседание, Виктор Данилкин вспомнил о дисках с прослушкой телефонных разговоров Бахминой и Гололобова. «Будем официальный запрос в СКП посылать», - заявил председательствующий, больше, похоже, не рассчитывающий на прокуроров в этом вопросе (Валерий Лахтин уже докладывал судье, что диски вот-вот найдутся, но дальше этих заверений дело так и не пошло).

Следующее заседание состоится в понедельник в 10.30.