В понедельник продолжили читать 102 том. Прокурорская команда снова вышла в полном составе: к коллегам присоединилась отсутствовавшая несколько дней Гюльчехра Ибрагимова. Сегодня Прокурор Лахтин заглянул в электронную почту сотрудников ЮКОСа. Например, в сообщении, адресованном заместителю главного бухгалтера НК ЮКОС Дмитрию Маруеву, речь шла о новой эмиссии акций. «Этот документ — копия со штампиком Генпрокуратуры», - прокомментировал Платон Лебедев одну из бумаг. «Обратите внимание, в скобках после финансовой службы идет фамилия Москалец И.А., - что это значит, я потом объясню», - отметил Лебедев.

«Документ был направлен не Голубовичу, а Голуб Ирине! - поправлял Лебедев прокурора Лахтина. - Голубович в бухгалтерии никогда не работал». В итоге том достался судье. Для обозрения.

«Текст воспроизведен частично, господин Лахтин вновь вас, Ваша честь, ввел в заблуждение, - комментировал Платон Лебедев очередной документ. - В тексте — 14 млн рублей, а не 14 млрд рублей. И так далее. Сейчас сторона обвинения в общем-то выполняет роль защиты, потому что оглашает наши доказательства. И обратите внимание на период, о котором идет речь — вторая половина 2000 года».

Лахтин продолжал читать электронные послания в адрес Маруева, Леоновича, Злобиной и других лиц. Все они касались бухгалтерских вопросов, расчетов по векселям, содержали акты приема-передачи векселей, расчеты с фирмами, в частности, «Сатурном, «Юпитером»... «Поставки ЮКОСа на «Венеру»...» - читал доказательства обвинения Валерий Лахтин.

«Прокурор Лахтин не оглашал латинские буквы min, max, в итоге документ оглашен искаженным, - отметил адвокат Владимир Краснов. - И другие сокращения прокурор читал неверно. N1 — он решил, что это «номер один», S1 — прочел как «один доллар»...».

«S — это значение суммы, - внес ясность Платон Лебедев, - а латинское P, или иногда N — это количество акций. Таким образом, оглашенный Лахтиным документ извращен полностью. Нет там никаких показателей в один доллар и так далее, это все полное вранье. Чтобы установить подлинное количество и цену акций, надо смотреть соответствующую таблицу. Так что вам, Ваша честь, озвучили полную липу».

Далее Платон Лебедев прокомментировал конкретные цифры и графы таблицы: «Идет убийственный для членов ОПГ вывод в графе таблицы «дельта» - то есть «разница». Разница составляет более 4 млрд рублей, или более 140 млн долларов США. Эта разница говорит о том, какой доход на балансе ЮКОСа на текущую дату отражался в связи с тем что стоимость акций ЮКОСа на текущую дату была 4 доллара, то есть выросла почти в два раза. Почему это важно? Потому что члены ОПГ утверждают, что пакет акций ЮКОСа был куплен в убыток компании. Тут и отражено то, что было в действительности», - зал загудел и даже зааплодировал Лебедеву. «Сейчас в коридоре хлопать будете», - пригрозил судья Данилкин.

«Сейчас вы оцените способности Лахтина, где он увидел там 5 ноября 2001 года. Там ее нет, но криптограф Лахтин сумел вычислить там эту дату», - комментировал Лебедев очередной текст, попросив судью обозреть том.

Прокурор Ибрагимова сочла полезным защитить честь коллеги Лахтина (сам он, несмотря на ее раздраженные советы, вставать и высказываться не стал). Г-же Ибрагимовой пришлось самой требовать замечания для разговорчивого подсудимого: «Лебедев постоянно высказывает оскорбления в адрес прокуроров. Это недопустимо». «Вы вообще не должны давать никаких определений прокурору, понятно?!» - адресовалась Ибрагимова уже непосредственно к Лебедеву. «Выражение «понятно»... это детский сад, - оценил стилистику вспыхнувшего спора Платон Лебедев. - А слово «криптограф» никогда не было оскорбительным. Видимо, прокурор Ибрагимова устала показывать мне язык, вот и решила высказаться». «У вас галлюцинации!» - не стала себя сдерживать Ибрагимова. «Прошу воздержаться, - пытался остудить стороны судья. - Платон Леонидович, это непродуктивно».

После пятиминутного перерыва прокурор Лахтин продолжил читать различные бухгалтерские документы. На всех них, уточнял прокурор, имелась подпись эксперта Лоика. «Таблицы, требующие визуального восприятия», прокурор Лахтин носил на обозрение судье.

«Поскольку пояснения нам давать запретили, - высказался Михаил Ходорковский, - то я могу лишь обратить внимание, что при оглашении данных таблиц прокурор Лахтин сказал, что упомянутые там компании являются участниками "ЮКОС-РМ", "ЮКОС-Москва", и сказал, сколько раз. Там указаны даты, в которые учредителями "ЮКОС-РМ", "ЮКОС-Москва" являлся НК ЮКОС, а не всякие там «Полимаш» и прочие перечисленные сорок ООО».

«По-прежнему оглашаются копии, - вскоре отметил Платон Лебедев, - заверенные кем-то анонимно, с печатью Генпрокуратуры».

«Служебные электронные сообщения в количестве трех штук... В количестве один штука... Количество нефти...нефтИ... В документе содержится сообщение об отсутствии техники...» - мучился согбенный над томом прокурор Лахтин.

«На 205 странице документ с суммами оплаты договоров, - обратил внимание судьи Михаил Ходорковский, - Мы обратим внимание на этот важный документ, когда нам будут говорить, что договоры служат прикрытием».

