"Особая буква", Роман Попков, 06.10.2011

Одни считают, что ЕСПЧ засуживает российские власти, руководствуясь политическими мотивами. Другие, напротив, убеждены, что суд «из-за политики» не хочет ссориться с Кремлем. Примечательно, что обе стороны ссылаются на дело «ЮКОС против.

Чтобы разобраться в этой коллизии, нужно посмотреть на ЕСПЧ трезво, без излишней романтической восторженности. Прежде всего, необходимо понять, что Европейский суд — это часть европейской политики. В этом смысле он действительно политизирован при принятии некоторых решений. К примеру, «дело ЮКОСа» — это, несомненно, большая политика. Здесь замешаны серьезные люди, их гнев чреват геополитическими осложнениями для всей Европы. Неудивительно, что, рассматривая дела, связанные с ЮКОСом, ЕСПЧ становится подозрительно похожим на Басманный районный суд города Москвы.

Политическое руководство России привыкло за десять с лишним лет к тому, что произвол исполнительных органов власти, неправосудные судебные решения и прочие эксцессы «управляемой демократии» часто оставались безнаказанными.

Однако в последние годы стремительными темпами растет количество обращений в ЕСПЧ — фактически единственную инстанцию, находящуюся вне российской юрисдикции, но обладающую правом заставлять российское государство нести хоть какую-то ответственность за нарушение им прав своих граждан.

Еще относительно недавно эмоциональные заявления сталкивающихся с властным беспределом россиян о непременных жалобах в Европейский суд вызывали у чиновников и милиционеров кривую ухмылку. Но люди действительно проторили дорогу в Страсбург, и Страсбург эту ухмылку с лица российской власти стер.

Интересно, что в последнее время Евросуд оказался в РФ под перекрестным огнем критики — не утихает недовольство Страсбургом со стороны некоторых представителей власти, и одновременно часть общественности и некоторые журналисты обвиняют его в нерешительности и намеренно формальном подходе к рассмотрению некоторых дел.

Повод для недовольства последних — неоднозначный вердикт по делу акционеров компании «ЮКОС» против России.

При этом и «радетели суверенитета», и оппозиционная властям общественность считают, что ЕСПЧ политизирован при принятии решений. Одни утверждают, что политизированность Европейского суда выражается в стремлении творить различные недружественные акты против России. Другие убеждены, что политизированность, напротив, заключатся в нежелании всерьез ссориться с Кремлем, рассматривая «крупные дела», к которым Кремль, так или иначе, причастен.

Чтобы разобраться в этой коллизии, нужно посмотреть на ЕСПЧ трезво, без излишней романтической восторженности. Прежде всего, необходимо понять, что Европейский суд — это часть европейской политики. В этом смысле он действительно политизирован при принятии некоторых решений.

К таким решениям можно отнести, например, дело ветерана Великой Отечественной войны Василия Кононова, проживавшего в Латвии. Напомним, советский партизан Кононов подвергался уголовному преследованию со стороны латвийских властей за якобы совершенные им «военные преступления». Военным преступлением посчитали расстрел партизанами в 1944 году нескольких жителей Латвии, сотрудничавших с нацистами. Обвинительный приговор латвийского суда Кононов обжаловал в ЕСПЧ.

Первоначально Страсбург принял решение о неправомочности уголовного преследования Василия Кононова. В обосновании приговора, в числе прочего, говорилось, что акция партизан носила избирательный характер, а в пользу несомненной вины расстрелянных говорили серьезные улики: при обыске в их домах было обнаружено переданное им немцами оружие.

Однако Латвия обжаловала данный вердикт в Большой палате ЕСПЧ, и та вынесла противоположное решение, сочтя обвинения против Кононова обоснованными. По мнению многих экспертов, в данном случае Евросуд встал на сторону Латвии, так как дело Кононова имело принципиальное политическое значение для бывших советских республик, вставших на путь евроинтеграции. Большую палату не смутило даже то, что действия, подобные тем, что совершал Кононов (расстрел коллаборационистов), в годы Второй мировой войны совершали практически все бойцы антифашистского Сопротивления — и в СССР, и во Франции, и в Югославии, и в других оккупированных странах.

