Комментарий адвоката Владимира Краснова: "В ходе очередного рассмотрения вопроса об УДО Лебедева 20 марта с.г. в президиуме Архангельского областного суда защита  открыто заявляла, что, если архангельские суды, наконец, не вернутся в правовое поле, то будет поставлен вопрос о признании правоприменительной практики в деле П.Л.Лебедева антиконституционной. Принятое решение – известно. В этой связи сегодня в Московское представительство Конституционного Суда РФ сдана жалоба, в которой обосновывается несоответствие интерпретации законодательства, регулирующего предоставление условно-досрочного освобождения, судами Архангельской области всех уровней в деле П.Л.Лебедева ряду статей Конституции России. Полагаем, что систематическому игнорированию своих правовых позиций пора дать оценку самому Конституционному Суду РФ"

* * *

В Конституционный Суд Российской Федерации

(190000, г.Санкт-Петербург, Сенатская пл., д.1)

Заявитель

Гражданин Лебедев Платон Леонидович

(зарегистрированный по адресу:
г.Москва, <...>,
отбывающий наказание в ФКУ ИК-14 УФСИН России
по Архангельской области ,
165150, Архангельская обл., Вельский район,
д. Горка Муравьевская)

В лице представителя - адвоката Краснова В.Н.

(Коллегия адвокатов «Гауф и Партнеры»)

Органы государственной власти, правоприменительная практика которых подлежит проверке -
суды Архангельской области

ЖАЛОБА

НА НАРУШЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ГРАЖДАНИНА ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКОЙ В КОНКРЕТНОМ УГОЛОВНОМ ДЕЛЕ

( в порядке ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, ст. 47.1, 96 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации»)

Постановлением Вельского районного суда Архангельской области от 27 июля 2011 года гражданину П.Л.Лебедеву было отказано в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении (далее – УДО). Кассационная жалоба защиты на это постановление была оставлена без удовлетворения определением Судебной коллегии по уголовным делам Архангельского областного суда от 16 сентября 2011 года.

В постановлении от 27.07.2011г. сформулированы выводы, которые в главном были подтверждены вышестоящими инстанциями. По мнению судов, «ст.175 УИК РФ законодательно закрепляет критерии, свидетельствующие о том, что для дальнейшего исправления осужденный не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания: частичное или полное возмещение причиненного ущерба, раскаяние в совершенном деянии, иные сведения, свидетельствующие об исправлении осужденного» (с.3 абз. посл. - с.4 абз.1). При этом в части возмещения причиненного ущерба отмечено, что погашение осуществляется в процессе исполнительного производства за счет арестованного имущества, «что подтверждает отсутствие намерений Лебедева П.Л. на их погашение в добровольном порядке» (с.5 абз. посл.). _{[Каким образом Лебедев мог «добровольно» распорядиться арестованным имуществом, суд оставил в тайне.]}

Учитывая, что подход прокуроров и судов Архангельской области противоречит правовой позиции Конституционного Суда РФ, неоднократно сформулированной в ранее принятых решениях, П.Л.Лебедев обратился в Конституционный Суд РФ, с просьбой признать применение ч.1ст.175 УИК РФ в его деле несоответствующим Конституции Российской Федерации. В принятом по этому обращению Определении от 01.03.2012 г. №274-О-О Суд подтвердил обоснованность аргументов П.Л.Лебедева и несоответствие интерпретации судами Архангельской области оспариваемой нормы закона ее конституционно-правовому толкованию.

Таким образом, правоприменительная практика в деле П.Л.Лебедева изначально носила антиконституционный характер.

Указанные судебные акты были обжалованы в надзорном порядке в президиум и председателю Архангельского областного суда. Важнейшие аргументы надзорных жалоб основывались на выводах Определения Конституционного Суда РФ от 01.03.2012 г. №274-О-О. Однако, несмотря на общеобязательность решений Конституционного Суда РФ на любой стадии уголовного судопроизводства, судья Архангельского областного суда Атабиев А.Д. своим постановлением от 8 августа 2012 года, также как и и.о. Председателя областного суда Буньков В.Г. решением от 26 сентября 2012 года в возбуждении надзорного производства отказали (копии судебных решений прилагаются).

