Хамовнический районный суд
г. Москвы
федеральному судье Данилкину В.Н.
( уголовное дело №1-23/10 )

В защиту Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л.

Ходатайство
( об оглашении документа )

Государство, гарантируя в Конституции РФ каждому гражданину право на получение квалифицированной юридической помощи (п.1 ст. 48), возложило на адвокатов публичную обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, что прямо подчеркнуто в Постановлении Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1999г. № 18-П.

Одной из основных форм реализации конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи является предоставление нормой ч.3 ст. 86 УПК РФ права защитнику собирать доказательства. Такая возможность в полной мере корреспондируется с п.2 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, а также п.п. 1-3 ч.3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».

Указанные полномочия защитника являются существенными условиями реализации принципов состязательности и равноправия сторон, базирующихся на ч.3 ст. 123 Конституции РФ. При этом в ч. 1 ст. 15 УПК РФ конкретизированы эти принципы применительно как к судебной, так и досудебной стадиям судопроизводства, а в ч. 4 ст. 15 УПК РФ установлено равенство сторон обвинения и защиты перед судом, в т.ч. и в представлении доказательств. Более того, норма ч.2 ст.274 УПК РФ прямо указывает на то, что в ходе судебного следствия «исследуются доказательства, представленные стороной защиты». Другими словами, защита имеет право и должна в интересах своих доверителей реализовывать свою часть соответствующей процессуальной функции, определённой в ч.2 ст.15 УПК РФ.

Сущность современного уголовного процесса не может сводиться и не сводится к нормативному обеспечению прав лишь одной стороны – обвинения, и, кроме того, носители противоположной ей защитительной функции не должны находиться в процессуальной зависимости от субъектов уголовного преследования. В процедуре и содержании доказывания стороны обвинения и защиты процессуально равноправны. Это положение, базирующееся, в том числе, на действующих только в правовом единстве нормах п.1 и п.2 ч.1 ст.8 УПК РФ, априорно для состязательного процесса, главенствующего в Российской Федерации. В правовом государстве ни у одной из сторон уголовного судопроизводства в принципе не может быть монополии на исследование обстоятельств уголовно-правового события.

Таким образом, Конституция РФ, уголовно-процессуальный и иные федеральные законы, как и судебная практика, включая прецедентную практику Европейского суда по правам человека, признают и гарантируют право стороны защиты на собирание и предоставление доказательств.

Одним из предусмотренных законом эффективных способов собирания доказательств защитником является опрос лиц с их согласия. Данное положение закреплено, помимо закона, в имеющем общеобязательный правовой характер разъяснении Конституционного Суда РФ, изложенном в Определение от 21.12.2004г. №467-О, где в частности, говорится о том, что “закрепленное в статье 86 УПК Российской Федерации право подозреваемого, обвиняемого, их защитников собирать и представлять доказательства является одним из важнейших проявлений права данных участников процессе на защиту от уголовного преследования и конституционного принципа состязательности и равноправия сторон”.

Развивая данную тему, Конституционный Суд РФ в еще одном своём Определении от 04.04.2006г. №100-О (абз.3 п.3) указал, что «выраженная в названном Определении Конституционного Суда РФ правовая позиция распространяется и на порядок признания доказательством проведенного защитником опроса – постольку, поскольку предмет, пределы и средства доказывания по уголовному делу, а также полномочия участников уголовного судопроизводства по собиранию, проверке и оценке доказательств и порядок их осуществления определяется УПК РФ. При этом порядок собирания защитником доказательств, в том числе путем опроса лица с его согласия, в отличие от производимых прокурором, следователем или дознавателем следственных действий по собиранию доказательств, специально не регламентируется».

Доказательственное значение сведений, изложенных в протоколе опроса, проведенного защитником, признает и Верховный Суд РФ. В одном из “Бюллетеней Верховного Суда РФ” приводится пример из судебной практики, когда на основании информации из опроса вышестоящей инстанцией был отменен ранее состоявшийся приговор (БВС РФ, 2009, №7, с.26). Еще ранее Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приравнивала произведенный адвокатом опрос к следственному действию, что нашло своё отражение в Определении №35-003-11 от 19 марта 2003 года (“Судебная практика по уголовным делам” под общей редакций Председателя Верховного Суда РФ В.М.Лебедева, 2004г, с.256-257)

В свою очередь, важнейшее значение для решения задач судопроизводства признает за правом защиты собирать доказательства, включая проведение опроса свидетелей, Европейский Суд по правам человека. В деле “Мирилашвили против Российской Федерации” (постановление от 11 декабря 2008 года по жалобе №6293/04) по этому поводу, во-первых сказано о том, что какой бы ни была система уголовного расследования, если обвиняемый выбирает активную защиту, он должен иметь право испрашивать и представлять доказательства «на тех же условиях», что и обвинение (пункт 225). Помимо того, излагая свою итоговую позицию по делу, ЕСПЧ дал негативную оценку действиям российского суда, отвергшего протоколы опросов, в связи с чем особо было отмечено следующее: “Доказательства, предложенные защитой, относились к делу и были важными… Путем получения новых показаний защита пыталась не только представить доказательства невиновности, но и оспорить доказательства против заявителя. Суд заключает, что в особых обстоятельствах дела, а именно в обстоятельствах, когда заявитель не смог допросить несколько ключевых свидетелей в суде или, как минимум, на предварительной стадии, отказ принять их письменные показания и заявления, полученные защитой, был необоснованным” (пункт 227).

