Заседание началось с сорокаминутной задержкой. Только художники, заполнившие зал №7 в рамках акции «Рисуем суд», не считали это время потерянным. Кто-то делал наброски прямо поверх страниц книги (и это точно был не УПК), кто-то не был даже художником, но просил чистый лист бумаги и тоже рисовал. Валерий Лахтин вдохновлял рисующих чтением 115 тома.

Прокурор начал сегодняшний день с оглашения очередного протокола выемки в ЗАО «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит». Платон Лебедев оценивал количество услышанного: «Это уже шестая выемка, проведенная в «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит» за все это время. В ходе данной выемки 19 января 2007 года было изъято порядка 1500 листов. Таким образом, в результате шести выемок у аудиторов было изъято порядка 10 000 листов (это порядка 30 томов)».

Валерий Лахтин перешел к чтению постановления Басманного суда от 15 января 2007 года о разрешении выемки. До этого все выемки в «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит» проводились со ссылками на одно-единственное постановление от 26 декабря 2006 года. Теперь постановлений было уже два, но и их явно не хватало для легализации восьми выемок, о которых в итоге прочтет в Хамовническом суде Валерий Лахтин.

Постановление Басманного суда встал комментировать Платон Лебедев: «Прошу обратить внимание на дату – 15 января 2007 года. Судья Басманного суда Солопова рассматривала материалы уголовного дела № 18/41-03 в городе Москве (!). Напомню, Ваша честь, что в это время и Михаил Борисович, и я содержались по уголовному делу № 18/41-03 в городе Чите в следственном изоляторе. Обратите внимание, что установил председатель Басманного суда Солопова: место производства предварительного следствия расположено по адресу – город Москва (!), Технический переулок, дом 2, и относится к юрисдикции Басманного районного суда города Москвы (!). Также напоминаю, что Бастрыкин и Каримов обратились именно в Басманный районный суд города Москвы (!), а не Читы». Далее Платон Лебедев обратил внимание Хамовнического суда на то, «что же врал» следователь Каримов при обращении в Басманный суд. «Речь идет опять о хищении нефтепродуктов у ОАО НК ЮКОС. Сегодня 20 июля 2009 года, такое обвинение никогда никому не предъявлялось (обвиняют в хищении - 350 млн тонн НЕФТИ - ПЦ). Но это они установили», - рассказывал Платон Лебедев, отмечая, что в постановлении Басманного суда речь не идет о каких-то конкретных документах, а говорится просто о документах, касающихся аудита ЮКОСа, что позволило следователям «изымать все, что только можно выдумать во время выемки».

Затем Платон Лебедев перечислил ряд компаний («ЮКОС Юниверсал Лимитед», «Атлантик Петролеум» и т.д.) и пообещал, что при допросе Лахтина, Шохина, Каримова будет выясняться, «каким же образом наименования этих компаний и результаты их аудита попали в постановление». «Откуда им было известно, что именно «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит» проводил аудит вышеперечисленных компаний?» - готовил прокуроров к будущим вопросам Лебедев. 

Переждав Платона Лебедева, Валерий Лахтин углубился в очередной протокол выемки. Выдержав Валерия Лахтина, Платон Лебедев рассказал все, что он думает об озвученном протоколе. Выходило, что практически все изъятые у аудитора документы к материалам уголовного дела затем не приобщались. Платон Лебедев отметил, что и эта выемка проводилась при понятых Мазур и Пипикиной: «После того, как они огласят все протоколы выемки по «ПрайсвотерхаусКуперс», вынужден буду заявить ходатайство о том, чтобы понятых Мазур, Андрееву и Пипикину пригласили в суд, чтобы они пояснили, где стоят их подписи на протоколе выемки и их ли подписи стоят. Пока обращаю внимание, что там подписи явно не соответствуют».

