Сегодня защита Михаила Ходорковского и Платона Лебедева подала ходатайство о возвращении дела прокурору для пересоставления обвинительного заключения. Адвокаты заявляют, что в нынешнем своем виде обвинительное заключение «незаконно и неправильно». Помимо основных обвинений (хищение и легализация), защита насчитала в обвинительном заключении несколько десятков намеков на совершение других правонарушений. Например, в документе впроброс упоминается обман акционеров и злоупотребление правами при заключении договоров. Михаил Ходорковский и Платон Лебедев попросили суд добиться от прокуроров разъяснений, нужно ли им обращать внимание на россыпь дополнительных обвинений, и обвинения ли это в юридическом смысле слова.

Платон Лебедев окрестил квазиобвинения «отравленными пилюлями», Михаил Ходорковский отметил, что с подобным приемом обвинителей он уже сталкивался при рассмотрении первого дела. Избавить материалы уголовного дела от многочисленных намеков на другие преступления Михаил Ходорковский пытался и ранее. Вот, например, что он говорил в объяснениях Ингодинскому райсуду Читы 23 октября 2008 года: «У меня в первом деле было обвинение в уклонении от уплаты налогов иным способом, оно там красной нитью проходило. А в финальном решении суда меня обвинили в непредоставлении документов и в ложных документах, сказав, что где-то там, в этом обвинении, встречается такое утверждение. Поэтому, несмотря на то, что красной линией проходило одно утверждение, меня осудили за другое, от которого я не защищался <...> Я сейчас требую от следствия разъяснить мне обвинение, и все противоречащие основному утверждению заявления либо объяснить, либо исключить».

Сегодня в суде Михаил Ходорковский заявил, что ему вполне будет достаточно, если прокуроры разъяснят под протокол, в чем они его обвиняют, а в чем точно обвинять не будут. Адвокаты были более формалистичны и настаивали на возвращении дела прокурору. «Такое дело не может быть предметом судебного разбирательства, потому что пределы этого разбирательства непонятны», - сказал адвокат Вадим Клювгант.

Кроме того, защита по-прежнему указывает на вопиющую невнятицу основного обвинения. По словам адвоката Платона Лебедева Елены Липцер, после изучения всех томов дела ее доверитель так и не понял, как именно он похищал нефть: на устье скважины? на узле учета? на выходе из трубы «Транснефти»? или была какая-то врезка в трубу, от которой Ходорковский и Лебедев оттаскивали нефть ведрами? (сегодня Платон Лебедев поделился своим недоумением с судом).

Судья попросил прокуроров дать хоть какие-то разъяснения относительно сути и объема обвинения. Однако прокуроры мало говорили по существу, смысл их речей свелся к тому, что объяснять Ходорковскому и Лебедеву обвинения должны адвокаты, а не они. Выслушав путанные замечания прокуроров, Михаил Ходорковский предположил, что ему и Платону Лебедеву все-таки не собираются вменять в вину десятки новых преступлений. Впрочем, на случай отклонения ходатайства, Михаил Ходорковский попросил суд все-таки объяснить ему, в каких пределах будет вестись судебное разбирательство по существу.

Далее защита заявила еще одно ходатайство о возвращении дела прокурору. На этот раз основанием послужил «грубейший дефект обвинительного заключения». Дело в том, что следователи не включили в обвинительное заключение перечень доказательств, на которые ссылается защита, и перечень свидетелей защиты. Оба списка были адвокатами поданы, но следователь вместо того чтобы автоматически присоединить бумаги защиты, посчитал, что перед ним ходатайство и отказал в его удовлетворении. Этот «промах» следствия защита расценивает как безусловное основание для возвращения обвинительного заключения прокурору (практика Верховного и Конституционного судов по этому вопросу тоже однозначна - надо возвращать).

Чтобы ничего не сказать о дефектах обвинительного заключения, прокуроры пустились в общие рассуждения о доказательствах. Защита, например, узнала, что их подзащитные сами могут собирать и представлять доказательства. При этом на досудебной стадии, когда собственно и требовалось активно изыскивать доказательства, прокуроры ничего подобного не произносили, а напротив, утверждали право на сбор доказательств только за собой.

Фотография (фрагмент) с сайта Радио «Свобода»