Сегодня прокуроры перешли к 102 тому. Валерий Лахтин огласил постановление следователя Каримова о назначении технической судебной экспертизы по делу ЮКОСа - 18-41.

Речь шла об экспертизе изъятых в Жуковке «дисковых массивов» (формулировка постановления). Прокурор зачитал, что эксперт имеет высшее образование. Адвокат Алексей Мирошниченко уточнил: «Образование эксперта — инженер лесного хозяйства, а еще он офицер ФСБ. Об этом прокурор Лахтин не прочитал, хотя это есть в постановлении».

Зал засмеялся. Платон Лебедев добавил: «Так называемому эксперту дается задание дать заключение по информации, которая уже была ранее кем-то перенесена с дискового массива на диск Samsung. А задача перед экспертом ставится — есть ли там те или иные скрытые файлы, цитирую, «удаленные в явном или скрытом виде», и «обеспечить к ним доступ». Один из руководителей ОПГ Каримов скрыл, а когда же был изъят дисковый массив? В ранее оглашенных документов есть дата, когда он был украден — похищен из помещения без решения суда. Там содержалась адвокатская, аудиторская и банковская информация, которая охраняется законом».

«Законность изъятия не вызывает у обвинения никаких возражений, этот дисковый массив был изъят в деревне Жуковка, это не банк, не суд, так что этот закон тут не применим, - обнародовал свое отношение к законности Валерий Лахтин. «А компетентность эксперта не вызывает сомнений, и он не был сотрудником ФСБ на момент экспертизы. А то, что он когда-то был офицером ФСБ, так это делает честь следователю!» - не стал кривить душой прокурор. Виктор Данилкин, надо отдать ему должное, в этот момент смеялся тише всех в зале.

«Прошу в протоколе отразить, - настаивал Платон Лебедев, - что, оказывается, Каримов где-то учился компьютерной грамотности, как нам заявил прокурор. И Лахтин также ввел вас в заблуждение, говоря, что вместе с дисками были изъяты документы — этого не было, были изъяты только дисковые массивы. И еще - в 2002 году никаких действий по делу ЮКОСа и быть не могло — это дело было возбуждено в 2003 году. И, в конце концов, сам диск к делу, рассматриваемому вами, не приобщен».

После «оглашения» экспертизы на 30 страницах, на что прокурору хватило пары минут, адвокат Мирошниченко заявил, что документ Лахтин, собственно, не оглашал — а зачитал лишь выводы экспертизы.

«Прошу обратить внимание, что так называемая экспертиза проводилась с 19 декабря 2006 года по 23 января 2007 года, - подчеркнул для протокола Платон Лебедев. - а в оглашенных выводах не указано, кто присутствовал при распечатке документов с электронных носителей, в документе нет ссылок на понятых. Далее — есть фраза «в найденных файлах были восстановлены сообщения с помощью программного обеспечения». Нам предстоит, Ваша честь, допросить в суде инженера лесного хозяйства, как он сумел с диска восстановить удаленные сообщения, это будет очень интересно послушать, это будет что-то волшебное. И еще - с приложением объем экспертизы более 200 листов, на приложение в экспертизе есть много ссылок, но прокурор не сказал, это приложение вообще является экспертизой? И где оно?».

После того как секретарь все записала в протокол, судья воззрился на прокуроров в ожидании продолжения чтения. Те молчали. «Дальше!» - понудил их вспомнить о работе судья. «А! Дальше! - очнулся Лахтин. - Еще такая ремарочка по понятым, - решил не идти пока «дальше» прокурор. - Читаю внимательно статью шестидесятую УПК «понятой» - эксперт понятого не привлекает для проведения экспертизы. Не надо дезориентировать, публику в первую очередь!».

«Ваша честь, а эксперта привлек к экспертизе следователь!» - отметил Лебедев, фактически принудив судью к смеху.

Адвокат Наталья Терехова попросила передать том судье, чтобы тот обозрел документ. Защитник подчеркнула, что, поскольку самого диска, который был подвергнут экспертизе, в деле нет, то непонятно, как защита может исследовать такое доказательство, и как сам суд может работать с таким доказательством? «С какого именно файла какой документ распечатан, непонятно», - пояснила адвокат.

