В четверг обвинение должно было приступить к представлению своих доказательств. Однако первым делом гособвинители занялись не доказательствами - прокурор Шохин потребовал от суда отключить трансляцию процесса в зал для прессы. Судья переспросил, чего именно хочет обвинение, того ли, чтобы отключили трансляцию полностью, или достаточно будет лишь запретить видеозапись с мониторов. Прокурор Шохин, поговорив какое-то время про утечку информации и о давлении на свидетелей, высказался за полное отключение трансляции. Судья, не спросив ни мнения защиты, ни мнения подсудимых, нажал кнопки на своем столе – и три монитора в зале для прессы потухли.

Журналисты переместились из зала для прессы в основной зал, который уже едва вмещает всех посетителей. Дышать нечем. Помощница судьи попыталась провести среди журналистов разъяснительную работу, которая свелась к перепеси журналистов и формулированию незаконного требования: одно издание - один представитель. Все произошедшее журналисты расценили однозначно – прокуроры боятся публичности, открытость процесса сворачивается, им начинают чинить препятствия в работе.

Когда заседание все-таки началось, защита заявила возражения на действия председательствующего, который, в частности, позволяет прокурорам прерывать выступления их подзащитных. Ходорковский возражения на действия председательствующего поддержал, отметив, что оппоненты пытаются навязать ему стилистику поведения в суде. «Я считаю недопустимым, что прокурор Ибрагимова запрещала мне задавать риторические вопросы, использовать литературные обороты. Я имею право все это высказывать, и уж тем более имею право говорить об общественной значимости моих действий», - отметил подсудимый.

Так как во вторник прокурор Ибрагимова наговорила много чего, Михаил Ходорковский возражал ей сегодня попунктно: «Г-жа Ибрагимова считает, что мое мнение никакого не интересует - это попытка фактической подмены председательствующего. Это недопустимо»; «Г-жа Ибрагимова считает, я делаю из прокурор не очень умных людей. Нет, я оцениваю позицию людей, а не их лично».

Вспоминая, что во вторник прокурору Ибрагимовой какие-то его слова показались бредом, Михаил Ходорковский сегодня пояснил, что для понимания сути обвинения бредовое состояние (помрачнение сознания) просто необходимо - иначе не разобраться.

Кроме того, Ходорковский выразил свое возмущение позицией обвинения, которое выступило против его выступления и допроса в начале представления доказательств. «Это говорит о неготовности обвинения противостоять простым и ясным фактам. А мое право на защиту не ограничивается залом суда. Все, что мне не даст сказать прокуратура здесь, немедленно будет доводиться до общественности другими способами», - резюмировал Михаил Ходорковский.

Перед тем как обнародовать заявление защиты об отводе гособвинителей, адвокат Владимир Краснов заступился за журналистов. «Видимо, кто-то дал указание судебным приставам не исполнять решение суда (еще несколько дней назад в комнате для прессы запретили фото и видеосъемку. - ПЦ ). Такой поворот событий не в интересах справедливого, открытого разбирательства и ущемляет демократические принципы», - подчеркнул адвокат.

Заявление об отводе Владимир Краснов оглашал около часа. И когда адвокат обратил речь непосредственно к залу (так уж вышло), прокурор Ибрагимова потребовала обращать речь только к суду.

В заявлении защиты было полностью приведено Заявление о преступлении, в котором бывший генеральный директор ООО «Фаргойл» Антонио Вальдес-Гарсия обвиняет следователей в угрозах, шантаже и физическом насилии.  

Михаил Ходорковский отвод гособвинителям поддержал, добавив кое-что и от себя. По его словам, в процессе не должен участвовать прокурор, который заявляет, что материнская компания не может управлять дочерней, а имеет право только на дивиденды (речь о Лахтине). Кроме того, прокурор Лахтин, напомнил Михаил Ходорковский, включен защитой в список свидетелей, что делает невозможным его постоянное присутствие в зале. 

Кроме того, Михаил Ходорковский напомнил о чистосердечном признании прокурора Лахтина, заявившего несколько недель назад, что прибыль (имеется ввиду прибыль ЮКОСа по консолидированной отчетности) скрывалась от акционеров и налоговиков, а показывалась только аудиторам. «Если есть прибыль, не важно, - скрываемая от всех, кроме аудита или не скрываемая, - то значит есть законная реализация, выручка и расходы, иначе, если нефть украдена, никакой прибыли ни для акционеров, ни для аудиторов просто нет, и показывать, а также скрывать было бы нечего», - подытожил Михаил Ходорковский.  

Отдельно Михаил Ходорковский вступился за термин «безвозмездность», который обвинение извратило в интересах «крышуемой части публики» (фактически прокуроры предлагают компенсировать попавшимся коррупционерам их затраты на приобретение конфискуемой вещи).

