Первый сегодняшний том назывался – том № 5. Валерий Лахтин сконцентрировался на документах, которые, по мнению следствия и обвинения, доказывают хищение Ходорковским и Лебедевым акций дочерних компаний ОАО «ВНК». Прокурор огласил постановление совета директоров ОАО «ВНК» от 26.01.1998 о проведении внеочередного общего собрания акционеров общества.

«По устоявшейся традиции документы оглашались прокурором Лахтиным частично, без каких-либо оговорок об этом», - заявил адвокат Алексей Мирошниченко и перечислил забытые чтецом пункты (например, пункт 4, касающийся опубликования информации о собрании в «Российской газете»).

Лебедев попросил судью обратить внимание на дату постановления. Валерий Лахтин тем временем вознамерился прочитать листы 167-171, но столкнулся с позицией суда: «Оглашали!». В дальнейшем судья прокурору уже не доверял и всякий раз сверял анонсы оглашаемых страниц со своими записями.

Для комментирования протокола заседания совета директоров ОАО ВНК от 3 сентября 1998 года поднялся Платон Лебедев: «Все присутствующие на заседании совета директоров по первому и второму вопросу проголосовали также «за», а письменно свои мнения высказывали те, кто не присутствовал на заседании. Таким образом, Ваша честь, из протокола следует, – как бы его не оглашали – что по всем пунктам за исключением 4 и 5 голосование было единогласным. А по 4 и 5 пункту был один воздержавшийся – Дергунов. Это я к тому, чтобы было понятно, как проходило само заседание совета директоров».

Перед следующим документом (еще один протокол заседания совета директоров) Валерий Лахтин высказался в том смысле, что члены совета директоров ВНК были подконтрольны Ходорковскому и Лебедеву, «поэтому они соответствующим образом и голосовали». Михаил Ходорковский прокурорскую ремарку заметил: «Ваша честь, я по поводу подконтрольности членов совета директоров комментировать не буду, поскольку если мне захотят предъявить обвинение в незаконном влиянии на волю лиц, принимающих решение, мне это обвинение предъявят, сейчас его нет…». Далее Михаил Ходорковский стал говорить о том, что решение советов директоров никогда никем оспорено не было.

«Я просил бы обратить внимание на дату – 22 апреля 1999 года, и на участие в данном совете директоров (который рассматривал вопросы, связанные с состоявшимся обменом акций) господина Нидзельского, который прислал письменное мнение, учтенное при принятии решения, - говорил Михаил Ходорковский. - Это важно, потому что Гражданский кодекс, о существовании которого пытаются забыть уважаемые государственные обвинители, предусматривает годичный срок оспаривания сделок с момента, когда об этой сделке стало известно лицу, в чьем праве находится оспаривание. Вот государство как лицо, имеющее право оспаривать данную сделку, совершенно очевидно узнало это не позднее апреля 1999 года. На самом деле <государство узнало> раньше – еще в 1998, но данный документ свидетельствует, что не позднее 22 апреля, и, как мы знаем, не оспорило».

Обозрев документ, Платон Лебедев заострил внимание на результатах голосования: «Никто против не проголосовал вообще!». Валерий Лахтин стал читать письма директоров компаний (ЗАО «Наяда», ЗАО «Сезам»), которые являлись акционерами ОАО «ВНК». Директора писали председателю совета директоров ВНК и требовали созыва внеочередного собрания акционеров ВНК. Относительно одного из таких директоров г-н Лахтин отметил, что интересы государства им полностью игнорируются. Через документ прокурору возразил Платон Лебедев: «Прошу отметить, что господин Филимонов это бывший министр нефтяной и газовой промышленности СССР, господин Кресс на тот момент губернатор Томской области, ну и тут еще есть ряд фамилий представителей государственных органов. И я прошу обратить внимание, что их предложил включить в совет директоров генеральный директор ЗАО «Наяда» А.В. Захаров. То есть он НЕ игнорировал».

«А я и не комментировал данный документ», - торжественно произнес Валерий Лахтин фразу, которая ни к чему происходящему в зале не относилась.

Зачитали письмо из Министерства топлива и энергетики председателю совета директоров ВНК. Михаил Ходорковский обратил внимание на дату письма – 18.05.1999: «В этот момент заместитель министра топлива и энергетики, уполномоченное лицо государства, во всяком случае было осведомлено о сделке. С этого момента прошел год… Прошу это учитывать, когда вы будете рассматривать вопрос о действительности сделки, о наличии воли».

В 11.15 прокурор Лахтин отложи 5 том в сторону и взял 6 том, пообещав читать оттуда только копии (ничего другого там просто не было). Начали с постановления о производстве выемки в ЗАО «М-Реестр» (от июня 2000 года), продолжили протоколом выемки. Затем перешли к оглашению изъятых во время выемки документов. Первым был прочитан Реестр владельцев именных ценных бумаг ОАО ВНК по состоянию на 5 ноября 1998 года.