Состоявшиеся решения судов Архангельской области были обжалованы в Верховном суде РФ. Постановлением судьи Верховного суда Климова А.Н. от 25 января 2013 г. надзорное производство было возбуждено, и дело было передано на рассмотрение президиума Архангельского областного суда. В этом постановлении указывается, что суды, прежде всего по первой инстанции, мотивировали «свои выводы, в том числе, не вытекающим из закона основанием, а именно тем, что Лебедев в содеянном не раскаялся». И далее: «С учетом изложенного, доводы надзорной жалобы в указанной части подлежат проверке» (копия прилагается).

Президиум Архангельского облсуда, рассмотрев 20 марта 2013 г. надзорную жалобу защиты П.Л.Лебедева, ограничил предмет пересмотра только тем, что в явной форме содержится в постановлении судьи Климова А.Н., а именно незаконностью отказа в УДО на основании отсутствия раскаяния. Поскольку остальные «аргументы» оспариваемых судебных решений, в том числе отказ погашать ущерб в добровольном порядке, в постановлении в качестве оснований для возбуждения надзорного производства прямо не указаны, то суд, формально и избирательно исполнив предписание судьи Верховного суда РФ, исключил отказ от раскаяния из мотивировки, оставив в остальном жалобы защиты без удовлетворения, подчеркнув, что «вносимое изменение не ставит под сомнение правильность выводов суда об отсутствии оснований» для УДО П.Л.Лебедева (копия прилагается).

Таким образом, исключив из ранее вынесенных судебных решений указание на отсутствие раскаяния, как противоречащее конституционно-правовому толкованию применимого законодательства, суд оставил в силе «претензию» в отказе добровольно погашать якобы причиненный ущерб как основание отказа П.Л.Лебедеву в УДО.

По смыслу ч.1ст.75 УК РФ добровольное возмещение вреда, причиненного преступлением, является составной частью и признаком деятельного раскаяния. Сущность деятельного раскаяния заключается в том, что лицо, совершившее преступление, признаёт свою вину и не только словесно выражает раскаяние в содеянном, но и подтверждает его конкретными действиями и поступками. Поскольку первостепенное значение имеют объективно реальные действия лица, а не только его субъективное отношение к происходящему, постольку правовое значение может иметь, прежде всего, такое раскаяние, которое выразилось в определенном позитивном поведении, конкретных действиях осужденного. При этом добровольное возмещение вреда рассматривается как необходимое доказательство подлинности раскаяния.

Формально и вынужденно признав, наконец, что отсутствие раскаяния, как такового, не может являться препятствием для предоставления УДО, суд в то же время оставил в качестве основания для отказа отсутствие того же раскаяния в форме добровольного возмещения вреда, т.е. деятельного раскаяния, президиум Архангельского областного суда лишь подтвердил изначальную антиконституционность своих подходов в деле П.Л.Лебедева.

Таким образом, правоприменительная практика судов Архангельской области в деле об условно-досрочном освобождении П.Л.Лебедева демонстрирует систематическое игнорирование правовой позиции Конституционного Суда РФ по этому вопросу, в том числе выраженную в Определении от 01.03.2012 г. №274-О-О, вынесенном по обращению П.Л.Лебедева, что, как будет показано ниже, является основанием для признания интерпретации законодательства, регулирующего предоставление условно-досрочного освобождения, судебной практикой в конкретном деле антиконституционной.

***

Согласно Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства (статья 2); достоинство личности охраняется государством, ничто не может быть основанием для его умаления (статья 21, часть 1); положения статьи 51 (часть первая) Конституции Российской Федерации в соотнесении с другими ее положениями, в том числе содержащимися в статьях 45, 46 (часть первая) и 49, означает недопустимость любой формы принуждения к свидетельству против себя, включая и попытку склонить гражданина, который продолжает оспаривать вынесенный в отношении него приговор, к деятельному раскаянию. Возлагая на государство обязанность охранять достоинство личности, Конституция Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод и возможность обжаловать в суд решения и действия (или бездействие) органов государственной власти и должностных лиц (статья 46, части 1 и 2).