Интересно, что в отношении агента молдавских спецслужб и диверсанта Илие Илашку, отметившегося куда более кровавыми действиями во время Приднестровской войны, Страсбург принял более дружелюбное решение, нежели в отношении Кононова. Обвиненный приднестровскими властями в убийствах и покушениях на убийства Илашку провел несколько лет в тюрьме, и Страсбург счел, что нормы Европейской конвенции тем самым были нарушены, так как приднестровский суд являлся в глазах ЕСПЧ «нелегитимным». Помимо этого, было признано, что Илашку содержался в «пыточных условиях». Чем эти условия были более пыточными, чем условия посаженного в камеру глубокого старика Василия Кононова, — непонятно…

Таким образом, ЕСПЧ в отличие от той же Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) обладает реальной юридической властью над европейскими странами. Это в ПАСЕ депутаты от прибалтийских республик могут сыпать антикремлевскими высказываниями, сравнивая путинскую Россию хоть со Сталиным, хоть с Гитлером. От этого межгосударственным отношениям в Европе ни жарко ни холодно. Но Евросуд принимает решения, связанные с конкретными мерами юридического принуждения в отношении конкретных суверенных государств. И это вынуждает его осторожничать при рассмотрении тех дел, в которых присутствует реальная большая политика.

Европейский суд действительно учитывает политическую составляющую, но не в том смысле, как это понимают неуемные российские чиновники-«патриоты», считающие, что «Страсбург все время засуживает Россию». Никаких заговоров против Кремля в Страсбурге — к сожалению или к счастью — не плетется. Напротив, в делах, связанных с компанией «ЮКОС», ЕСПЧ осознанно «нерешителен». Тут, разумеется, имеют место не какие-то коррупционные мотивы, но боязнь оттолкнуть мощное государство с достаточно специфической политической системой.

Так что в половинчатом решении Евросуда по обращению акционеров ЮКОСа действительно присутствует политика — политика «сдерживания» и в некотором смысле «конформизма».

Вердикт по иску акционеров ЮКОСа вверг многих экспертов в уныние — все-таки была надежда, что Страсбург не боится никого и ничего. Но ознакомление с текстом решения развеяло эту надежду. Судьи ЕСПЧ не усмотрели в разгроме нефтяной компании российскими государственными структурами политических мотивов, хотя ни для кого из следившей за длительной агонией ЮКОСа публики наличие этих мотивов не является секретом.

Особое внимание суда заявители обращали на то, что налоговые претензии к компании за период с 2000 по 2004 год включительно были «непоследовательны вплоть до алогичности», а «двойное исчисление налога на прибыль было совершенно неоправданно и уникально». Толкование Налогового кодекса по отношению к компании было непредсказуемо и противоречило судебной практике, а применение к компании российского законодательства в целом «было уникальным вплоть до произвола».

Такова позиция акционеров ЮКОСа в ЕСПЧ. Она подкреплена соответствующей фактурой и документами. В частности, в обоснование уникальности способов преследования компании заявители ссылались на российскую арбитражную практику — она доказывала, что методы минимизации налогов были легальны и широко применялись другими компаниями. ЕСПЧ в ответ заявлял, что суд не пожелал изучать данные, содержавшиеся в необязательном (?!) исследовании, а, следовательно, «нельзя сказать, что положение третьих лиц было существенным образом подобно положению компании-заявителя».

Константин Ривкин

Адвокат Платона Лебедева Константин Ривкин прокомментировал этот момент с горькой иронией: «Здесь мне как участнику первого судебного процесса над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым невольно вспоминается эпизод, когда судья Мещанского суда отвергла один из важных документов, полученных защитой, кстати, на налоговую тему. Поскольку сочла, что имеющийся на нем герб Российской Федерации исполнен не в соответствии с принятыми геральдическими правилами».

Таких «фокусов» вполне нормально было бы ждать от какого-нибудь Басманного, Хамовнического или Тверского судов, но не от Страсбургского европейского…

Получилось, что ЕСПЧ способен быть достаточно жестоким по отношению к российским властям, когда дело касается защиты прав простых граждан либо дел, хоть и связанных с политикой, но не являющихся «знаковыми», не затрагивающими напрямую высшее руководство РФ, — дела нацболов, дела Республиканской партии Рыжкова, лишение регистрации которой признано противоречащей Конвенции о защите прав человека.

Но «дело ЮКОСа» — это уже та самая большая политика. Здесь замешаны серьезные люди, их гнев чреват геополитическими осложнениями для всей Европы. И рассматривая дела, связанные с ЮКОСом, ЕСПЧ становится подозрительно похож на Басманный районный суд города Москвы.

Впрочем, надо отдать должное, все-таки не во всем похож. Старательно «выпилив» из дела политические мотивы давления на ЮКОС, ЕСПЧ тем не менее признал, что преследование компании не было юридически безупречным: российские суды допустили ряд процессуальных нарушений, а слишком быстрая продажа «Юганскнефтегаза» лишила ЮКОС последнего шанса расплатиться по долгам.

