Вадим Клювгант, Новая Газета, 14.10.2013

О милости к падшим и «падшим»

Скрупулезные, даже казуистичные, попытки СПЧ определить аптекарски точную меру амнистионного милосердия понятны. Есть стойкое ощущение: самая тяжелая гиря на «аптекарских весах», которую нужно уравновесить, — гиря «проходимости» подготовляемого решения через тернии нашей власти, не особенно склонной к великодушию. Вряд ли повышают потенциал «проходимости» и явно зашкалившие масштабы рекламной и саморекламной кампании, разнообразных критических оценок и альтернативных проектов, порой агрессивных и некомпетентных. О нескончаемых ритуальных «примерках» заведомо обезличенных параметров амнистии к конкретным персоналиям даже говорить не хочется.

Но есть и еще одно очень важное «отягчающее обстоятельство». Все, кто не утратил способность видеть, слышать и быть правдивым хотя бы наедине с собой, понимают, что эта амнистия нужна не только как акт гуманизма к юбилейной дате. Она нужна и как первый, достаточно быстрый шаг на долгом и трудном пути разгребания накопленных завалов беззакония и сломанных судеб. Завалы эти — продукция обвинительного следственно-судебного конвейера, бесконтрольного и практически не знающего оправданий.

Одно дело — милость к действительно падшим, для нее всегда нужна разумная мера. А как отмерить правильную дозу милости и справедливости к тем, кто в силу разных причин: политических, коррупционных, корыстных, карьеристских, любовно-треугольных (перечень можно продолжать), — были назначены «падшими»? К тем, например, кому устроили провокацию с наркотиками или даже взяткой. К тем, кого, обозвав «пиратами», «хулиганками» или «мошенниками» без малейших на то законных оснований, — отправили в тюрьмы. К тем, кого обвинили в придуманных задним числом массовых беспорядках на Болотной. К тем, кто умудрился тотально «похитить» нефть и лес, да так хитро, что у «потерпевших» от «хищения» нет ни копейки недостачи и ущерба, зато есть прибыль и уплаченные «с похищенного» налоги. Иными словами: как быть при проведении амнистии с теми многими, кого в целях расправы наградили ярлыком преступников и отправили отбывать «справедливое наказание», зачастую свирепое, за непреступные (а то и вовсе несовершенные) действия? Да, амнистия не позволит жертвам беззакония полностью восстановить доброе имя. Но она, возможно, позволит им для начала оказаться на свободе. Или не позволит, если опять сделать вид, что такой проблемы нет, а единственной целью амнистии назвать строго дозированную милость к падшим.

Тут одно из двух: либо, как десятилетия назад, принимается за истину, что «наши органы зря не сажают». И тогда действительно не важно, как написанное в обвинении соотносится с законом и фактами. Обвинен — значит, виновный и потому падший. Не согласен, не «раскаялся» — жалуйся сколько хочешь, но все равно будешь сидеть, и никакого тебе милосердия не положено. Либо надо набраться мужества, и пусть таким путем — да, не стерильным, не дающим реабилитации, — но все же постараться отпустить на волю людей, принужденных быть в роли «падших» и жить в неволе среди падших. По каким категориям дел таких принужденных больше всего, достаточно хорошо известно.

И вот еще что. По-настоящему сильная власть должна быть способна ради одного невиновного освободить и нескольких виновных. Особенно если у нее самой не получается быть правопослушной и карать только виновных, и только справедливо.