Вадим Клювгант призвал судей сделать шаг в сторону законности и справедливости.

ТЕЗИСЫ ВЫСТУПЛЕНИЯ

в судебном заседании Президиума Верховного Суда РФ в защиту М.Б. Ходорковского

Уважаемый суд!

Дело, рассматриваемое в настоящем судебном заседании и охватывающее первый и второй приговоры в отношении М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева, имеет поистине гигантские масштабы: ему уже почти одиннадцать лет, его совокупный объём составляет тысячи томов, в производство по нему, без всякой оглядки на процессуальную и любую иную экономию, вовлечены десятки судов и судей, сотни следователей, оперативников и прокуроров. Всё это весьма и весьма недёшево обходится российским налогоплательщикам. Поломаны десятки судеб людей, подвергшихся репрессиям в рамках этого дела, и их близких. Далеко не всем из этих людей удалось сохранить здоровье и даже жизнь.

И конечно, по сути это одно дело, несмотря на бесчисленные манипуляции с выделениями - соединениями. Поэтому объединение надзорных производств вполне логично, не только по соображениям процессуальной экономии, но и по существу. О чём же это гигантское дело? Чем объясняются и насколько оправданны его масштаб и траты на него? И должно ли оно бесконечно длиться дальше? Или, может быть, пора уже с ним покончить, тем более что оно, наконец, стало предметом рассмотрения высшей судебной инстанции страны по инициативе её председателя? Это решать вам, уважаемые члены Президиума, а оснований и полномочий для принятия правосудного решения у вас более чем достаточно.

Главное из таких оснований, никем за все эти годы доказательно не опровергнутое, заключается в изначально незаконном характере уголовной репрессии в отношении наших подзащитных. Они подверглись этой репрессии в отсутствие законного основания уголовной ответственности. Проще говоря, никто и никогда не доказал наличия в каких-либо их действиях состава какого бы то ни было преступления, а их уголовное преследование носит характер расправы с использованием и под прикрытием процедур уголовного судопроизводства. Гигантский же масштаб и длительность дела характеризуют вовсе не его реальные сложность и объём, а столь же гигантский масштаб расправы, злоупотреблений и фальсификаций для её прикрытия. Несмотря на наличие большого количества судебных актов, являющихся предметом настоящего судебного заседания, эта принципиальная позиция защиты ни в одном из них доказательно не опровергнута за все десять с лишним лет.

Разумеется, первоочередным и самым неотложным, даже кричащим, нарушением на данный момент является продолжающееся незаконное заключение Платона Леонидовича Лебедева. Мы все обоснованно ожидаем, что оно прекратится вашим решением уже сегодня.

Разумеется, я полностью солидарен с позицией уважаемого коллеги Г.П. Падвы в отношении необходимости отмены, в связи с новыми обстоятельствами, приговора Мещанского суда и всех последующих судебных решений,  с полным прекращением дела. В том числе, и в особенности, в части откровенно незаконного удовлетворения гражданского иска ФНС РФ, тем более что об этом прямо и совершенно недвусмысленно сказано и в решении ЕСПЧ, и в представлении Председателя Верховного Суда. Факультативными, помимо отсутствия состава преступления, основаниями прекращения дела после отмены приговора являются истечение срока давности по всем эпизодам, а в части осуждения по ст. 199 УК - ещё и требования ст.ст. 76.1 УК РФ, 28.1 УПК РФ, п.п. 1, 3, 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 №19.

Разумеется, я солидарен с уважаемым Председателем Верховного Суда, указавшим в постановлении о возбуждении надзорного производства на ряд частных пороков этого приговора и решения президиума Мосгорсуда в части приведения его в соответствие с изменённым законом. Эти пороки не только дополнительно отягощают присоединённый срок наказания – наказания и без того незаконного, к тому же  в присоединённой части - давно отбытого. Они ещё и лишний раз наглядно свидетельствуют о полном и демонстративном отсутствии правосудия в отношении М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева. Применение закона хронически искажается в максимально неблагоприятную для них сторону даже в таких, частных и очевидных, вопросах, как применение более благоприятных норм уголовного закона о совокупности преступлений и об ответственности за специальный вид мошенничества (если, конечно, считать, что мошенничество было ими совершено, с чем мы согласиться никак не можем). Именно так всегда и было в этом деле, именно это и есть верные признаки расправы. «Территория, свободная от закона» - образная и очень точная характеристика этого так называемого «дела ЮКОСа» нашим замечательным коллегой, светлой памяти Юрием Марковичем Шмидтом.

