Сегодняшнее интервью Виктора Данилкина «Коммерсанту» вызвало вопросы у Константина Ривкина.

За последнее время мы наблюдаем уникальное для отечественного правосудия зрелище. Судья, вынесший приговор, вынужден в публичном пространстве оправдываться за свои поступки. Нужно ли говорить, что такое возможно только в случае, когда такие действия вызывают огромные и весьма обоснованные сомнения в их законности.

При этом, полагаю, внимательных наблюдателей за развитием ситуации не оставляет упорная мысль, что такого рода выступления есть часть спланированной акции, направленной на обеление жуткого по своему цинизму и бредовости обвинительного приговора Хамовнического суда. Напомню: сначала картинно-иллюстрированное интервью прокуроров в “Комсомольской правде”, аналогичный сюжет в новостной передаче первого канала, затем интервью судьи Данилкина “Человек и закону”, теперь – его же интервью в “Коммерсанте”.

Но здесь весьма показательно, что самые острые вопросы “допущенные к телу” интервьюеры упорно обходят стороной. Вместо этого нездоровый интерес у них вызывает такая, например, тема “Почему не назначили за отмывание максимальный срок – 15 лет?” И что же мы слышим в ответ? Вместо того, чтобы разъяснить корреспонденту, что в настоящее время такое невозможно в силу верхнего предела санкции по данной статье в 10 лет, В.Данилкин отвечает о справедливости определенного им наказания. Непосвященные действительно могут поверить в гуманизм творца правосудия…

А как было бы интересно услышать от человека, клятвенно заверяющего аудиторию в отношении приговора - я его подписал и несу за него ответственность, - как он умудрился признать виновными Ходорковского и Лебедева в хищении нефти в объемах больше, чем было добыто в реальности (!?) и в итоге инкриминировать им ущерб в стоимостном выражении в размере большем на 412 миллиардов рублей, чем это суммарно следует из того же приговора?? Как говорится, гуманизм в действии.

Я уже обозначал на сайте лишь небольшую часть тех вопросов, ответы на которые очень бы хотелось услышать от судьи, утверждающего о своей полной самостоятельности, и заверяющего, что он обстоятельно разобрался в материалах дела (http://khodorkovsky.ru/defense/comments/2011/02/25/15958.html). Реакции нет никакой, что и неудивительно: мало-мальски вразумительные ответы никак не будут сочетаться с заверениями в справедливости, законности и обоснованности обвинительного приговора.

Как например, можно с позиции закона и здравого смысла объяснить массовый недопуск (отвод) на процесс приглашенных защитой специалистов из числа высокоавторитетных ученых, экономистов, бухгалтеров? “Объективность” судьи Данилкина проявилась в том, что он своими судебными решениями признал их некомпетентными!

На самом деле защита уверена в том, что это сделано умышленно, чтобы на суде не прозвучали убедительные доводы о невиновности Ходорковского и Лебедева, наряду с демонстрацией фальсификации и абсурдности обвинения. Вот, например, что не пожелал услышать судья из уст ведущего в России специалиста в области уголовно-правовых основ борьбы с экономической преступностью профессора Н.А.Лопашенко: “Если смотреть по признакам хищения , то практически ни одного признака хищения установить в данном случае невозможно. Насколько мне представляется, имела место обыкновенная хозяйственная деятельность. И придумать, что эта хозяйственная деятельность на самом деле осуществляется организованной группой, следующим шагом они придумают, что семья — это тоже устойчивая организованная группа. Признак устойчивости это обязательный признак организованной группы. А семья — это очень устойчивая группа. Видимо, не хотелось, чтобы это прозвучало в суде. Специалисту понятно, что в данном случае обвинение надуманное и квалификация надуманная, и есть желание выдать обыкновенную хозяйственную деятельность за преступление..

… А деяние заключалось в том, что нефть продавалась нефтедобывающей компанией ЮКОСу, ЮКОС перепродавал эту самую нефть дальше, и разницу в этих ценах и получения ЮКОСом прибыли расценивается как хищение. В этой позиции ни при каких обстоятельствах не может быть усмотрено хищение. Во-первых, существует свобода договора – это гражданско-правовое начало. Согласно свободе договора, люди, которые уполномочены на заключение договора (а все стороны были абсолютно компетентны это сделать), они заключали договор своей собственной волей. Поэтому говорить, что они действовали не просто противоправно, не в гражданско-правовом смысле противоправно, а в уголовно-правовом смысле противоправно – абсолютно неверно. Совершенно ни на чем не основано. Никто еще не отменил провозглашенную Конституцией свободу экономическую деятельности, и она существует. Но она попирается подобными решениями. Создается крайне опасный прецедент, просто крайне опасный. Судя по всему, есть обвинительный уклон у суда, хотя у суда не должно быть никакого уклона, если будет создан этот прецедент, то можно поставить крест на экономике России. Потому что вся экономическая деятельность в России во многом определяется такими договорами, которые существуют по данному делу. Что такое рыночная экономика? Это желание продать свой товар таким образом, чтобы можно было жить дальше, а следующий продает по чуть более высокой цене – это есть во всех экономических отношениях. Если мы здесь сейчас усмотрим хищение, то можно будет усмотреть его во всех экономических отношениях. Поэтому это абсурд, просто абсурд”.

Именно этот абсурд в декабре 2010 года трансформировался в обвинительный приговор Ходорковскому и Лебедеву. При его изучении оторопь берет: это действительно не сочинение (слова В.Данилкина), а слегка подредактированный плагиат с обвинительного заключения, дополненный “творчески переработанным” текстом выступлений прокуроров в прениях. И весь этот продукт сомнительного качества отличает передергивание фактов, откровенная ложь, неприкрытое игнорирование закона (например, в части несоблюдения преюдиции в отношении ранее состоявшихся судебных решений).

Очень любопытно отметить, что во фрагменте интервью В.Данилкина, не попавшем на страницы “Коммерсанта”, но имеющемся в его электронной версии, есть такое признание судьи: “ Адвокаты — это 16 профессионалов своего дела. Должен отдать должное и подсудимым — очень умные люди”. Это запоздалое откровение порождает и еще один очевидный вопрос: “Почему же Вы, Виктор Николаевич, так наплевательски отнеслись к доводам этих профессионалов и умных людей, которые два года в суде при помощи многочисленных свидетелей, специалистов, документов пытались убедить Вас действовать по закону и установить Истину?”

К сожалению, ни на один из поставленных такого рода вопросов мы не находим ответов в интервью В.Данилкина. Он, видимо, руководствуется другим принципом: “Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад”.