“Пожалуй, теперь на нас, вельчан,
будут тыкать пальцем в любой точке мира”.

Гульнара Нетёсова,
журналист газеты “Вельские вести”, 29 июля 2011г

Постановление судьи Вельского районного суда Архангельской области Распопова Н.М. от 27 июля 2011г об отказе в условно-досрочном освобождении (УДО) Лебедева П.Л. было опубликовано на сайте в прошедшую пятницу и каждый желающий мог с ним ознакомиться, как и с краткими жалобами защиты и самого Лебедева.

Первыми впечатлениями и от этого документа с тремя синими печатями и двумя штампами на последней странице, и от метаморфоз, происходивших на процессе, мы уже делились (см. например, http://www.svobodanews.ru/content/article/24281004.html, а также сегодняшнюю “Новую газету”), однако при неоднократном прочтении этого “шедевра” и попытках осмысления приведенных в нем фактов и доводов, возникает все больше и больше дополнительных вопросов, которые заслуживают внимания и требуют четких ответов .

Конечно, по-прежнему на первом месте здесь стоит искреннее изумление открытым и безоглядным игнорированием хорошо известных криминалистам разъяснений Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ относительно сущности правовых норм, регламентирующих основания и порядок рассмотрения прошения об УДО.

Так, в 2009 году Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания" (от 21 апреля 2009г №8) разъяснил всем без исключения судьям, не исключая и Распопова Н.М., что “Суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания по основаниям, не указанным в законе, таким, как …непризнание осужденным вины”. Еще ранее на недопустимость ставить барьеры лицу, ходатайствующему об УДО в связи с тем, что оно не признало вину и в этой связи не раскаялось, указывал Конституционный Суд РФ, решения которого носят общеобязательный для правоприменителей характер в силу предписаний федерального конституционного закона “О Конституционном Суде РФ”.

Что же мы видим в постановлении вельского судьи? В его мотивировочной части написано: Лебедев П.Л. в содеянном не раскаивается. А чуть раньше судом цитируется как довод пояснение представителя колонии Корсунского А.Н. – осужденный вину в совершенных преступлениях не признал. При этом в судебном решении дается трактовка положений статьи 175 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, регламентирующей порядок обращения с ходатайствами об освобождении от отбывания наказания, идущая в разрез с позицией, не раз излагавшейся высшим органом конституционного контроля нашей страны.

Стоит ли при этом удивляться, что в данной ситуации решение Вельского суда Лебедев П.Л. назвал антиконституционным?

Такого рода практика, навязываемая ФСИН и судами при поддержке органов прокуратуры, на самом деле является средством заставить граждан, находящихся в условиях несвободы, отказаться от дальнейшей защиты своих прав, что безусловно на руку тем служителям правоохранительных органов, которые злоупотребляют полномочиями и нарушают закон. Если бы Лебедев и Ходорковский в угоду их преследователям в своё время сложили руки, то не было бы вынесено в их пользу решений по “стражным” вопросам Конституционного Суда РФ, Европейского Суда по правам человека, Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, Президиума Верховного Суда РФ, целого ряда читинских судов о противоправности действий следователей и прокуроров, не были бы отменены незаконные решения Басманного и Мещанского судов Москвы, а также постановления кассационных коллегий Мосгорсуда. Да и сам Вельский суд вынужден был признать недопустимость последнего наложенного на Лебедева взыскания.

При таких обстоятельствах только циничными можно назвать фактически поддержанные Вельским судом стремление администрации колонии осуждать оценку Лебедевым объявляемых ему взысканий как неправомерных, а также заставлять раскаиваться человека, не признающего свою виновность и не желающего соглашаться с гражданскими исками при отсутствии какого-либо ущерба.

Далее. Практически каждая страница анализируемого документа дышит разновидностью обвинительного уклона, который в данном конкретном случае правильнее было бы назвать “отказным синдромом”. Простой и внешне безобидный пример. В представленной в суд характеристике на Лебедева описание его путешествий по учреждениям ФСИН начинается с отметки о пребывании в СИЗО “Лефортово” (на момент помещения туда Лебедева относилось к ведению ФСБ РФ). Что здесь для нас важно? Указание на то, что наш подзащитный “поощрений и взысканий не имел”. А раз Лебедев там не наказывался, то об этом “увеселительном заведении” судья Распопов в своем постановлении помалкивает и начинает своё повествование с тех мест, где Лебедеву объявлялись взыскания - СИЗО-1 Москвы (2005), колония в Заполярье ИК-3 (2005-2006), СИЗО-1 Читы (2006-2009) - с перечислением всех приписанных ему нарушений.