Уже тот факт, что Европейский суд по правам человека, пожалуй, впервые во всеуслышание признал российскую судебную систему по отношению к ЮКОСу несправедливой, говорит о многом. Поэтому представители защиты экс-руководителей ЮКОСа смотрят на вердикт ЕСПЧ не столь пессимистично, нежели многие эксперты, — это решение открывает перед адвокатами Ходорковского и Лебедева достаточно широкие перспективы.

Вадим Клювгант

Конечно, Михаил Ходорковский, как подчеркнул его защитник Вадим Клювгант в интервью «Особой букве», не является участником данного судебного разбирательства с какой бы то ни было стороны. Он не входит в число заявителей по этой жалобе и уже более шести лет не является акционером ЮКОСа, поэтому его защита не может оценивать решение ЕСПЧ с точки зрения того, «победа» это или «поражение».

«Мы можем оценивать это решение с точки зрения того, насколько это связано с делом по обвинению самого Ходорковского и Лебедева, которое завершилось в конце прошлого года приговором Хамовнического суда. С этой точки зрения есть несколько немаловажных соображений», — заявил Клювгант.

«Сейчас, после того как решение опубликовано, уже и на уровне ЕСПЧ является официально установленным тот факт, который очевиден был и раньше и который отстаивали в Страсбурге представители российского государства: нефть, которую добывал ЮКОС как группа компаний, группа юридических лиц, принадлежала ЮКОСу как группе юридических лиц, реализовывалась ЮКОСом как группой юридический лиц. Всю выручку, в том числе и прибыль от реализации этой нефти, получил ЮКОС как группа юридических лиц, и именно с этих доходов ЮКОС должен был платить налоги, о размерах которых и шел весь спор в Страсбурге», — подчеркивает адвокат.

«Поскольку все эти факты, — продолжает он, — являются теперь признанными на уровне ЕСПЧ, еще более очевидным становится то, о чем мы все время говорили: при таких обстоятельствах та самая нефть (а другой нефти у ЮКОСа в тот период времени не было, ей неоткуда было взяться) либо какая-то часть этой нефти никак не могла быть похищена у ЮКОСа кем бы то ни было, будь то Ходорковским или каким-то марсианином, или любым другим членом какой-либо придуманной группы».

Таким образом, по мнению Клювганта, «обвинение, по которому Ходорковский, Лебедев и еще ряд людей получили огромные сроки лишения свободы, этим решением ЕСПЧ убито наповал».

А это, по словам защитника экс-главы ЮКОСа, означает, что, во-первых, Страсбургу придется разбираться с этой взаимоисключающей ситуацией, уже когда он будет рассматривать жалобу самого Ходорковского на неправосудное нарушение его прав, защищаемых Европейской конвенцией в ходе рассмотрения фальсифицированного «второго дела».

Во-вторых, в свете решения ЕСПЧ, по твердому убеждению Вадима Клювганта, «ставится на повестку дня вопрос о действиях высокопоставленных лиц, представляющих российское государство, которые умудрились в одно и то же время в разных судах, одни — в ЕСПЧ, а другие — в Хамовническом суде и потом в Мосгорсуде на кассации, от имени одного и того же российского государства утверждать взаимоисключающие вещи».

«И очень интересен и важен вопрос: а какими же мотивами руководствовались высокопоставленные должностные лица? — интересуется Клювгант. — Если, как счел ЕСПЧ, эти мотивы не были политическими, то какими они были: корыстными, коррупционными, карьеристскими, или совокупность всех этих мотивов имела место быть? Вот эти все вопросы ждут своего ответа».

А в-третьих, резюмирует адвокат Ходорковского, «признаны нарушенными такие фундаментальные права, как право на неприкосновенность собственности и недопустимость ее отчуждения иначе как на законных основаниях, а нарушение это выразилось в том, что компании «ЮКОС», которой были предъявлены налоговые претензии, не дали возможности по этим претензиям расплатиться, что привело к уничтожению крупнейшего налогоплательщика страны. А это, в свою очередь, принесло ущерб не только лицам, имевшим в ЮКОСе бизнес-интересы, но и всей стране. По каким мотивам это было сделано — это тоже тот вопрос, который требует ответа».

То есть, как мы видим, даже воздержавшись от политических обвинений, ЕСПЧ отвесил-таки Москве своим вердиктом немало горьких пилюль. Хотя Европейский суд и ухитрился не объявлять войну правителям России, все же эта судебная инстанция остается дьявольски неудобной для Кремля. А значит, особо ретивые московские чиновники по-прежнему будут блистать креативными решениями, пытаясь избавить российское правительство от «страсбургского ярма».