В связи с этим реестром Михаил Ходорковский попросил председательствующего обратить внимание на два аспекта: «Первое. Пункт 94 – ОАО Банк «МЕНАТЕП», там в скобочках указано "номинальный держатель". Что это такое, и к чему это относится мы потом расскажем, если это необходимо будем. Указано, что это реестр владельцев именных ценных бумаг ВНК. Я понимаю, уважаемым нашим процессуальным оппонентам это безразлично, потому что я читал, что нас обвиняют в хищении как акций ВНК, так и акций дочек ВНК, но мы-то знаем, что то дело, которое мы сейчас здесь рассматриваем, это «дочки» ВНК, - на этих словах Михаила Ходорковского судья согласно закивал, подсудимый же продолжал: - Вот здесь реестр владельцев не дочек, а материнской компании».

Валерий Лахтин успел произнести: «представляются доказательства…», но поднялся адвокат Константин Ривкин, который начал говорить о том, что «из большого объема документов, изъятых в рамках следственных действий, в наше уголовное дело попали крохи, слезы». Адвокат указал, что на последней страничке только что оглашенного реестра стоит цифра 220, однако, в материалах уголовного дела оглашенный реестр состоит «всего из 12 страниц, включая обложку». «Вот таков подход стороны обвинения. Что они считают нужным, они включают. Мы не знаем, что а данных документах находится, мы можем предполагать, что там содержатся доказательства, свидетельствующие в пользу наших подзащитных», - резюмировал адвокат Ривкин.

Реакция Валерия Лахтина на это заявление была изощренной: «Если бы сторона защиты сказала, какие конкретно доказательства содержатся в каких конкретно документах в пользу защиты, то тогда сторона защиты вправе была бы заявлять ходатайство, а мы бы обязаны были рассмотреть данное ходатайство. Но поскольку никакой конкретики в заявлении защитника Ривкина нет, мне даже трудно ответить на его выступление».

Проанализировав предлагаемые прокурором правила игры, к микрофону в «аквариуме» подошел Михаил Ходорковский: «Ваша честь, это означает, что когда мы будем представлять доказательства, нам будет позволено просить вас приобщать документы, где часть текста мы будем закрывать? А если сторона обвинения догадается, что там было написано, тогда мы будем открывать, а если не догадается – тогда не будем <открывать>». Судья улыбался, зал смеялся, а Валерий Лахтин оставался самим собой.

Прокурор зачитал реестр акционеров ОАО «Томскнефть» ВНК. Платон Лебедев обозрел том и заявил, что это никакой не реестр. «Данный документ сфальсифицирован, поскольку в нем отсутствует большинство позиций списка юридических лиц. Обратите внимание, Ваша честь, страница 12 – последовательность выдержана, дальше оборот – последовательность выдержана, а следующий лист начинается сразу с порядкового номера 132. Таким образом, это не реестр акционеров общества «Томскнефть» по состоянию на 5 ноября 1998 года». Высказался Платон Лебедев и по предыдущему реестру, отметив, что «в том реестре акционеров ВНК отсутствуют потерпевшие, в частности физические лица». «Это таким вот образом изготавливают доказательства по делу», - подытожил он.

Слово взял Михаил Ходорковский: «В той части реестра, которая нам предоставлена, РФФИ как владелец ценных бумаг компании «Томснефть» отсутствует, владельцем значительного пакета указана (пункт 132) ВНК и присутствует (пункт 17) компания – Sandheights Limited, которая у нас указана в списке потерпевших. Это будет важно, потому что вам, Ваша честь, для того, чтобы установить потерпевших вследствие хищения акций «Томскнефти» необходимо будет установить, какой пакет у кого именно был похищен. Вот был ли он похищен из пункта 17, по мнению стороны обвинения, или из пункта 132. В зависимости от этого, естественно, <будут определяться> и потерпевшие. РФФИ пока нет, так что если РФФИ заинтересовано, то, может быть, они походатайствуют о приобщении оставшейся части реестра, где, может быть, они тоже есть». Произнося последнюю фразу, Михаил Ходорковский испытующе смотрел на представителя Росимущества, однако, представитель Росимущества внимательно смотрел в свой телефон, и ни о чем ходатайствовать он так и не стал.

Прокуроры попросили о пятиминутном перерыве, после которого Валерий Лахтин принялся читать реестры акционеров других «дочек» ВНК, например: ОАО «Ачинский НПЗ ВНК», ОАО «Томскнефтегеофизика ВНК» и т.д.