У Валерия Лахтина нашелся и еще один протокол выемки. Но в это время в суде случился устроенный вещами и отчасти людьми звуковой переполох. В 11. 27 за дверью тяжело и железно упал автомат. Через несколько минут по паркету, уже внутри зала, беззаботно застучали просыпавшиеся у художницы фломастеры. В довершение всего у одного из охранников ожила рация и кто-то проинформировал посетителей зала № 7 о своем нахождении на связи.

Вслушавшись во все разнообразие внешних раздражителей, Виктор Данилкин подозвал ближайшего к себе судебного пристава. Получив указание, тот ушел из зала, а вернулся уже с коллегой. Дополнительный судебный пристав занял место напротив «художественной ложи», чем несказанно обрадовал ее представительниц. Вновь прибывшего с особым искусством тут же все и нарисовали.

Сторона защиты приступила к анализу очередного (на этот раз восьмого) протокола выемки. И вновь Платон Лебедев говорил о том, что большинство изъятых и перечисленных в протоколе выемки документов «вообще отсутствует в сфабрикованном уголовном деле». «Для чего это делается, я не понимаю, - был вкрадчив Платон Лебедев. - Часть документов почему-то раздавались инвесторам во время роуд-шоу «Роснефти» со штампиком Генпрокуратуры. Может быть, они там находятся? Тогда понятно, для чего использовались выемки в "Прайсвотерхаус"».

Платон Лебедев подчеркнул, что теперь у защиты есть основания просить суд изъять из Генпрокуратуры забранные из «ПрайсвотерхаусКуперс», но так и не приобщенные к делу документы .

Валерий Лахтин перешел к протоколу осмотра всех изъятых за время всех выемок документов (во всяком случае, именно так этот протокол воспринимает обвинение). Когда Валерий Лахтин закончил, адвокат Владимир Краснов объяснил, как при совершении осмотра нарушался УПК. Например, адвокат выразил недоумение по поводу того, что следователь, не будучи переводчиком, осмотрел лишь часть документов на иностранном языке и проанализировал (не будучи специалистом) бухгалтерские данные. «Из данного протокола осмотра следует, что документы, изъятые в ходе трех выемок, не осматривались совсем, - отметил защитник избирательность следствия и перешел к резюме: - Если это <протокол осмотра> и является доказательством, то оно является только доказательством фальсификаций при проведении предварительного следствия».

В свою очередь Платон Лебедев отметил, что в протоколе осмотра «наврано практически все в части дат, наименований документов и количества листов». В качестве примера Платон Лебедев рассказал о поименованном в протоколе осмотра договоре на оказание аудиторских услуг (якобы от 31 октября 2000 года). «В 2000 году ни Лебедев, ни ЗАО «ПрайсвотерхаусКуперс» никаких договоров аудита не заключали вовсе», - подчеркнул Лебедев, удивившись, «куда там смотрели понятые».

Валерий Лахтин принялся читать постановление о признании и приобщении к делу в качестве вещественных доказательств изъятых документов.

Адвокатов Краснов отметил, что не приобщенные к делу документы следователи должны были вернуть обратно в «ПрайсвотерхаусКуперс», но об этом в представленном постановлении не было ни слова.

Платон Лебедев решил говорить о «самом главном»: «В сфабрикованном уголовном деле полностью отсутствуют финансовая и бухгалтерская отчетность так называемых потерпевших - «Самаранефтегаза», «Томскнефти» и «Юганснефтегаза». Точно так же нет аудиторских заключений «ПрайсвотерхаусКуперса» в отношении так называемых потерпевших. Особо обращаю внимание суда, что аудиторские заключения по «Самаранефтезагу», «Томснефти» и «Юганснефтегазу» аудиторами «ПрайсвотерхаусКуперс» никогда не отзывались, и они являются действительными». Кроме того, Платон Лебедев напомнил, что изымались так называемые «книги продаж» (нормативный документ, установленный постановлением правительства РФ). «Мне очень интересно будет посмотреть – и вам, Ваша честь, наверное, тоже будет интересно посмотреть – как так называемые потерпевшие вели книгу продаж нефти. Книгу продаж, Ваша честь, а не книгу хищений! Однако ни одного этого документа в сфабрикованном деле нет. И первичных документов потерпевших за этот период в деле так же нет». Завершая речь, Платон Лебедев заметил, что, если бы к делу были приобщены только документы, изъятые в «ПрайсвотерхаусКуперс», то шизофрении в обвинении было бы меньше.

