Специфику отправления заказного правосудия раскрывает Юрий Шмидт.

Задолго до вчерашнего интервью В. Данилкина 1-му каналу ТВ, в СМИ и на форумах горячо обсуждался вопрос, кому верить: заявлению Н. Васильевой или словам судьи, обвинившего свою помощницу в клевете.

По многим причинам считаю такую постановку вопроса некорректной.

Никто не подвергает сомнению, что Васильева сделала свое заявление, во-первых, добровольно, и, во-вторых, явно во вред себе. Во всяком случае, с перспективой через три года стать судьей со всеми прилагающимися к этой должности благами она распрощалась. И это далеко не все негативные последствия ее смелого поступка. Конечно, было бы странно, если бы самые отчаянные «доброжелатели» Ходорковского сразу же из всех подворотен не завопили, что ее подкупили. Но не унижаться же до спора с теми, кому всегда все ясно и никакие доказательства не нужны…

Совершенно иначе обстоит дело с судьей Данилкиным. Было очевидно, что после заявления помощницы ему рано или поздно придется дать ответ, поскольку, что бы сама Васильева ни говорила о мотивах своего поступка, фактически ее заявление содержало обвинение судьи в преступлении против правосудия. Оставить его без проверки было невозможно, и первое слово сказать должен был именно Данилкин. Выбор у него был невелик. Как и в самом процессе, когда вопрос стоял: осудить либо оправдать, так и здесь: подтвердить сказанное Васильевой или отрицать. И здесь я скажу, что, несмотря на все беды, которые обрушились бы на его голову, вынести оправдательный приговора ему было несравнимо легче, чем подтвердить сказанное Васильевой. С высокой степенью вероятности можно предсказать все негативные для судьи последствия оправдания Ходорковского и Лебедева, но ни моего опыта, ни даже воображения не хватает, чтобы представить, какие громы и молнии обрушились бы на его бедную голову в случае подтверждения слов Васильевой. Одним лишением звания судьи и пенсии здесь бы, конечно, не обошлось. Впрочем, не стоит гадать обо всех возможных карах, поскольку само заранее записанное честнейшим Пимановым интервью никогда бы не вышло в эфир, скажи Данилкин не то, что от него требовалось.

Как адвокат с пятидесятилетним опытом я, в отличие от Васильевой, хорошо знаю сложившуюся в советские времена (и возрожденную в годы путинского правления) практику, предполагающую обязательное «консультирование» нижестоящих судов с вышестоящими и согласование с ними спорных вопросов по знаковым делам. Ну, например, какое ходатайство удовлетворить, а в каком отказать, «ввиду отсутствия законных оснований». Кого из высокопоставленных лиц можно вызвать в качестве свидетелей, а чьи показания (еще не данные!) «не имеют значения для дела». И так далее.

Совершенно ясно, что власть заранее запрограммировала результат этого процесса, поэтому выбор судьи здесь не мог быть случайным: требовался человек, который не обманет оказанного ему «доверия». Это не означает, что вышестоящая инстанция (в данном случае – Мосгорсуд) освобождается от ответственности и контроля. Наоборот, они отвечают солидарно, причем немалая ответственность лежит на председателе городского суда и кассаторе – судье, который будет докладчиком при кассационном слушании дела. Тоже очень «независимый» служитель Фемиды…

Сказанное не означает, что судья, который вынужден выносить заказной приговор, испытывает душевный комфорт. Бывает, что он спорит по каким-то частным вопросам, он-то, действительно, лучше всех понимает, как разваливается обвинение. Он понимает, что под приговором будет стоять его подпись, и в случае каких-то непредвиденных обстоятельств именно на него повесят всех собак. Здесь и корвалол иногда требуется, и нитроглицерин.

В то же время я уверен, что Н.Васильева, не знающая всей специфики кухни «отправления правосудия», заблуждается, когда говорит, что приговор писался в городском суде. При этом вполне допускаю, что в Хамовнический суд он попадал именно оттуда, после прохождения «экспертизы». Судя же по стилю и зашкаливающему уровню бреда, главным автором был бывший руководитель следственной группы С.Каримов, в настоящее время пребывающий в должности советника Генерального прокурора. С.Каримов в течение всего процесса руководил коллективом обвинителей, в режиме on-line через В.Лахтина получал всю информацию.

Для знающих всю эту систему людей телевыступление В.Данилкина прозвучало крайне неубедительно. Не буду детально разбирать его, скажу только, что совершенно напрасно он старался убедить аудиторию, что Васильева не могла видеть и знать того, о чем сказала в своем интервью. Помощники и секретари видят и знают очень многое. Достаточно, что они свободно заходят в кабинет судьи, присутствуют при телефонных разговорах, знают, куда и к кому поехал их шеф в рабочее время. От них не принято скрывать документы и запирать их в сейф. Я уверен, что Н.Васильевой есть, что добавить к ранее сказанному. Возможно, захочет. А, может быть, и придется.