Дошли до так называемых регистрационных журналов. Первым был оглашен журнал по «Томскнефти». Адвокат Мирошниченко отметил, что журнал представлен в деле фрагментарно. Михаил Ходорковский заявил, что «важен сам факт наличия такого журнала как официальной формы, который велся». «Это к тому моменту, когда вам будут говорить об отмывании именных ценных бумаг, - адресовался Ходорковский к председательствующему. – Этот журнал именно тот документ, та официальная форма, по которой любую операцию с ценной бумагой, с конкретным пакетом, можно отследить от начала и до конца. Мне будет интересно, как сторона обвинения будет доказывать, что я не знал о существовании такой официальной формы. Я вас уверяю, я тоже в банке долго работал. Второе. Именно в этом документе, если вы сочтете необходимым  истребовать его в полном объеме (он был изъят и находится в руках у наших процессуальных оппонентов), можно достоверно установить, какие акции меняли своих владельцев. Если помните, я обращал внимание на 17 и 132 пункты. Из этого журнала это можно с полной достоверностью установить. Это, конечно, можно установить и по иным первичным документам, но специально для этого служит этот документ».

Платон Лебедев высказался по всему блоку оглашенных документов: «Почему-то делался часто акцент на компанию ЮКОС и на компанию «Русские инвесторы». Так вот я прошу в протоколе отметить, что ни компания ЮКОС, ни компания «Русские инвесторы» среди потерпевших по данному сфабрикованному делу в части мены акций не значатся».

Вскоре Платон Лебедев попросил обозреть неразборчивую копию регистрационного журнала. А обозрев, заявил: «Ваша честь, прошу вас обратить очень серьезное внимание <на документ>. Я не знаю, кто это делал, но из регистрационного журнала при ксерокопировании кто-то наглым образом удалил <данные о том> с какого по какой период сделана запись. Ваша честь, это форма государственной отчетности! Это и есть, Ваша честь фальсификация доказательств».

Чтение Валерия Лахтина двинулось дальше (дошли и до нового регистрационного журнала), время от времени Платон Лебедев забирал том к себе, а потом делал заявления: «Валерий Алексеевич озвучил вам то, чего в данном документе вовсе нет. Ваша честь, откройте, например, лист 42. Речь <в журнале> идет о регистрации перехода прав, а не акций! Юристы-цивилисты, которые понимают, что такое правоотношения с ценными бумагами, разницу между правами и собственно акциями понимают великолепно. Таким образом, Ваша честь, все что он вам рассказывал – кто кому дал акции – это все юридически ничтожно. В данном документе об этом вообще не говорится. Более того, Ваша честь, я еще на предварительных слушаниях обращал внимание, что поскольку сами акции выпущены в бездокументарной форме, выражение «передать акции» звучит совсем иронически. Они бездокументарные! Их в природе не существует!».

Валерий Лахтин почитал еще немного. В какой-то момент его выступления двое в «аквариуме» сначала засмеялись, потом перекинулись парой фраз, и Ходорковский пожал протянутую Лебедевым руку. Оживление очень скоро объяснилось. Объяснял Ходорковский: «Господин Лахтин сказал, что мы обвиняемся в передаче путем договоров мены прав собственности на акции. Редкий случай, когда он сказал правду в отношении моих действий. Я действительно одобрял договоры мены, по которым осуществляется переход прав на акции. Это стопроцентная правда. Другое дело, что в этом нам обвинение не предъявлялось».

Платон Лебедев попросил обозреть документ и также подчеркнул, что в регистрационных журналах речь идет о переходе прав собственности. «Диспозиция ст. 160 УК РФ право собственности не затрагивается вовсе. Там речь идет об имуществе, а не об имущественных правах. Таким образом, мы уже сталкиваемся, - Платон Лебедев демонстративно помедлил с продолжением, - с явкой с повинной что ли». Про все регистрационные журналы Платон Лебедев говорил, что на них отсутствуют «подписи лиц, которые отвечают за данные сведения».

Далее пошли регистрационные журналы, где фиксировались операции с ценными бумагами ОАО «Томскнефтегеофизика», ОАО «Томскнефтепродукт» и т.п.

За этим чтением всех и застал перерыв на обед.

Вернувшись к своим томам, Валерий Лахтин выдвинул в фавориты 6 том и принялся в свободной форме излагать содержание регистрационного журнала Ачинского НПЗ, изъятого в «М-реестр». «Послушайте уже, - не выдержал вольного обращения прокурора с цифрами председательствующий, - тут 14 тысяч написано, а не 1 400!» Сбитый с толку строгостью судьи прокурор Лахтин попробовал оглашать том с другого конца. «Вы это все уже оглашали, вот же записано: «в полном объеме», - обложил флажками чтеца Виктор Данилкин. «Тогда все в этом томе», - расстроился Лахтин.