В 13.23 Валерий Лахтин начал читать договор об оказании аудиторских услуг, подписанный Платоном Лебедевым и ЗАО «ПрайсвотерхаусКуперс». А в 14.00 (как только смолк прокурор) Платон Лебедев объяснил, что, согласно протоколу осмотра, только что зачитанный Валерием Лахтиным договор вообще не осматривался и к делу не приобщался. «Ваша честь, мы к этому протоколу осмотра будем возвращаться раз сто минимум», - подвел итог дообеденной части заседания Платон Лебедев.

Свое возвращение с обеда Валерий Лахтин отметил чтением письма «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит» Платону Лебедеву, в котором руководство компании предлагало свои услуги в качестве основного аудитора Group Menatep Limited. Обвинение особенно напирало на те абзацы, в которых аудитор излагал свои требования к раскрытию информации. Непосредственный получатель письма, уличив прокурора в оглашении сразу двух документов вместо заявленного одного, напомнил, что к тому моменту, когда были составлено это письмо «Менатеп» уже был клиентом другой уважаемой аудиторской компании «большой пятерки» Ernst & Young, а его «дочка» «ЮКОС Universal», о которой шла речь в документе, заказывала аудит по стандарту МСФО у «не менее почтенной фирмы» Deloitte & Touche. Отметив, что документ «настолько серьезный, что ирония тут неуместна», Лебедев пообещал вернуться к нему на стадии представления доказательств стороной защиты, чтобы «объяснить скрытые нюансы».

Следующим номером программы было оглашение меморандума о продаже акций ЮКОСа при посредничестве банка UBS. Переводчиком значился г-н Грибов, и Платон Лебедев лучше кого бы то ни было знал, что это на самом деле значит: «Грибов пытается наукообразить свой перевод, в итоге получается полная ерунда, затуманивающая смысл документа». Ходорковский высказал недоумение по поводу того, что документ оглашается стороной обвинения, хотя он лучше чем что-либо еще доказывает абсурдность той части обвинительного заключения, в которой говорится о покупке акций ЮКОСа у акционеров по якобы завышенным ценам. В озвученном документе черным по белому написано, какова была рыночная стоимость акций, отметил Ходорковский. Лебедев также обратил внимание председательствующего на то, что речь идет о рабочем документе «ПрайсвотерхаусКуперс», о чем свидетельствует огромное число пометок и исправлений в английском оригинале. Обозрев документ, судья согласно кивнул.

«Перерыв! Перерыв!» - требовательно шептала прокурору Лахтину прокурор Ибрагимова. Однако на этот раз читающий прокурор не послушался руководящего и направляющего шепота. Перешли к оглашению юридического заключения по сделкам с акциями ЮКОСа, содержащего историю приватизации ЮКОСа. Возмущение адвоката Краснова вызвал тот факт, что прокурор предварил оглашение краткой преамбулой, в которой намекнул, что документ продемонстрирует те сомнительные методы, с помощью которых обвиняемые завладели собственностью компании, тогда как суть документа, составленного авторитетной юридической фирмой «Клиффорд чанс», сводится как раз к обратному - «контрольный пакет ЮКОСа приобретен в полном соответствии с законом». «Это еще одно доказательство того, что филигранная точность обвинения отнюдь не очевидна», - резюмировал защитник. Лебедев в свою очередь обвинил переводчика в профессиональной непригодности, а пропускавшего наиболее любопытные абзацы меморандума прокурора в «правовом хулиганстве».

Под занавес прокурор Лахтин и суфлировавшая ему коллега Ибрагимова хором огласили текст аудиторской проверки «ЮКОС Universal», в котором то и дело мелькали слова «прибыль» и «инвестиции».

Во вторник заседание начнется в 10.30.