Эти права, как следует из статей 17 (часть 1) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не подлежат ограничению, они признаются и гарантируются в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, в том числе выраженным во Всеобщей декларации прав человека (статьи 7, 8, 10 и 11), Международном пакте о гражданских и политических правах (статья 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6).

Исходя из этих правовых установок, Конституционный Суд обеспечивает единство законодательной и судебной практики в защите прав и свобод человека и гражданина.

Утвердившийся в правоприменительной практике подход, ставший своего рода правовым стереотипом или обычаем, может, при наличии к тому оснований, быть предметом оценки Судом на соответствие Конституции Российской Федерации. Уже на начальном этапе своей деятельности Конституционный Суд РФ уделял внимание оценке положения дел в этой сфере. Так, в Постановлении от 27.01.1993 г. №1-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики ограничения времени оплаты вынужденного прогула при незаконном увольнении Конституционный Суд РФ констатировал, что она не в состоянии обеспечить восстановление нарушенных прав граждан. Суд отметил, что рассматриваемое обыкновение правоприменительной практики противоречит, прежде всего, общеправовым принципам справедливости, юридического равенства, гарантированности государством прав и свобод человека и гражданина, возмещения государством всякого ущерба, причиненного личности незаконными действиями государственных органов и должностных лиц. В связи с этим Конституционный Суд сделал важный общий вывод о том, что эти общеправовые конституционные принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека, отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в приоритетности перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права. На этом основании Суд признал сложившееся обыкновение правоприменительной практики не соответствующим Конституции Российской Федерации и указал, что нарушение конституционного права на судебную защиту должно быть устранено и данное право должно быть защищено судами.

Конституционный Суд РФ, принимая решение по делу, оценивает, в том числе, смысл, придаваемый рассматриваемому нормативному акту сложившейся судебной практикой. Таким образом, он выражает свое отношение как к позиции законодателя, так и к ее пониманию правоприменителем, основываясь при этом на толковании положений Конституции Российской Федерации, в сфере которого, по смыслу ее статьи 125 (части 5 и 6), только Конституционный Суд РФ выносит официальные решения, имеющие общеобязательное значение (Постановление от 16.06. 1998 г. N 19-П).

Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно указывал, что в судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению нормативных положений (Постановления от 23.12.1997 г. N 21-П, от 23.02. 1999 г. N 4-П, от 28.03.2000 г. N 5-П и др.). Признавая правонарушающую практику антиконституционной, Суд оказывал влияние на всю судебную практику, направляя ее в конституционное русло и обеспечивая защиту прав и свобод в системе исполнительной и судебной власти. Особо следует подчеркнуть, что, являясь высшей судебной инстанцией, Конституционный Суд проверял конституционность юридической или, как сказано в законе, правоприменительной практики, в том числе и Верховного Суда РФ, если его решения были связаны с нарушением прав и свобод граждан.

***

Жалоба на нарушение конституционных прав и свобод граждан правоприменительной практикой допустима при одновременном наличии двух условий, а именно, что такая практика:

1) затрагивает конституционные права и свободы граждан;

2) имела место в конкретном деле заявителя и получила закрепление в решении суда или иного органа, применившего закон.

Из этих условий допустимости, помимо прочего, следует, что Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее Закон) не требует от заявителя необходимости исчерпания "обычных возможностей обжалования оспариваемого им решения" и жалоба допустима на любой стадии судебного процесса. Эта позиция законодателя фактически основана на положении части 4 статьи 125 Конституции Российской Федерации, которая предусматривает проверку конституционности не только примененного, но и "подлежащего применению" закона, имея в виду в данном случае ситуацию, когда дело не прошло все установленные инстанции и не может считаться законченным.