Далее, хотел бы кратко сказать о сути позиции защиты в отношении приговора Хамовнического суда, а именно - о тех доводах, которые Председатель Верховного Суда счёл «также заслуживающими внимания и подлежащими проверке судом надзорной инстанции», возбудив надзорное производство по нашим жалобам.

Часть этих доводов (но, к сожалению, не все) лаконично перечислены в его постановлении о возбуждении надзорного производства. Например, если говорить о несправедливости наказания и конкретно - о нарушении принципа соразмерности его снижения при применении ст. 10 УК РФ и при уменьшении объёма обвинения, то здесь обращают на себя внимание два гораздо более крупных нарушения, чем какая-то излишняя часть присоединённых четырёх месяцев от приговора Мещанского суда (повторюсь, давно отбытых). Так, во всех наших жалобах указывалось на то, что суд кассационной инстанции, уменьшив на треть объём обвинения по ст. 160 УК РФ, наказание по этому основанию не снизил вовсе, а снизил его лишь в порядке применения ст. 10 УК РФ, и лишь на 6 месяцев из восьми лет, то есть, на 6%. Разумеется, такое снижение срока наказания не является соразмерным ни смягчению закона, ни уменьшению объёма обвинения. Диспропорция, то есть несоразмерность, наглядно видны даже в сопоставлении с наказанием, изначально незаконно назначенным приговором Хамовнического суда. Все последующие судебные инстанции, однако, сочли такое снижение «справедливым», не приведя никаких надлежащих обоснований такого своего вывода и никак не опровергнув наши доводы. Нами же были приведены не только логические и конкретные фактические доводы, но даже и арифметические расчёты в их подтверждение. Они содержатся в наших жалобах, которые в вашем распоряжении. Сказанное в равной степени относится и к незаконному наказанию по ст. 174.1 УК: в сопоставлении со смягчённой на треть санкцией, его срок, после двух снижений судами надзорной инстанции, также остаётся значительно более жёстким, чем даже назначенный приговором (с учётом кассационных изменений) по прежней санкции. Эти доводы и расчёты мы также постоянно приводили в надзорных жалобах и выступлениях, в том числе в Верховном Суде РФ, так что они тоже в вашем  распоряжении.

И, наконец, о главном - о том, с чего начал своё выступление. Перед исполнителями расправы стояла задача придать ей хоть какие-то признаки фактической правдоподобности и юридической обоснованности. Поскольку задача эта заведомо невыполнима, обжалуемый приговор Хамовнического суда, признанный, с косметическими изменениями, «законным и обоснованным» всеми последующими судебными инстанциями, представляет собой симбиоз фальсификации фактов, надругательства над правом, неразрешимых противоречий и откровенной демагогии, в том числе с обильным использованием неизвестных закону и не несущих смысловой нагрузки квазиюридических терминов оценочного характера. Иным этот приговор быть и не мог, поскольку в действительности никаких правовых и фактических оснований уголовного преследования М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева нет. И именно в этом нагромождении лжи и беззакония – единственная, причём искусственно созданная, сложность дела, при очень простой и предельно ясной его сущности. Не стану утомлять и занимать время подробностями – все они есть в наших жалобах, каждая из них сопровождена ссылками на материалы дела, нормы закона, судебные акты, в том числе правовые позиции Конституционного и Верховного Судов. Поэтому, в подтверждение принципиальной позиции защиты об отсутствии основания уголовной ответственности применительно к приговору Хамовнического суда, лишь кратко напомню те наши основные доводы, которые не нашли отражения в постановлении Председателя Верховного Суда, в дополнение к доводам, указанным в нём.

