Интернет-журнал "Республика Карелия", Александр Фукс, 14.09.20114

Адвокат Ходорковского Вадим Клювгант считает, что все происходящее с его подзащитным может случиться с любым из нас. Эксклюзивное интервью для интернет-журнала «Республика».

По своему отношению к процессу Ходорковского российский мир разделился на два полярных лагеря. Одни уверены, что это заказной политический процесс, другие убеждены, что Ходорковский — вор.
И все же, почему именно он? Как ему сидится в Карелии? И есть ли смысл вслух сомневаться в его виновности? Об этом — наш разговор с адвокатом «сегежского узника» Вадимом Клювгантом.

Почему именно Ходорковский?

Рассуждая на эту тему, Вадим Клювгант говорит, что ему известны лишь два человека, которые точно знают ответ на это вопрос: Путин и Сечин (Игорь Сечин - долгое время заместитель руководителя администрации президента РФ, ныне заместитель председателя правительства РФ, именно его сам Ходорковский называл главным организатором уголовных дел против себя: первый раз — «из жадности», второй — «из трусости). Сам же Клювгант, высказывая свою версию гонений на опального олигарха, выделил три, как он считает, основные причины:

1. Ходорковский создал и контролировал самую дорогую и успешную компанию страны.
2. Он провозгласил курс на то, что бизнес должен быть прозрачен, а это нравится далеко не всем.
3. Он в открытую говорил о необходимости существования в стране настоящей оппозиции и настаивал на том, что общество не может развиваться, если между властью и народом нет диалога. А это могло быть расценено властью как политическая угроза.

Сегежа. Плюсы и минусы

Клювгант остерегается считать перевод своего подзащитного в Сегежу признаком какого-то потепления. Но не может не отметить и явных улучшений в положении Ходорковского, которые последовали в связи с этим переводом. Во-первых, от Москвы до Сегежи в шесть раз ближе, чем было до Краснокаменска, где он находился до этого. Кроме того, в Сегеже Ходоркоскому, наконец, разрешили длительное (трехдневное) свидание с семьей. В Сибири ему пять лет отказывали в этом праве. В Карелии соблюдается право заключенного на телефонные звонки (15 минут в неделю). Этого права он тоже был лишен много лет.

Но, с другой стороны, говорит Клювгант, не стоит забывать, что Сегежа – это типичный ГУЛАГовский край. Именно сюда в сталинские времена пересылали заключенных на строительство Беломорканала. Да и сама аббревиатура «ЗК» появилась именно здесь – зеками изначально называли заключенных каналоотрядовцев. И сейчас элементы дежавю среди наших карельских красот все же происходят.

Дежавю

Вадим Клювгант напомнил, что в преддверии УДО (условно-досрочного освобождения) Ходорковскому уже было объявлено два взыскания за нарушение правил внутреннего распорядка. Оба по издевательски смехотворным причинам. В первый раз в вину Ходорковскому вменили «отчуждение личной собственности в пользу другого лица». Имелось в виду то, что он дал другому заключенному пачку сигарет. Во второй раз он оказался виноват в том, что покинул рабочее место. Ему поручили разобрать и сложить некую металлическую конструкцию, состоящую из сваренных частей. Но чтобы сделать это, сначала нужно было дождаться сварщика, который бы ее «разварил». Сварщик не пришел. Ходорковский отправился в подсобку, чтобы сообщить об этом мастеру (ведь иначе он оказался бы виноват в том, что без уважительной причины не выполнил работу). Мастера на месте также не оказалось. Зато откуда ни возьмись появились представители администрации, которые зафиксировали отсутствие заключенного на рабочем месте. И ведь если бы карельские товарищи полистали дело Ходорковского, они были бы в курсе, что похожие нарушения ему уже инкриминировались ему в Краснокаменске. В первый раз он, кажется, «отчуждил» другому заключенному свой лимон, а во второй пошел сообщить мастеру швейного цеха, что сломалась игла. Оба эти дела тогда развалились. Суть же, как считает Клювгант, всех этих дежавю заключается в том, что «Правила внутреннего распорядка зоны» – это документ из ГУЛАГовских времен. Документ, при «творческом» использовании которого можно наказать любого. Было бы желание.

Условно-досрочное освобождение

Шансов быть досрочно освобожденным, по мнению Вадима Клювганта, у Ходорковского почти нет. Об этом говорит то, с какой неохотой система реагирует на их ходатайство об УДО. Сначала Преображенский суд Москвы под издевательскими предлогами дважды отвергал это ходатайство. Потом ходатайство два месяца футболили от Карелии в Москву и обратно. А после того, как оно, наконец, осело в Сегеже, Ходорковскому были придуманы эти два взыскания по поводу сигарет и сварщика.

А смысл?

Какой же смысл писать о чем-либо, если у власти есть свое, вполне сформировавшееся решение, и вряд ли что-либо сможет его изменить? Тем более что до основной массы россиян альтернативная точка зрения даже и не доходит. Миллионы людей смотрят телевизор и слышат, что «вор должен сидеть в тюрьме» и что «руки его по локоть в крови». И лишь не очень большой процент населения имеет любопытство лазать по Интернету и находить там что-то, противоречащее официальной пропаганде. Да, и среди этих любознательных соотечественников многие полагают, что подлый олигарх подкупил Интернет. Ведь на то он и олигарх. На Руси испокон веков сформировалась стойкая неприязнь к чужому богатству. Но адвокат Ходорковского тем не менее считает, что аудитория, сочувствующая его подзащитному, с каждым годом растет: «По подсчетам социологов, уровень поддержки самого известного заключенного России превышает уровень поддержки всех других оппозиционных сил страны вместе взятых. Это видно даже по простым разговорам на улицах. При всей зацикленности наших людей на своем микромире они понимают, что человек сидит не за то преступление, которое ему инкриминируют».
То есть происходит что-то на уровне средневековой ереси. И, главное, все больше людей отдают себе отчет, что если такое может происходить с самым известным и богатым человеком в стране, то жизнь неизвестных и небогатых вообще ничего не стоит.