При принятии жалобы гражданина к рассмотрению Конституционный Суд РФ, как того требуют предписания части второй статьи 36 и статьи 74 Закона, устанавливает наличие основания к возбуждению конституционного судопроизводства по данной жалобе, исходя не только из буквального смысла подлежащего проверке законоположения, но и из смысла, который придан ему официальным и иным толкованием и воспринят правоприменительной практикой при разрешении конкретных дел. Следовательно, если в правоприменительной практике законоположению, конституционно-правовой смысл которого был выявлен Конституционным Судом РФ в сохраняющем силу решении, посредством толкования был придан иной смысл, Суд вправе принять к рассмотрению его жалобу на нарушение конституционных прав и свобод тем же законоположением в его новом истолковании в порядке статьи 47.1 Закона.

Именно такое положение сложилось в ходе неоднократного отказа судами Архангельской области всех инстанций с участием одиннадцати федеральных судей в условно-досрочном освобождении П.Л.Лебедева вопреки правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной, в том числе, в Определении от 01.03.2012 г. №274-О-О.

Неисполнение судебными органами решений Конституционного Суда РФ, выявляющих конституционно-правовой смысл нормативных положений, приводит к тому, что Суд вынужден «повторяться», вынося новые решения по вопросам, которые ранее уже были разрешены по существу, что нашло подтверждение в деле П.Л.Лебедева. Определение от 01.03.2012 г. №274-О-О – далеко не первое решение Конституционного Суда на эту тему. Кроме того, важно отметить, что демонстративное неисполнение решений Конституционного Суда прокурорами и судами Архангельской области не способствует поднятию престижа судебной власти Российской Федерации, в том числе в свете деятельности Европейского Суда по правам человека, на рассмотрении которого находятся и принятые вопреки правовым позициям Конституционного Суда решения об отказе П.Л.Лебедеву в УДО. В Постановлении от 08.11.2012 г. №25-П Конституционный Суд обоснованно констатировал, что «неисполнение либо ненадлежащее исполнение решений Конституционного Суда Российской Федерации, общеобязательность которых имеет конституционно-правовое основание, не только наносит ущерб интересам правосудия, но и подрывает у граждан доверие к судам и в целом к государству, обязанному признавать и защищать права и свободы человека и гражданина».

Если суд общей юрисдикции, применив норму в конкретном деле, дал ей истолкование, не соответствующее Конституции Российской Федерации, т.е. придал ей неконституционный смысл, в результате чего были нарушены конституционные права гражданина, Конституционный Суд РФ, проявляя разумную сдержанность, предопределяемую его конституционными правомочиями и местом в системе разделения властей, вправе, как это следует из статей 10, 118 и 125 Конституции Российской Федерации и статей 3, 36, 74, 75, 86, 96, 97 и 100 Закона – не удаляя саму оспариваемую заявителем норму из правовой системы, поскольку это может существенно повлиять на ее функционирование в целом и создать трудности в правоприменении, в частности обусловленные возникновением в таком случае пробела в правовом регулировании, – устранить неопределенность в интерпретации данной нормы с точки зрения соответствия Конституции Российской Федерации, признав ее не противоречащей Конституции Российской Федерации в выявленном в результате конституционного судопроизводства конституционно-правовом смысле и определив тем самым конституционные условия ее действия и применения, за пределами которых норма утрачивает свою конституционность.

«При этом норма, признанная не противоречащей Конституции Российской Федерации в конституционно-правовом смысле, выявленном Конституционным Судом Российской Федерации, сохраняет юридическую силу и действует (а значит, подлежит применению) именно в пределах ее конституционно-правовой интерпретации; норма, конституционно-правовой смысл которой выявлен Конституционным Судом Российской Федерации, может действовать и применяться только в нормативном единстве с подтвердившим ее конституционность решением Конституционного Суда Российской Федерации; иное понимание последствий конституционно-правового истолкования нормы означало бы возможность ее применения в противоречие Конституции Российской Федерацией и не соответствовало бы правовой природе и юридической силе решений Конституционного Суда Российской Федерации» (Постановление Конституционного Суда РФ от 07.11.2012 г. № 24-П).