Первое. Если, как утверждается в приговоре и всех последующих судебных решениях, наши подзащитные путём незаконных (и даже преступных) действий завладели контролем над компанией ЮКОС и её дочерними обществами, включая «потерпевших», невозможна квалификация любых их действий с имуществом этих компаний как присвоение. Либо имущество потерпевшего находится в законном владении лица, и тогда это лицо теоретически может совершить присвоение этого имущества, либо - даже теоретически возможно всё что угодно, но не присвоение. Это азбучная истина, за незнание которой студентам ставят двойки на экзаменах.

Второе. Если, как утверждается в обжалуемом приговоре и последующих судебных актах, одни компании, полностью подконтрольные Ходорковскому и Лебедеву, отчуждали добытую нефть в собственность другим компаниям, полностью подконтрольным им же, то такое отчуждение в собственность ни при каких обстоятельствах не может квалифицироваться как хищение чужого имущества, совершённое теми же Ходорковским и Лебедевым.

Третье. Поскольку суд в обжалуемом приговоре: а) признал, что, после «потерпевших», собственником нефти и выгодоприобретателем от сделок с ней являлась компания «ЮКОС», и б) подробно описал, как именно «ЮКОС» распорядился всей прибылью от реализации нефти, то попросту невозможно никакое хищение нефти Ходорковским и Лебедевым у «потерпевших» - они ведь являлись ничем иным, как составными частями того же «ЮКОСа».

Четвёртое. Не существует, и не может существовать, права собственности и собственников «юридических» отдельно от «фактических». Не бывает собственников (и права собственности) «фиктивных» и «только по документам», даже если эти бессмысленные и противоправные формулировки записаны в обжалуемом приговоре как «установленные судом» и одобрены более высокими судебными инстанциями. Соответственно, все выводы судов, основанные на подобных измышлениях, заведомо юридически ничтожны. Право собственности либо есть, либо его нет, при хищении оно никуда не переходит от потерпевшего, а если его переход состоялся – значит, не было никакого хищения. Это тоже азбучная истина.

Пятое. Установленный судом факт самостоятельной поставки «потерпевшими» своей продукции напрямую конечным потребителям несовместим с утверждением об изъятии у них этой же продукции против их воли, к тому же прямо «на этапе её добычи»: никак невозможно самостоятельно поставить то, что до этого изъято. Беспомощные попытки утверждать о том, что самостоятельные поставки якобы носили некий «подневольный» характер, или что «потерпевшие» не знали, что поставляют уже якобы похищенную у них продукцию, лишь подчёркивают откровенную ложность этого утверждения.

Шестое. Бесспорно установленные обжалуемым приговором и подтверждённые судами всех последующих инстанций факты: а) получения «потерпевшими» выручки от реализации нефти в размере, обеспечившем им не только полное возмещение затрат (фактической стоимости), но и получение прибыли в размере 3 млрд. долларов США, б) оприходования поступившей выручки от реализации нефти именно в таком качестве, в) отсутствия недостачи нефти и/или денежных средств - неопровержимо подтверждают отсутствие реального ущерба и безвозмездного завладения имуществом «потерпевших». Все эти установленные судом факты не ставились и не ставятся под сомнение никогда и никем, включая сторону обвинения и новых владельцев «потерпевших», совершенно неподконтрольных Ходорковскому и Лебедеву. Отсутствие реального ущерба исключает возможность обвинения в хищении вне зависимости от всех других обстоятельств. Любые рассуждения о «выгодности» и «невыгодности» тех или иных сделок, различиях в ценах разных сделок и способах установления этих цен, независимо от степени истинности или ложности таких рассуждений, ровным счётом ничего не меняют в этой очевидности, даже если авторами таких рассуждений являются суды, включая Верховный. Реальный ущерб от хищения не может выражаться в упущенной выгоде («недополученной прибыли»), которая, к тому же, применительно к данному делу является недобросовестным домыслом. Реальный ущерб от хищения не может выражаться ни в чём ином, кроме причинения потерпевшему прямых убытков от безвозмездного противоправного завладения его имуществом. Невозможно в качестве собственника распоряжаться имуществом путём его «самостоятельных поставок непосредственно конечным потребителям», получить от его реализации прибыль в размере 3 млрд. долларов США и одновременно оказаться потерпевшим от хищения того же самого имущества.