После обеда началось выступление Платона Лебедева.

Он возмутился, что прокуроры снова ведут речь о мошенническом завладении акциями «Апатита». «Это заведомо ложное клеветническое заявление, которое подпадает под УК РФ, - говорил Платон Лебедев, - Заведомо ложное, потому что прокурор Шохин сам был на первом процессе и знает об этом, а Лахтин был надзирающим прокурором. Власти не решились оправдать нас по «Апатиту» — было принято решение снять обвинение в связи с истечением срока давности. Акции «Апатита» были приобретены обществом «Волна» в установленном законом порядке. Наглая фальсификация, как стоимости пакета акций «Апатита», так и <заявления> о незаконном завладении ими».

Выступающий отметил, что с Шохиным и Лахтиным надо расставаться, несмотря даже на то, что прокуроры своими действиями сделали исключительно много для оправдания его и Ходорковского. «Нам, защите, должны быть выгодны такие прокуроры», - отдал должное Шохину и Лахтину Платон Лебедев.

Далее Платон Лебедев, в который уже раз объяснил, почему он считает обвинение шизофреническим. «Прокурор Лахтин пытался всем объяснить, что у добывающих предприятий ЮКОСа нефть была похищена. А дальше он же прочитал, что экспорт нефти — это легализация. Хотя я думаю, что он даже не понимает, что он прочитал. Вы когда чего-то там про экономику — я же вам предлагал еще с 2007 года — вы хотя бы у меня уроки возьмите!» - сказал Лебедев, обращаясь к прокурорам.

Речь Лебедева сопровождалось работой проектора. На слайдах — ссылки на ГК (в частности, статья 105 Дочернее хозяйственное общество). С помощью иллюстраций Платон Лебедев просвещал прокуроров по поводу обязательности указаний материнского общества дочернему. «ЮКОС не может давать указания своим дочерним предприятиям, говорит прокурор. Когда представитель государственной власти впрямую и в открытую обманывает судью — это мы слишком далеко зашли» - сообщил Платон Лебедев.

Завершая свое выступление, Платон Лебедев обратился к суду: «Если мы боремся за правосудие, то я за то, чтобы суд был храмом. Чтобы представители закона, приходя сюда, знали законы. А то, что здесь происходит, - это как минимум неуважение к суду. Поэтому я , Ваша честь, за вашу честь и борюсь. И чтобы в этом зале лицемеров в погонах не существовало». Платон Лебедев предложил судье считать свое выступлением заявлением о преступлении. Михаил Ходорковский под этим подписался. 

Слово перешло к гособвинителям. Отношение к собственному отводу прокурор Шохин начал формулировать не сразу.

«Судебное разбирательство должно быть открытым, об этом мы заявили в самом начале дня. Нахождение журналистов в зале не умаляет наше уважение к прессе - даже наоборот — журналисты могут видеть все то, что происходит в зале», - говорил Шохин, глядя на журналистов (так уж получилось). И хотя Шохин обращался не к судье, г-жа Ибрагимова замечание коллеге за поворот головы не в ту сторону  делать не стала. По поводу своего отвода Шохин сказал, что никакой заинтересованности у него нет и оснований для отвода не существует. Словом, прокурор Шохин захотел остаться.

Прокурор Ибрагимова с отводом Шохину и Лахтину не согласилась (ей самой отвод не заявлялся) и  взялась за слушателей: «Специфическая публика тут сидит — я не имею в виду журналистов — которая по определенным вздохам, взглядам «правильно» реагирует. Ходят сюда как на работу. Поэтому адвокат Краснов и обращался не к суду, а к залу».

Выступление Ибрагимовой зал встретил возмущением, поднявший ропот даже вынужден был прекратить судебный пристав, призвавший собравшихся к тишине.

Вскоре выяснилось, что и Валерий Лахтин без этого процесса себя не представляет (с отводом не согласен), хотя начальство явно замечает не всякое его здесь усилие: «Мое должностное и материальное положение с 2003 года, как я надзираю над делом ЮКОСа, не изменилось. Я занимаю ту же должность. Мое участие в заседании — это поручение вышестоящих должн лиц».

И продолжил совсем уж туманно: «Вообще мое отношение к Лебедеву и Ходорковскому строится не на объективном восприятии этих людей, а в соответствии с их деяниями и на основании мнения судей».

Прокомментировал Валерий Лахтин и ситуацию с Антонио Вальдес-Гарсия. По словам прокурора, тот получил все свои травмы самостоятельно в состоянии алкогольного опьянения (журналисты начали гадать, как Вальдес Гарсия, находясь под круглосуточным надзором ОМОНа в рамках «программы защиты свидетелей», умудрился привести себя в такое пьяное состояние).

Решение суда по отводам будет оглашено завтра. Слушания начнутся в 11.30.