Приемы "дела ЮКОСа" тиражируются по стране. Адвокат Вадим Клювгант комментирует «дело Аксаны Пановой».

Интернет-газета Znak.com, 19.03.2013

Известный российский адвокат Вадим Клювгант, представляющий интересы экс-главы «ЮКОСа» Михаила Ходорковского и защищающий «узников 6 мая», следит за разворачивающимся на Урале «делом Аксаны Пановой». В интервью Znak.com он рассказал, как можно противостоять силовикам в ходе «заказных» дел, и что будет, если закрывать глаза на подобные случаи.

- Что заставило вас обратить внимание на историю Пановой? Насколько хорошо вы знакомы с ходом следствия?

- Это дело само обращает на себя внимание человека с профессиональным и жизненным опытом, подобным моему. Во-первых, откровенной одиозностью обвинительного сюжета, насколько о нем можно судить по опубликованной информации. Эта одиозность сама по себе верный признак «заказного» характера дела. Во-вторых, мужеством и достоинством, проявляемыми Аксаной. Считаю, что подобные дела должны становиться достоянием гражданского общества и профессионального сообщества. Граждане-налогоплательщики должны знать, как и на что расходуются их налоги, и иметь возможность сопоставить, насколько это помогает решению реальных проблем, в той же сфере правопорядка и противодействия преступности. А профессиональное сообщество должно иметь возможность высказывать экспертное мнение по знаковым делам, как это давно уже делается в странах с развитыми правовыми традициями. Жаль, что ни того, ни другого у нас не происходит, а информации о происходящем крайне мало. Достоин сожаления и незаслуженно низкий уровень общественной поддержки Аксаны, как и других людей, становящихся объектами атак репрессивной машины. Тем более, что самих этих атак становится всё больше, их характер - всё агрессивнее, и это не может не тревожить.

- Что в этом деле обратило на себя ваше внимание - как юриста?

- Сочетание хорошо известных технологий «заказного» дела, иными словами - произвола и расправы под видом уголовного судопроизводства: искусственная криминализация частных договорных и хозяйственных отношений, обилие бессодержательных разглагольствований стороны обвинения, используемых для прикрытия фальшивости обвинения, отсутствия реального преступления и реальных доказательств, непомерно раздутые следственно-оперативные группы, их стремление максимально закрыть информацию о деле в каких-то непонятных «интересах следствия». Все эти технологии отрабатывались на «деле ЮКОСа», так что знаю о них не понаслышке. И с горечью наблюдаю, как после обкатки там они всё шире тиражируются на необъятных просторах нашей страны. Различия в конкретных делах - только масштабами бедствия.

- Обсуждали ли вы эту историю с самым знаменитым вашим подзащитным, Михаилом Борисовичем Ходорковским? Если да, то каково его мнение?

- Да, мы это обсуждали. Свое мнение Михаил Ходорковский еще выскажет сам. Он следит за этим заказным делом и, конечно, сочувствует Аксане, передает ей пожелание держаться.

- Согласны ли вы с утверждением, что это дело - политическое? Если да, то существуют ли какие-то механизмы борьбы с политическим заказом в уголовном процессе? Является ли, например, гласность таким механизмом? Важна ли роль общественного мнения?

- Люди в нынешней российской власти часто заявляют: у нас политзаключённых нет, а значит - нет и политических дел. Но это, конечно же, большое лукавство. Потому что если за «уголовно-экономическим» обвинением скрывается расправа с оппонентом или конкурентом, изначально уже назначенным «виновным», а следствие и суд лишь обеспечивают эту расправу под прикрытием внешних атрибутов судопроизводства - это и есть политическое дело.

О других его признаках уже сказал. Способы борьбы здесь, на мой взгляд, достаточно понятны. Главных - два. Во-первых, это использование стороной защиты всех юридических возможностей для того, чтобы не оставить ни одной лазейки даже для создания видимости законности обвинительного решения. Во-вторых - это правда обо всём происходящем, которая говорится постоянно и как можно громче, со ссылками на факты и документы.

Эти два метода должны использоваться в совокупности, поскольку они дополняют и поддерживают друг друга. Фальшивый характер дела, суть которого - расправа, должен быть очевиден и не оставлять сомнений у любого, кто в состоянии воспринимать реальность, будь он юрист, уполномоченный принимать решения по делу, политик, журналист или просто наблюдатель. Роль гласности и общественного мнения, таким образом, крайне важна. Но критически важно и то, чтобы это мнение было сформировано не только, и даже не столько, эмоциями, а прежде всего - полной, корректной и достоверной информацией о происходящем. И это тоже задача стороны защиты - обеспечить наличие и доступность такой информации, никто другой её в этом заменить просто не в состоянии. Ну и, конечно, нужно помнить, что такая борьба - это марафон, и соответственно рассчитывать все силы.

- Какова вообще специфика политических процессов в современной России? Любопытствовали ли вы, например, сравнивая такие процессы в с похожими процессами в сталинскую эпоху или, может быть, с похожими процессами в странах с диктаторскими режимами?

- Любопытствовал, а как же... Чтобы не повторяться, скажу о таких специфических чертах этих процессов, как сопровождающая их пропаганда - сколь агрессивная, столь и лживая. Она, естественно, сопровождается стремлением канализировать информацию, скрыть правду, не допустить альтернативных компетентных мнений и оценок. Отсюда и рекомендации по борьбе с произволом, о которых только что сказал, они ведь тоже не в кабинетной тиши рождены... Другая характерная черта таких дел - воинствующая некомпетентность обвиняющей стороны, доходящая порой до откровенного мракобесия. Что и понятно: там ведь задача не истину устанавливать, а расправу чинить, и спрос поэтому не на профессионализм, а на послушную готовность выполнить любой приказ начальства. А расчёт - не на силу аргументов, а на грубую силу репрессии, принуждения...

- Собираетесь ли вы посещать судебные заседания по «делу Пановой»?

- Насколько понимаю, судебная стадия в этом деле ещё не наступила. Если она наступит, и Аксане потребуется моя профессиональная поддержка в качестве защитника, буду готов откликнуться на такое её обращение.

- Какими могут быть последствия этого дела для общества, для журналистики, для страны в целом? Может ли оно оказаться «пробным», за которым последуют другие похожие процессы в отношении журналистов?

- Безусловно, все подобные («заказные», политические) дела опасны не только тем, что ломают судьбы, а порой и жизни жертв конкретной расправы, но и своим прецедентным характером. Логика здесь простая: если можно безнаказанно так поступить с человеком известным, значит - можно и с любым. И, конечно, это сигнал тем, кто ниже: делай, как я, можно!.. Просто в одних случае такие «пилотные» (модельные, прецедентные - как угодно) решения принимают в «высших эшелонах» и исполняют их генералы, а в других - мелкие начальники решают, а их мелкие «держиморды» исполняют. Так что дело в отношении крупного предпринимателя служит примером для атак на предпринимателей помельче, а в отношении известного журналиста - для атак на журналиста уже любого, и далее, как говорится, везде. С учётом и без того немалых накопившихся проблем с отечественным информационным пространством, печальные последствия таких действий в отношении журналистов и журналистики представить себе нетрудно. Тем важнее, на мой взгляд, всем заинтересованным в том, чтобы этого не произошло, действовать, не дожидаясь худшего. В этом смысле и федеральным лидерам общественного мнения, думаю, неплохо бы приподняться над снобистскими рассуждениями в духе "пикейных жилетов": мол, история-то региональная, не наш масштаб. Недальновидно это, по-моему. Да и некрасиво, чего уж там...