«Следующий документ из электронной переписки..., - вещал прокурор Лахтин. - "Головная боль"». Судью название письма рассмешило (кто знает, может быть, последние четыре месяца председательствующий и сам злоупотребляет подобными заголовками).

«Мы отчего должны защищаться, - возмущался адвокат Краснов по очередному зачитанному документу, - когда у нас появляются такие доказательства?! Мы возвращаемся к ситуации, о которой говорили еще в предварительных слушаниях: представляются такие доказательства, в таком виде, что строить линию защиты совершенно невозможно».

В дальнейший спор прокуроры вступать не захотели, зато они захотели на обед, куда их Виктор Данилкин и отпустил.

Торопливость, с которой прокурор Ибрагимова убывала на перерыв, объяснилась тем, что с перерыва она не вернулась.

Прокурор же Лахтин читал бумагу, из которой присутствующим приходилось узнавать, какая зарплата начислялась осенью 2001 года менеджерам «Сатурна», «Марса», «Мега-Альянса» и т.д. Следующий блок оглашенных материалов содержал, по словам адвоката Краснова, множество проектных документов, которые в принципе какими-либо доказательствами быть не могли: «К тому же в них нет количественных показателей - что они вообще могут доказывать?».

Чтение 102 тома перетекло в чтение 103 тома. Здесь прокуроров снова интересовали документы, изъятые с «электронных носителей» и ставшие объектом экспертизы эксперта Лоика (например, протоколы собраний по выкупу активов банка МЕНАТЕП). Электронная переписка вновь завела прокурора далеко. На «Сатурне» образуется доход...", - вглядывался в просторы 103 тома прокурор.

Один из документов заставил Михаила Ходорковского переосмыслить многое: «Ну вот, через 10 лет наконец узнал, что зря зарплату людям платил, - смеялся Ходорковский — Медленно работали... А вот этим людям (подсудимый кивнул на прокуроров) платит государство...». Речь шла о проектах реструктуризации компании: прокурор Лахтин зачитал целых пять вариантов таких проектов, и везде были разные цифры.

«Дмитрий Львович, если все О'Ка ... О'Кей, - поправлял себя Лахтин в трудных местах переписки, - сообщите...». И хотя у самого читающего прокурора все было совсем не О'Кей, сообщить об этом он никому не мог: после пятиминутного перерыва зал покинула и прокурор Ковалихина, а прокурор Шохин сидел от Валерии Лахтина далеко и пересаживаться ближе к человеку, у которого не все О'Кей, явно не собирался.

Зато Валерия Лахтина не забывал подбадривать Платон Лебедев: «Очередная порция стандартных замечаний. Копия, штамп Генпрокуратуры...».

«Валерий Алексеевич, уточните, какой лист вы оглашаете? - пытался вникнуть запутавшийся судья. - 63 или 64?» «Да, 63, и схема на 64 листе. А сейчас читаются материалы с листов 65-68», - старался быть правильно понятым прокурор. Судья Данилкин понимал все правильно – и боролся со смехом.

«Прошу обозреть материалы с листов 65-68», - попросил прокурор. «Да вы мне сначала с 63-64 листов дайте посмотреть», - возвращал прокурора к действительности судья Данилкин. «Вообще-то желательно посмотреть и шпаргалку, по которой читал прокурор, - говорил адвокат Владимир Краснов, беря у судьи том, чтобы тоже посмотреть на бумаги, - потому что все было складно так изложено, что никто ничего не запомнил, повторить я не возьмусь. А с документами в томе изложенное не совпадает. Путаница с листами привела к тому, что мы услышали про электронное сообщение с каким-то ЮИС. Кто это, неизвестно. А еще озвучено в переписке эС Ю Гэ. Тоже неизвестно кто...». Переписка велась на тему финансирования компаний «Нефтетрейд» и «Нефтемаркет» и их деятельности в ЗАТО. «Здесь уже сразу несколько вариантов проектов реструктуризации, - говорил Лебедев. - Восемь, девять...».

«Нашим подзащитным предъявлено обвинение в присвоении акций дочерних компаний ВНК, - комментировал очередной документ адвокат Краснов. - А в данном документе речь идет об основном пакете акций ВНК -54 с лишним процента. Движения акций ВНК это не одно и то же, что движение дочерних компаний ВНК».

«Группа МЕНАТЕП помогала ЮКОСу выкупить пакет акций ВНК. И перечисленные компании — те, которые были мне должны», - добавлял Лебедев. «На странице 76 указана компания «Фрегат», - высказался Михаил Ходорковский. - Хочу вам напомнить дискуссию на эту тему со стороной обвинения, я говорил, что указанные в обвинительном заключении 14 рублей уставного капитала «Фрегата» — это не совсем точно, а обвинители сказали, что это надо смотреть в совокупности. Вот совокупность подобралась. Балансовая стоимость акций ВНК, которые в уставном капитале «Фрегата», указана здесь -154 млн рублей. Вот так. Для совокупности».

«Прошу обратить внимание на сумму, которую получил бюджет в 1997 году — 4 трлн 788 млрд 20 млн 760 тыс рублей! - просил судью Платон Лебедев. - Это за пакет акций ВНК, чуть более 45 процентов. Дело в том, что мы еще скрыто обвиняемся в хищении акций ЮКОСа и акций ВНК, а это свидетельствует о том, как «безвозмездно» государство расставалось с акциями ВНК».

Последние замечания Платона Лебедева оставшиеся прокуроры слушали уже при собранных вещах.

Завтра слушания начнутся в 10.30.