Системный анализ ч.1 ст. 48 Конституции РФ, в совокупности с п. 2 ч.1 ст. 53 и ч.3 ст. 86 УПК РФ, а также вышеприведенная судебная практика, не оставляют сомнений в том, что фактические данные, полученные по результатам адвокатского опроса лиц с их согласия являются уголовно-процессуальными доказательствами, посредством которых защита имеет возможность осуществлять доказывание существенных для неё обстоятельств дела. Напомним, что в ст.74 УПК РФ, содержащей перечень видов доказательств, в п.6 ч.2 названы “иные документы”. В свою очередь, ст.84 УПК РФ, разъясняющая, что относится к разряду “иных документов”, гласит: “Документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде”. К ним могут относиться различные “источники информации, полученные, истребованные или представленные в порядке, установленном статьей 86 настоящего Кодекса”. И как уже отмечалось, опрос адвокатом лиц с их согласия как способ собирания доказательств, как раз и предусмотрен указанной ст.86 УПК РФ.

Соответственно, рассматривая связанные с использованием ст.86 УПК РФ проблемы правоприменительной практики, Конституционный Суд РФ прямо указал, что уголовно-процессуальный закон “исключает возможность произвольного отказа как в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, так и в приобщении к материалам уголовного дела и исследовании представленных ею доказательств”.

Основываясь на обозначенной правовой базе, защита осуществила письменный опрос ряда лиц, которые, как это достоверно известно, располагают важной доказательственной информацией об обстоятельствах, входящих в соответствии со ст.73 УПК РФ, в перечень подлежащих доказыванию. Среди них находится гражданин США Юджин Майкл Хантер.

В этой связи прежде всего следует отметить, что наши подзащитные ранее уже сообщали суду о роли Хантера в событиях, описанных в обвинении как эпизод якобы неэквивалентного обмена акций дочерних предприятий ОАО “ВНК”. Как зафиксировано в протоколе судебного заседания, М.Б.Ходорковский выступая в суде 31 марта 2009 года, пояснил: “Майкл Хантер, это тот человек, с которым мы на протяжении ряда лет отчаянно сражались, потому что имели противоположные бизнес интересы. Он и сейчас, я думаю, про меня много чего критического скажет, но, насколько я понимаю, обвинение, которое на него, к слову, ссылается в материалах дела, даже его поразило. А ситуацию он тоже знает доподлинно, потому что, находясь с нами в бизнес противостоянии, он изучал все сведения, которые будут обсуждаться в суде. Откуда он получал информацию, каким образом он ее получал, он может рассказать, конечно, лучше. Но это непосредственная информация, связанная с движением нефти компании, с движением акций, принадлежащих компании, ну, в общем, все то, что является предметом рассмотрения в данном судебном заседании”.

В свою очередь, П.Л.Лебедев об адвокатском опросе говорил следующее:

“Там получены показания Майкла Хантера. Это, если кто помнит историю, один из американских граждан, который работал на компании господина Дарта до 1999 года. Причем эти показания, как раз, опровергают полностью всю ту фальшивку, которую придумал господин Каримов,… Но с другой стороны, Ваша честь, Вы когда это просмотрите, убедитесь, что написано в сфабрикованном обвинении этой преступной группы, и какие показания дает очевидец событий. ” (с.с.23-24 протокола судебного заседания от 31 марта 2009г).

Интерес к Майклу Хантеру обозначен и стороной обвинения. Он указан в обвинительном заключении в разделе, где следствие анализирует доказательства по эпизоду обмена акций дочерних предприятий ОАО “ВНК” (т.182, стр.2011), а в томе 106 уголовного дела л.д.23 и 40 имеются финансовые документы, касающиеся деятельности Хантера.

Помимо этого, 2 июня 2009г прокурор Лахтин огласил как доказательство копию протокола №7 заседания Совета директоров ОАО «Томскнефть» ВНК от 09 декабря 1998 года, отметив участие в нем Хантера, а 9 октября прокурор Ковалихина задавала о Хантере вопросы свидетелю Дергунову.