Затем Лахтин зачитал приложение к экспертизе, но адвокаты с этим не согласились. «Данный документ не является приложением к экспертизе, в документе нет на это ссылок, - заявила адвокат Терехова. - Если сторона обвинения считает это приложением к экспертизе, то мы не услышали названия файла, которым соответствует этот документ».

Высказался и Лебедев: «Если указанные в документе сведения верные, то эти сведения являются неопровержимым доказательством защиты. И вообще — а что за «доходы» указаны в таблице? Лахтин хоть сам-то знает? Вот и нужно допросить эксперта, пусть он нам разъяснит, что это за табличка такая. Ваша честь, речь идет о доходах ЮКОСа, что, может быть, прокурор Лахтин от вас скрывает».

После каждого документа адвокаты не уставали напоминать о том, что защита никогда не видела, и, видимо, не увидит, электронных носителей, с которых были сделаны распечатки зачитываемых прокурором документов.

«Ни одна цифра, ни одно число в этой таблице не были оглашены вовсе, - констатировал Лебедев, когда Лахтин «зачитал», а точнее, обозрел очередную таблицу, - так что смысл такого оглашения документов неясен. Но если этот документ будет признан доказательством, то оглашать его придется нам, поскольку в нем много доказательств по делу».

«В деревне Жуковка в доме 88а, как было сказано, был изъят дисковый массив, - отметила адвокат Наталья Терехова. - Но до сих пор в зале суда документы об изъятии этих электронных носителей оглашены не были, хотя уже идет оглашение экспертизы и осмотра этих носителей». Замечание занесли в протокол.

«Ну, опять что-то попало в глазик... - комментировал Лебедев чтение Лахтиным следующего документа. - Номинал векселей - 2 млрд 486 млн рублей, а не 2 млн. А когда прокурор говорит о долларах — в этой валюте нет копеек, а только центы».

Следующий документ опять понесли по просьбе защиты на обозрение судье. Платон Лебедев высказался об оглашенных показателях: «Сначала стоит символ доллара — 24 млн долларов. Дальше вдруг прокурор Лахтин произнес сумму 666 млн долларов. Для сведения — он вам наврал, рядом стоит курс 27.75, то есть это эквивалент в рублях той суммы в долларах. Так что он должен пригласить специалиста, чтобы не вводить тут суд в заблуждение. И хочу подчеркнуть - консолидированный ЮКОС был должен мне эту сумму, а не я ему».

Михаил Ходорковский прокомментировал следующий документ — очередную табличку, которую снова отнесли на обозрение судье: «Я бы просил обратить внимание, что в данном документе указан долг Группы перед ЮКОСом, 275, 3 млн долларов. А также обратите внимание на курс 27.77, что показывает, что это не ранее 1999, а скорее 2000 год. Почему это важно? Потому что, согласно обвинительному заключению, к этому моменту мы с Платоном Леонидовичем почти два года похищали у ЮКОСа всю продукцию. И при этом ЮКОС нашел 275 млн долларов, чтобы одолжить их некой Группе. А вторая табличка называется «дополнительные способы заведения средств на группу»- это несовершенные еще действия. В обвинительном заключении, и в консолидированной отчетности компании указаны другие цифры, эта же табличка в данной части отражает планируемые действия — просто для понимания, почему цифры могут разниться».

После пятиминутного перерыва прокурор Лахтин продолжил читать документы о расчетах с векселями ЮКОСа, расчетах между Группой и ЮКОСом, о долгах, которые Группа должна погасить перед ЮКОСом, расчетах между компаниями и банками.

Закончив с документом, Лахтин отнес том на обозрение судье. «И не отдавайте, Ваша честь», - попросил Михаил Ходорковский. «Хорошо!» - улыбнулся судья.

Для комментария поднялся Платон Лебедев: «По состоянию на 13 января 2007 года», звучит в документе, и подписи эксперта из лесного хозяйства. А что это означает, я сообщу в другом документе». Впрочем, Платон Лебедев все же решил уточнить свою мысль: «Экспертиза же проходила с декабря 2006 года по 23 января 2007 года. Думается, эксперт лесного хозяйства, после того как этот факт вскрылся, сможет прийти в суд, а то в Мещанском суде после вскрытия подобных фактов эксперты всегда заболевали и не могли явиться в суд для пояснений».