Седьмое. Оплата за поставленную по договору нефть, получение этой оплаты «потерпевшими» непосредственно против поставки, оприходование ими полученной оплаты именно в качестве выручки от реализации, никак не может являться «одной из форм последующего распоряжения похищенным». Несмотря на то, что такое утверждение сделано судом и признано правильным вышестоящими судами, оно является откровенно несостоятельным и ложным. Если у собственника что-то похищается (безвозмездно изымается), то ему вначале именно этими действиями причиняется реальный ущерб, а уже затем похититель, распоряжаясь похищенным, может что-либо менее ценное ему передать, обычно с целью маскировки хищения. Если же реальный ущерб изначально не был причинён, а выручка от реализации имущества изначально и в полном объёме поступила и оприходована (как бесспорно установлено судом в данном деле), то ни о какой «форме последующего распоряжения похищенным», разумеется, не может быть и речи.

Восьмое. Несмотря на голословное отрицание этого обстоятельства всеми судами кассационной и надзорной инстанций, обжалуемый приговор содержит взаимоисключающие утверждения по всем основополагающим вопросам, составляющим предмет доказывания по делу. А именно: о «предмете хищения» (таковым одновременно названы нефть, денежные средства (вырученные от реализации этой, уже «похищенной», нефти); нефтепродукты (изготовленные из «похищенной» до этого нефти)); о «предмете легализации» (одновременно нефть и денежные средства, вырученные от её реализации); о «способе хищения» («безвозмездное изъятие нефти» и «распределение» Ходорковским «похищенного» между «членами организованной группы с одновременным утверждением, что «изъятие нефти Ходорковскому и Лебедеву не инкриминируется»; «перевод (в других случаях – «искусственный перевод») на баланс», «переход (перевод) права собственности(!) по договорам купли-продажи «по заниженным ценам»).

Другие доводы защиты, как уже отмечалось, изложены в постановлении Председателя Верховного Суда о возбуждении надзорного производства.

Уважаемые члены Президиума!

Совершенно очевидно, что любой из перечисленных доводов, даже взятый в отдельности, достаточен для подтверждения вывода об отсутствии состава преступления. Никакой суд, даже Верховный, не в состоянии доказательно опровергнуть очевидного наличия неустранимых пороков и противоречий обжалуемого приговора. Они неопровержимы и свидетельствуют об отсутствии основания уголовной ответственности, откровенно фальшивом характере обвинения и так называемых доказательств, на которые оно пытается опираться. Суд, конечно, может голословно отрицать очевидное (как это было сделано в отменённом Председателем Верховного Суда отказном постановлении вслед за обжалуемыми судебными актами). Ясно, однако, что каждое такое отрицание не только не приводит к устранению пороков обжалуемого приговора, но лишь дополнительно усиливает обоснованность вывода об отсутствии правосудия в данном деле на всех стадиях его рассмотрения. В отношении наших подзащитных, помимо прочего, откровенно и грубо нарушен фундаментальный конституционный принцип равенства всех перед законом и судом в его важнейших проявлениях: правовой определённости, предсказуемости правоприменения и недопустимости его избирательного характера, общеобязательности судебных актов, вступивших в законную силу. А поскольку это самое известное дело в 21 веке, то происходящее толкуется всё более значительной частью общества пугающе ясно: в стране нет суда и справедливости.

Первый, хотя и сильно запоздалый, шаг в направлении гуманизма сделан президентом России, его актом помилования М.Б. Ходорковского. В вашей власти сделать теперь шаг в сторону законности и справедливости и положить конец этому позорному делу. Прошу вас сделать это.

Защитник - адвокат В.В. Клювгант