Поясним далее, что протокол адвокатского опроса Юджина Майкла Хантера 6 марта 2009 года наряду с рядом иных документов был представлен стороной защиты суду в обоснование позиции о прекращении уголовного преследования Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. согласно п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления. Рассматриваемый документ указан в качестве приложения к нашему письменному ходатайству - том 190 л.д.5-33, что отмечено в протоколе судебного заседания от 6 марта 2009 года (том 190 л.д.257-275).

Соответственно в т.190 на л.д. 35-108 находится протокол опроса Майкла Хантера адвокатом Ривкиным К.Е. от 7 января 2009 года с переводом (в том числе текст на иностранном языке, перевод на русский язык (л.д.75-84), документы подтверждающие квалификацию переводчика и удостоверяющие правильность перевода, приложение на л.д. 49-73,переводы документов 85-108 ).

При этом, подчеркивая доказательственную значимость протокола опроса Майкла Хантера, особо отметим, что его свидетельские показания вообще отсутствуют в материалах уголовного дела, несмотря на высокую информированность о событиях, которые обвинением квалифицируются как противоправные.

Полагаем, что содержание данного протокола не оставляет сомнений в том, что в этом процессуальном документе изложена важная доказательственная информация, которая позволит суду установить истину по делу. Приведем в обоснование сказанного лишь тот фрагмент опроса Хантера, который уже озвучивался защитой (протокол судебного заседания от 6 марта 2009г): “«Будучи человеком, участвующим в некоторых событиях, описанных в обвинении, я удивлен тем, как в настоящее время эти события искажаются обвинением, в частности тем, что они неправомерно характеризуются, как преступные деяния, хищение со стороны Ходорковского и Лебедева».

Поэтому защита уверена в том, что никаких препятствий для оглашения как этого, так и иных протоколов опросов, полученных нами в рамках адвокатских полномочий, нет и быть не может.

А для стороны обвинения, которая ранее уже пыталась препятствовать реализации права на защиту путем недопущения оглашения одного из протоколов опросов якобы по причине несоблюдения неких правил, доводим до сведения, что согласно уже приводившейся правовой позиции Конституционного Суда РФ, «исходя из процессуальных правомочий лиц, осуществляющих такой опрос, само по себе отсутствие процессуальной регламентации формы проведения опроса и фиксации его результатов не может рассматриваться как нарушение закона и основание для отказа в приобщении результатов к материалам дела». Иной подход, как разъясняет Конституционный Суд РФ, означал бы придание защитнику “несвойственной ему процессуальной функции”(Определение от 04.04.2006г. №100-О).

Содержит процитированное Определение и указания для судов о том, как следует поступать с протоколами опросов: “…они должны быть проверены и оценены, как и любые другие доказательства, с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела”.

Как уже было продемонстрировано участникам процесса в ходе изучения ими 6 марта 2009 года содержания ходатайства о прекращении дела с прилагаемым к нему протоколом опроса М.Хантера, излагаемые им факты и доводы имеют самое непосредственное отношение к существу предъявленных Ходорковскому М.Б. и Лебедеву П.Л. обвинений, и в силу положений ст.73 УПК РФ изложенные в нем сведения играют большое значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию. А тот факт, что данный документ был представлен суду в качестве обоснования ходатайства о прекращении уголовного преследования, сам по себе говорит о том, что в нем изложены обстоятельства, имеющие значение для дела.

8 июня 2010 года суд после оглашения адвокатом Ривкиным К.Е. аналогичного протокола опроса – члена Совета директоров ОАО “НК”ЮКОС” Жака Косьюшко-Моризе, отказывая прокурору Лахтину в признании этого доказательства недопустимым, отметил, что (цитируем по аудиозаписи): “Порядок приобщения вещественных доказательств регламентирован статьей 81 УПК Российской Федерации, иных документов – статьей 84 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации”.

Действительно, в части 3 указанной судом нормы ст.86 УПК РФ сказано: “Документы приобщаются к материалам уголовного дела и хранятся в течение всего срока его хранения”. Именно так и поступил суд, когда приобщил к делу протокол опроса Майкла Хантера, оказав содействие защите в реализации предусмотренного в ч.2 ст.86 УПК РФ права на собирание и представление письменных документов для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

На данном этапе представления доказательств стороной защиты подлежит применению статья 285 УПК РФ, предусматривающая, что документы, приобщенные к уголовному делу, “могут быть на основании определения или постановления суда оглашены полностью или частично, если в них изложены или удостоверены обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела” (ч.1).

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 15, 16, 53, 84, 86, 119, 120, 271, 274, 285 УПК РФ, -

ПРОСИМ

1. Считать приобщенным к уголовному делу в качестве иного документа протокол опроса Юджина Майкла Хантера, расположенный в т. 190 на л.д. 35-108.

2. Предоставить возможность защите исследовать путем оглашения перевод протокола адвокатского опроса Юджина Майкла Хантера, расположенного в т.190 (л.д.75-84) и приложений к нему (л.д.85-108) как содержащих обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.

Адвокаты

28 июня 2010 года