После следующего же документа Платон Лебедев заявил, что прокурор Лахтин все в нем перепутал, поменял местами фамилии и другие данные в тексте: «Ну что ж так нагло врать-то?!»

«Мною данный документ оглашался последовательно, сверху вниз», - вступился за свой профессионализм Валерий Лахтин. Но Лебедев все-таки отправил прокурора отдавать том на обозрение судье. «Без инженера лесного хозяйства нам точно не разобраться», - подытожил происходящее Платон Лебедев. «Инженер нам поможет!» - громко ответила, надо думать, за всех прокурор Ковалихина. «Вот отразите в протоколе — инженер ИМ поможет, - отреагировал Лебедев. - А вообще помочь тут может только психиатр».

После обеденного перерыва 102-ой том продолжился. Первый же оглашенный прокурором Лахтиным документ поднял с места адвоката Терехову: «Документ оглашен только в части 3, в части 4, остальное не оглашалось. И в самом документе есть пропуски - раздел первый имеется, а второго раздела нет... Нельзя считать этот документ оглашенным».

«Хочу обратить внимание, - отметил Михаил Ходорковский, - он <документ> весьма существен, поскольку красной нитью в обвинительном заключении проходит, что нефть похищалась под прикрытием договоров. Вот порядок разработки договоров, их согласования, хранения, включая приложения к ним списка лиц, согласовавших каждый конкретный договор, изложены в этом документе. Обращаю внимание, Ваша честь, что ни одно лицо, упомянутое по должности в этом документе как лицо, согласующее договор, не присутствует в качестве обвиняемого по этому делу и даже в таковом качестве не упомянуто, хотя таких упоминаний в обвинительном заключении более чем достаточно в отношении иных лиц. О чем свидетельствует этот факт, я убежден, вы и так понимаете, но я позже скажу об этом».

Несколько замечаний высказал и Платон Лебедев: «Дата этого документа - 9 ноября 1999 года. Несмотря на то, что я к этому времени не работал ни в одной российской компании, в шизофреническом обвинении указано, что ко мне в 1999-2003 годах бегало за согласованиями и указаниями почти половина сотрудников ЮКОСа, даже включая Михаила Борисовича Ходорковского. При этом в обвинительном заключении указано, что я был «подчиненным Ходорковского». Но к подчиненным за согласованиями и указаниями не бегают».

«Не все документы прокурор Лахтин читает сверху вниз, иногда он начинает с подписей, иногда вообще пропускает документ», - припомнил после очередного оглашения Платон Лебедев прокурору его недавний комментарий.

«Документ был зачитан в той же последовательности, в какой его изучал эксперт, сверху вниз он и был зачитан», - настаивал на своем видении мира Лахтин.

И следующий документ снова стал предметом споров. Платон Лебедев добивался, чтобы суд увидел, что в документе нет реквизитов, нет подписи эксперта (речь снова шла о разностороннем инженере лесного хозяйства). А раз этого нет, документ не может называться «реестром», как его обозначил прокурор. «Я оглашаю содержание документа, не даю ему оценку», - оправдывался прокурор Лахтин. При этом прокурор Ковалихина зорко следила, чтобы коллега не сказал лишнего — громко шептала «все, все!» и рубила рукой воздух, давая знак Валерию Лахтину сесть на место.

«Это просто бланк, а не документ, - заявила адвокат Наталья Терехова об очередной бумаге, зачитанной Лахтиным, - нет подписи, печати...».

«Неоглашение номинала векселей как раз и проиллюстрирует полную фальсификацию обвинения, - отметил Платон Лебедев. - Нельзя говорить об общей стоимости векселей, не оговаривая цену каждого. Вот эти листы 95-101, где говорится о 35 векселях, важны».

Домучив еще несколько документов, прокуроры прервались на середине тома. Часы показывали начало пятого вечера.

В понедельник заседание начнется в 10.30