Как особо подчеркнул в своем комментарии судья Конституционного Суда РФ С.Д. Князев, значение Постановления от 07.11.2012 г. № 24-П не ограничивается только целями защиты конституционных прав соответствующей категории граждан. По его мнению, приняв это постановление, Суд, по существу, заложил прецедент, в силу которого в случаях, когда в правоприменительной практике игнорируется конституционно-правовой смысл закона, ранее выявленный Конституционным Судом, неконституционная интерпретация такого закона правоприменительной практикой может быть признана, если это необходимо для устранения фактов нарушений конституционных прав и свобод граждан, не соответствующей Конституции Российской Федерации.

Поскольку в Определении Конституционного Суда РФ от 01.03.2012 г. № 274-О-О не содержится никаких оговорок, предусматривающих особый порядок его исполнения, сформулированная в нем правовая позиция, раскрывающая конституционно-правовой смысл части первой статьи 175 УИК РФ в силу статьи 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации и части пятой статьи 79 Закона подлежала учету правоприменительными органами с момента провозглашения данного Определения, т.е. с 1 марта 2012 года. Между тем, как следует из документов, прилагаемых к настоящей жалобе, положения части первой статьи 175 УИК РФ уже после этой даты были применены в деле П.Л.Лебедева вопреки правовой позиции, сформулированной в Определении Конституционного Суда РФ от 01.03.2012 г. № 274-О-О. Тем самым, правоприменительные органы Архангельской области, включая прокуратуру и суды общей юрисдикции, придали этим законоположениям истолкование, расходящееся с их конституционно-правовым смыслом, ранее выявленным Конституционным Судом РФ, что повлекло за собой их неконституционную интерпретацию и, соответственно, нарушение конституционных прав заявителя, восстановить которые (учитывая, что судебные решения вступили в законную силу) невозможно, не прибегая на основании статей 46 (часть 1) и 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации к обращению в Конституционный Суд РФ.

Таким образом, применение судами Архангельской области всех уровней в деле гражданина П.Л.Лебедева части 1 статьи 175 УИК РФ в истолковании, расходящемся с конституционно-правовым смыслом ее положений, выявленным в сохраняющем силу Определении Конституционного Суда РФ от 01.03.2012 г. № 274-О-О, привело к нарушению прав заявителя, гарантированных статьями 2, 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1) и 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации. Установление неконституционности интерпретации норм закона, примененных в деле заявителя, невозможно вне рамок конституционного судопроизводства. Только в такой процедуре допустимо констатировать несоответствие этой интерпретации ранее выявленному конституционно-правовому смыслу норм части 1 статьи 175 УИК РФ, позволяющей судам общей юрисдикции Архангельской области даже после вступления в силу Определения Конституционного Суда РФ от 01.03.2012 г. № 274-О-О отказывать П.Л.Лебедеву в предоставлении условно-досрочного освобождения по не предусмотренным в законе основаниям.

***

На основании изложенного и в соответствии с ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, ст.ст.47.1 и 96 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»

ПРОШУ:

признать интерпретацию законодательства, регулирующего предоставление условно-досрочного освобождения, судами Архангельской области всех уровней в деле гражданина П.Л.Лебедева не соответствующей статье 2, части 1 статьи 19, части 1 статьи 21, части 1 статьи 51 Конституции Российской Федерации.

Приложения:

1.Копия доверенности представителя на 1л.
2.Ордер адвоката на 1л.
3.Копия постановления Вельского районного суда Архангельской области от 27.07. 2011 г. на 6 л.
4.Копия определения Судебной коллегии по уголовным делам Архангельского областного суда от 16.09. 2011 г. на 10 л.
5.Копия постановления судьи Архангельского областного суда Атабиева А.Д. от 08.08.2012 г. на 3 л.
6.Копия решения и.о. Председателя Архангельского областного суда Бунькова В.Г. от 26.09. 2012 г. на 2 л.
7.Копия постановления президиума Архангельского областного суда от 20.03.2013 г. на 3 л.
8.Копия Определения Конституционного Суда РФ от 01.03. 2012 г. №274-О-О на 9 л.
9.Копия постановления судьи Верховного суда РФ Климова А.Н. от 25.01.2013 г. на 3 л.
10.Квианция об уплате госпошлины на 1 л.
11.Копия удостоверения адвоката на 1 л.

Представитель по доверенности – адвокат Краснов В.Н.