"Коммерсант.ru", 27.12.2010

Юрий Шмидт рассказал о своих впечатлениях от происходившего в Хамовническом суде Москвы.

— Какие у Вас впечатления от сегодняшнего процесса?

— Самые ужасные, какие только могут быть. И от процесса, и от того, что ему сопутствовало. Совершенно правильно сказали, что не допустили прессу, хотя были свободные места, что прекратили трансляцию во второй зал, где журналисты привыкли получать информацию. А то, что касается самого приговора, то создается ощущение, что он был написан до начала судебного следствия по делу. Потому что даже те коррективы, которые внесла сторона обвинения, уменьшив объемы по якобы похищенной нефти, и по отмытым деньгам, суд, по-моему, взял, ну, так на слух, на 100% утверждать трудно, по крайней мере, похоже, что он взял их прямо из обвинительного заключения, проигнорировав абсолютно все то, что происходило в судебном следствии.

— Сообщалось, что господин Данилкин очень быстро зачитывает текст приговора. Насколько вероятно, что приговор будет оглашен именно 31 декабря?

— Он его даже не зачитывает, он его бубнит, приходится вообще приставлять ладони к ушам, чтобы что-то разобрать. И пока не поймешь этот своеобразный язык, разобрать очень трудно. У него явно есть установка закончить чтение до нового года и полагаю, что в таком темпе он это сумеет сделать.

— По некоторым эпизодам, производство прекращено с истечением срока давности. Насколько это было ожидаемо?

— Это было абсолютно ожидаемо, потому неожидаемо было то, что вообще производство по этим эпизодам пойдет в суде, потому что истечение срока давности по эпизодам с акциями «Восточной нефтяной компании», истечение этого срока было ясно за год до начала слушания дела. Зачем они тянули время, зная, что все равно ничего, кроме постановления о прекращении, вынести невозможно, это тайна сия велика есть.

— Учитывая такой ход событий в Хамовническом суде, какого решения Вы можете ждать?

— Насчет сроков я ничего говорить не буду. Ясно, что будет назначено наказание Ходорковскому и Лебедеву, но какое это будет наказание, ничего сказать не могу. Могу только добавить, что по стилю поведения судьи, я говорю и в отношении присутствующих в зале, и по отношению к прессе, и по тому, что он демонстративно проигнорировал все, что было в судебном следствии, — у нас создается впечатление, что на него было оказано незаурядное давление, очень сильное, причем, в последнее время и может быть этот перенос на две недели, о причинах которого высказывалось столько мнений, может быть, был связан именно с этим. И даже стиль подачи судьей обвинения какой-то нарочито невнятный, он как бы подчеркивает, что судья сам осознает демонстративный характер того, что происходит.

— Супругу и дочь господина Ходорковского попросили выйти из зала, какие основания на это были?

— Я, честно говоря, не заметил, в чем они провинились, может быть перешепнулись на ухо, одна другой что-то сказали, но, по крайней мере, это тоже первый случай. Бывало, выводили из зала людей, у которых звонили мобильники, постороннюю публику уводили, но чтоб жену и дочь уводили, это впервые за все время.

—Причины не объясняли?

— Нет. Подошел пристав и сказал подняться и выйти. Все.

— А где сейчас они находятся?

— Не знаю. Сейчас они не в поле моего зрения.

— Как вы полагаете, последнее выступление в телеэфире и Путина, и Медведева как-то могли повлиять на приговор суда по делу ЮКОСа?

— Думаю, что могли. Выступления Путина я расцениваю как прямое указание, более того, я расцениваю это как поступок абсолютно недопустимый для лица, занимающего вторую по значимости, если говорить формально, должность в государстве. При этом Европейский суд в своих решениях неоднократно подчеркивал, что должностные лица и государственные служащие вообще должны воздерживаться от высказываний, которые можно расценить как попытку оказать давление на суд. Здесь же была как бы субъективная оценка того, что может оказать влияние на суд. А это было нечто вроде указания суду прямого, что вот установлено, что они совершили хищение, я не говорю уже там про обвинение в убийствах, это вообще дальше не предъявлено, это прямое нарушение требований Конституции и это деяние предусмотрено статьей 294 Уголовного кодекса РФ «Вмешательство в правосудие». Я лично обвиняю господина Путина в совершении этого преступления. Что касается высказываний Медведева, он очень хорошо начал, когда сказал, собственно, то же, что говорю вам сейчас я: недопустимо говорить о виновности человека, в отношении которого не вынесен приговор. Но вторую часть своего высказывания он сделал очень мутной и основательно смазал эффект от первой части.

— Эксперты некоторые полагают, что Лебедев и Ходорковский могут быть амнистированы после выборов 2012 года, Вы допускаете такую возможность?

— Если господин Путин примет такое решение, то допускаю.