К оглашению был объявлен том 8. «Мне кажется, там тоже уже все огласили», - развел руками Данилкин, перечислив номера всех оглашенных листов. Но прокурор упорствовал, и председательствующему пришлось отступить. В спорном томе обнаружились материалы выемки в компании «Русские инвесторы», проведенной следователем Шумиловым, как сообщил прокурор, «в полном соответствии с УПК». «УПК в то время не существовало, действовал кодекс РСФСР», - вступился за здравый смысл Лебедев. Защита попросила считать документ неоглашенным. «Пропущена установочная и резолютивная части документа», - пояснил адвокат Мирошничено.

Далее оглашалось постановление о проведении выемки в АКБ «Доверительный и Инвестиционный Банк » и протоколы соответствующей выемки. Из чтения защита почерпнула, что выемка произведена не тем органом, который указан в постановлении, а на протоколе выемки не указано время ее окончания.

Наспех расправившись с АКБ ДИП, Валерий Лахтин вернулся в «М-реестр», огласив результаты выемки за 2000 год, в ходе которой были изъяты регистрационные документы ЮКОСа. «На постановлении о проведении выемки и на протоколе стоят разные подписи представителей «М-реестра». Непонятно, предъявлялось ли постановление во время выемки», - занес в протокол очередное замечание адвокат Мирошниченко.

Прокурор снова повествовал о том, как следователь Шумилов в «Русские инвесторы» на выемку ходил. Защита высказала аналогичные претензии. «Прокурор почему-то отказывается читать установочную и описательную часть постановления о выемке», - заявил Мирошниченко. В порядке подготовки к представлению доказательств защитой Лебедев попросил занести в протокол, что нехитрые арифметические операции на основе оглашенного документа позволяют установить, что цена за одну акцию ЮКОСа была 20 руб. «Потом мы покажем, сколько насчитал Каримов», - нагнал саспенса подсудимый.

На замечание Платона Лебедева о том, что представляемые доказательства расходятся с фабулой обвинения, Валерий Лахтин заявил, что с момента выемки прошло больше 9 лет, за которые была получена масса новых доказательств, а дела неоднократно выделялись в отдельное производство, опять объединялись и т.д. «Лебедев не только пытается дискредитировать следователя Шумилова, достойно выполнявшего свои обязанности в этом сложном эксклюзивном деле, но и затянуть рассмотрение дела в Хамовническом суде», - отметил прокурор. Валерий Лахтин так настойчиво нахваливал следователя, что не могло не броситься в глаза, что вот же и он, прокурор Лахтин, тоже работает по этому эксклюзивному делу. А может быть, и по суперэксклюзивному.

Тут уже не удержался Ходорковский. «Вызывает недоумение высказывание прокурора о том, что фактические обстоятельства меняются в зависимости от соединения дел, - начал он, - Суть обвинения после Шумилова не изменилась».

Отметив, что оглашение доказательств обвинением подходит к концу, Лебедев напомнил, что прокуроры до сих пор не исполнили обещание представить доказательства его местонахождения в инкриминируемый период.

«Не волнуйтесь, я все помню, а что не помню у меня записано», - успокоил Лебедева судья Данилкин.

Председательствующий поинтересовался, действительно ли прокуроры завершили оглашение и сколько еще осталось огласить. «Нет, в понедельник продолжим», - с подсказки Ибрагимовой заявил прокурор, на отрез, впрочем, отказавшись уточнить сколько времени еще может уйти на чтение.

Заседание завершилось заявлением Лебедева, уличавшего прокурора Лахтина в очередном обмане. Свои слова подсудимый подкрепил магнитофонной записью вчерашнего заседания, на которой было отчетливо слышно, как Лахтин сначала заявил, что соглашение между Роспромом и ЮКОСом подписал Лебедев, а потом, отвечая на протест подсудимого, сослался на то, что назвал не Лебедева, а Ходорковского.

Возмущение Лебедева также вызвало более раннее заявление прокурора о том, что находясь в заключении он и Ходорковский предпринимали действия по сокрытию активов ЮКОСа, включая литовское нефтеперерабатывающее предприятие «Мажейкяй Нафта» и словацкий трубопровод «Транспетрол». Лебедев привел документы, доказывающие что конкурсный управляющий Эдуард Ребгун был осведомлен о положении с этими активами и участвовал в судах по ним. «У меня достаточно международных адвокатов, а если понадобится еще подключу. Одним Ребгуном все не ограничится!» - пообещал Лебедев.

«Список обманов вас, Ваша честь, Лахтиным можно продолжать до бесконечности. Но он обманывает вас, а не меня. И не говорите мне, что Лахтин - образец порядочности, моральной чистоты и скромности», - завершил свою речь обвиняемый.

В понедельник все продолжится в 10.30.