"Русская служба новостей", 31.05.2011

Тема: Ходатайство Ходорковского об УДО поступило в суд.
Комментарии по телефону: Вадим Клювгант
Передача: Все главное сегодня

Ю. БУДКИН: Добрый вечер! Ходатайство поступило в суд. Что это означает?

В. КЛЮВГАНТ: Означает, что суд должен его рассмотреть, решить, согласно закону и по совести.

Ю. БУДКИН: В какие сроки это должно происходить? Что нужно от УФСИН? В какие сроки она должна дать свои данные?

В. КЛЮВГАНТ: От службы ничего не нужно, кроме одного: чтобы она не устраивала всяких глупых провокаций, как это было, когда мы в прошлый раз обращались за условно-досрочным освобождением, находясь в Чите. А документы должны представить в следственном изоляторе «Матросская тишина», где находится Ходорковский уже более двух лет. Закон обязывает сделать это в течение 10 дней со дня поступления ходатайства.

Н. МИНАЕВА: Сегодняшнее решение, вердикт Европейского суда по правам человека сыграют Вам и Вашему клиенту, скорее, на руку или напротив? Или связи нет?

В. КЛЮВГАНТ: Между этим какой-то прямой связи нет, тем более что жалоба, которую сегодня разрешил ЕСПЧ, – это самая первая жалоба, поданная еще в 2004 году. Она охватывает только вопросы, связанные с задержанием Михаила Ходорковского в октябре 2003 года, с последующим его арестом и содержанием под стражей с многочисленными грубыми нарушениями, которые признаны сегодняшним решением. В том числе и даже бесчеловечное обращение! Признано такое нарушение. Это само по себе положительное, позитивное решение является, как мы понимаем и считаем, важным этапом в большом пути борьбы за восстановление попранных прав, честного имени, за справедливость в целом. Что касается условно-досрочного освобождения – эта процедура гораздо более простая. Суть ее заключается только в одном. Суд должен определить и решить на основании представленных ему материалов, должен ли человек находиться и дальше в условиях лишения свободы или в этом нет никакой необходимости с точки зрения его социализации.

Ю. БУДКИН: Но вы упомянули: если не будут ставить палки в колеса представители УФСИН. А как они могут это делать?

В. КЛЮВГАНТ: Ой, вы знаете, за 8 лет уже большая коллекция всякого рода злоупотребления правами, фальсификаций и провокаций, в том числе и со стороны тюремной системы. Это уже просто можно тома создавать, описывать, как это и что это было. Применительно к вопросу об УДО, в прошлый раз были взыскания фальсифицированы, липовые документы представлены, неизвестно откуда взявшиеся характеристики, которые никто не запрашивал. А они как-то в Читу все слетелись из разных городов и весей, московских изоляторов, откуда только ни пришло. Осужденные, которых по 600–800 километров, за тысячи километров возили. Об этом никто не просил, а их привозили, просили, чтобы суд их выслушал в рамках рассмотрения ходатайства. Чего только не было. Вашего эфирного времени не хватит, чтобы обо всем этом рассказать!

Н. МИНАЕВА: С чем связано решение подать прошение об УДО именно сейчас? Просто, как все знают, президент Дмитрий Медведев произнес фразу, которую многие могли бы сейчас счесть сигналом. Помните, когда Дмитрий Медведев сказал, что Ходорковский не представляет опасности, если он выйдет на свободу?

В. КЛЮВГАНТ: Да, абсолютно никакой опасности!

Н. МИНАЕВА: Вы прочили это как сигнал, и сейчас подаете прошение?

В. КЛЮВГАНТ: Наташа, мы юристы, не астрологи, не гадалки! Мы не читаем сигналы. Я только хочу поправить вас. Не прошение, а ходатайство. Это разные смысловые оттенки. Во-вторых, сейчас оно подано в силу того, что, с точки зрения формальной наступила ясность в ситуации. Я не говорю, что она нам нравится. Она нам совсем не нравится. Но она, по крайней мере, прояснилась. Я имею в виду, что состоялось кассационное рассмотрение в отношении второго приговора. И хотя мы по-прежнему считаем этот приговор фальшивкой, беззаконием, но, тем не менее, кассация пришла к выводу, к решению, что 13 лет – это тот совокупный срок, который она определила для отбывания. Мы понимаем, отчего мы должны считать половину, находясь в сегодняшних реалиях. И мы понимаем, что эта половина давно пройдена, поскольку она исчисляется с момента задержания Платона Лебедева в июле, а Ходорковского в октябре 2003 года. Соответственно половина этого срока давно миновала. Следовательно, право на обращение с ходатайством об УДО есть. Эта ясность наступила. Что касается сущностного, содержательного аспекта, понимаете, когда уже приближается 8-летний рубеж, а люди в тюрьме, они не молодеют, а у них там дети-внуки порождались, а на самом деле вопрос, который решается при УДО, – это тот самый вопрос, вне зависимости от совпадения во времени, через совпадение в существе. При рассмотрении ходатайства УДО суд как раз и решает, насколько человек, находящийся в заключении, опасен или не опасен для общества.

Ю. БУДКИН: И все-таки по поводу сигналов и их чтения! В ходатайстве Ходорковского четко сказано: «Свою вину я не признаю». То есть он на этом настаивает, хотя – насколько я понимаю – в этом документе он мог не упоминать это.

В. КЛЮВГАНТ: Я не очень понимаю, причем здесь сигналы. Есть формальные требования к ходатайству об условно-досрочном освобождении.

Ю. БУДКИН: Он должен был написать это?

В. КЛЮВГАНТ: Среди этих формальных требований есть «упомянуть об отношении лица к совершенному преступному деянию». Ходорковский считает, что он никакого преступного деяния не совершал. Этого его конституционное право – оспаривать приговор. Он не считает нужным стесняться излагать свою позицию, потому что есть конституционное право добиваться пересмотра приговора и есть другое конституционное право просить о смягчении наказания. Увязывать или обуславливать одно отказом от другого – это кощунственно, противоправно и бесчеловечно. Зачем тут ложная стеснительность и ложное кокетство?

Ю. БУДКИН: Наш слушатель Владимир пишет, что условно-досрочное освобождение якобы предполагает признание вины, а Ходорковский вину отрицал. Вы говорите, что он обязательно в ходатайстве должен высказать свое отношение к обвинению.

В. КЛЮВГАНТ: Я сказал, что к деянию, а не к преступлению. А слушателю Владимиру я бы порекомендовал поглубже ознакомиться, если этот вопрос его интересует, и Конституцию почитать российскую. В частности статью 50, где эти два права идут через запятую, не обуславливая одно другим. И решение Конституционного суда, которое, напомню, является общеобязательным, независимого от того, по какому поводу оно принято – там четко сказано, что отношение осужденного к признанию или непризнанию вины никаким образом не может являться препятствием и не может обуславливать решение о его условно-досрочном освобождении. То есть формальное требование к содержанию ходатайства – это одно. А его сущностная сторона, опирающаяся на конституцию – это совсем другое.

Ю. БУДКИН: На сегодняшний день у Михаила Ходорковского двойная судимость? Или это не так?

В. КЛЮВГАНТ: Я не очень понял. Есть приговор 2005 года, есть приговор 2010 года, которым определено наказание по совокупности, с учетом того, что отбыто по приговору 2005 года, частично не отбыто. По совокупности всего этого есть приговор от 27 декабря 2010 года. Он подлежит дальнейшему исполнению.

Ю. БУДКИН: Спасибо!