И можно было бы данное упущение считать мелким недостатком, если бы не гробовое молчание судьи, претендующего вероятно на объективность, о периоде последнего пребывания Лебедева в “Матросской тишине” в течение двух лет, за которые наш соискатель УДО был охарактеризован исключительно положительно. Так вот, об этой характеристике, утвержденной начальником московского СИЗО №77/1 полковником внутренней службы Ф.Г.Тагиевым ни на одной из шести страниц постановления не сказано ни слова, хотя её в своём выступлении указал представитель колонии, а на вопрос защиты затем ответил, что эту часть его показаний следует рассматривать как дополнение к ранее представленной на Лебедева характеристике.

(В скобках замечу, что в постановлении также ничего не сказано о предоставленных суду защитой и приобщенных к материалам производства положительных характеристиках Лебедева с предыдущих мест работы - из МФО “Менатеп”, ”ЮКОС-Москва”, письме-характеристике членов Консультативного Совета GML, дипломе “Кто есть кто в мире”, благодарственных записях в трудовой книжке, дипломе “Новой газеты” ”Человек года” за 2010г, а также о выступлениях специально приехавших в суд Натальи Фатеевой, Дмитрия Муратова, Алексея Кондаурова, Марии Чеплагиной, Виктора Лебедева).

Что касается самих взысканий, то мало что можно добавить к ранее говорившемуся Лебедевым и его адвокатами на суде. Все старые взыскания за прошлые годы погашены, а поэтому в отношении них действует положение ч.8 ст.117 УИК – Лебедев считается не имеющим взысканий. Следующее “взыскание”, появившееся на свет белый по странному стечению обстоятельств 30.06.2011, т.е. сразу после подачи в суд ходатайства об УДО (те самые скандальные пропавшие из карантина личные вещи) даже по признанию представителя администрации колонии Корсунского таковым не является, так как разбирательство завершилось не наказанием, а “беседой”. А взыскание за 6.07.2011, как уже отмечено выше, опорочил и не признал сам судья Распопов, усмотрев нарушение порядка его наложения.

Вот и выходит, что как ни крути, то при непредвзятом подходе Вельский суд должен был констатировать очевидный факт: на момент судебного разбирательства по УДО у Лебедева непогашенных взысканий нет. И для законного и обоснованного вывода о возможности и необходимости его освобождения из мест лишения свободы, следовало также безбоязненно руководствоваться уже обозначенным постановлением Пленума Верховного Суда РФ, указавшим: “…наличие или отсутствие у осужденного взыскания не может служить как препятствием, так и основанием к его условно-досрочному освобождению или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания”.

Ну и конечно очень лихо судья Распопов разделался с представленными ему доказательствами защиты, из которых прямо следовало, что в возмещение претензий по искам у Лебедева и Ходорковского еще в 2003 году было изъято акций ЮКОСа на 404,4 млрд рублей, т.е. на сумму в 23 раза больше, чем подлежало взыскать по приговору. В числе прочих документов на эту тему суду было вручено постановление Мещанского районного суда г.Москвы от 9 марта 2007г, которым указанные акции обращались в счет погашения гражданского иска. А вот реакция “объективного и беспристрастного” Вельского суда: (дословная цитата) “представленные адвокатами сведения… не содержит сведений о вступлении постановления в силу и его исполнении”. То есть судья в целях отвергнуть любые положительные аргументы в пользу Лебедева, одним росчерком пера возложил обязанность судебных приставов, администрации колонии и свои собственные …на адвокатов, попутно вытерев ноги о судебный акт, который в силу предписаний ст.90 УПК РФ носит для него преюдициальное значение.

И вот теперь каждый для себя может сам решить, соответствует ли постановление Вельского суда следующим критериям: “…решение должно быть законным, обоснованным и мотивированным, содержать подробное обоснование выводов, к которым суд пришел в результате рассмотрения ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания” (из п.20 того же постановления Пленума от 21 апреля 2009г №8).

Адвокат Ривкин К.Е.