Григорий Пасько два дня провел в Вельске и, увидев охранителей системы, увидел также и тех, кто ей противостоит.

yukos-mbh.livejournal.com, Григорий Пасько, 10-12.04.2012

ВЕЛЬСК. ЧАСТЬ 1

Чуткий сон вынуждает меня с раздражением относиться к храпящим соседям по купе. Поэтому, по возможности, стараюсь брать билет в СВ. Увы, ни один из поездов, отправлявшихся в северные края (Котлас, Лабытнанги, Воркута…) такой роскоши не предвидел.
В старом, как телогрейка на пересылке, вагоне не было не только смахивающих на роскошь предметов и услуг, но не было даже необходимого. Например, достаточно яркого освещения. Освещение было, как в свое время в моей одиночной камере.
Еще в Москве в мое купе зашел молодой здоровый парень с фиксой в зубах.
- Охранник? – спросил я соседа без церемоний.
- Да, - удивившись, ответил он. – А вы откуда знаете?
- Давно живу, - ответил я.

Оказалось, парень живет в Кириллове, который знаменит своим Кирилло-Белозерским монастырем. А работать ездит в Москву – охраняет виллу богатея.

…После Вологды я остался в купе один. Более того, я остался один во всем вагоне. Что-то подсказывало мне, что северные края люди не очень любят и попасть в них всеми силами не то что на СВ, а даже в простых вагонах не стремятся.
За окном вот уже 10 часов простирались белоснежные поля и леса. Еще дома в поисковиках я увидел: в Вельске плюс 3. За окном в Москве тоже было плюс 3. Однако бесконечное белое безмолвие за окнами поезда навевало на смутные догадки о том, что в далеком Вельске какие-то другие плюс 3: заснеженные и более холодные, чем в столице нашей родины.

Чем ближе мы подъезжали к Вельску, тем гуще, выше и толще становились снега. Они, как партизаны, окопались в лесах и вдоль железнодорожной насыпи и дожидались лета. Глядя на это снежное царствие, трудно, - да что там трудно – невозможно! - было представить себе, что где-то вдруг возникнет теплый оазис с хлестким, как удар веслом по воде, названием – Вельск.
Пока тянулись снега, я решил прочитать рекламный текст об этом городке.
Оказывается, Вельск – это «провинциальный городок Беломорского Севера, своеобразные южные ворота в Архангельскую область из Центральной России». Это «малый исторический город» хранит «историю веков, традиционную народную культуру и память поколений. Такими городами жива современная Россия».(Жива? Вообще-то пациент скорее мертв… Во всяком случае в отдалении от столицы и губернских городов жизнь замедляется до потери общественного пульса).
Далее сообщалось, что «история освоения вельских земель насчитывает, по археологическим данным, более 10 тысяч лет, однако летоисчисление г. Вельска принято вести с 1137 г. — времени самого первого упоминания о селении у Вели в грамоте новгородского князя Святослава Ольговича. В 1397 г. о нем уже говорится как о Вельском погосте Важской области, принадлежащем Великому Новгороду».
Ага, значит, все – таки история веков и пласты народной культуры вычленили главное: Вельск – это погост. Если я правильно понимаю значение этого слова, то веселого в этом оазисе мало.
С XVI века основным занятием вельчан было смолокурение, и даже когда в 1780 г., согласно Указу Екатерины II, Вельск получил звание уездного города Вологодской губернии, на городском гербе, в нижней его части, была изображена бочка с дегтем на золотом поле в знак того, что «обыватели сего города оным производят знатный торг».
Так-так, к погосту таперича добавилась и бочка с дегтем.
Читаем дальше. «Среди многочисленных ярмарок и торжков, традиционно проводившихся в Вельске, наиболее известной и многолюдной была Афанасьевская ярмарка, на которую приезжали купцы и мещане из Москвы, Ярославля, Вологды, Верховажья, Галича, Шенкурска, Каргополя. Товар везли по Московскому тракту, вдоль которого находились многочисленные трактиры и постоялые дворы».
Да-а, давненько, видно, прошли те времена, когда купцы и мещане ломились в Вельск на ярмарку. Во всяком случае, ни трактиров, ни постоялых дворов вдоль железной дороги я не видел. Токмо снега обильные, леса молчаливые и тоска непроглядная.
Не удивительно, что с 70-х гг. XIX в. Вельск становится местом политической ссылки. Здесь отбывали наказание один из организаторов Морозовской стачки в Орехово-Зуеве П.А. Моисеенко, будущий советский государственный и партийный деятель П.Г. Смидович, писатель П.А. Бляхин, первый марийский композитор И.С. Палантай (Ключников) и другие.
Собственно, и я-то ехал в Вельск лишь с целью продолжения публикаций на тему «Места отсидок бывших руководителей компании ЮКОС». В Чите многажды бывал уже, Сегежу посетил. Теперь вот – погост с бочкой дегтя.
Однако ж читаем дальше. Оказывается, события октября 1917 г. не внесли в быт города и уезда каких-либо особых изменений. (Забегая наперед отмечу, что и последующие 95 лет тоже не сильно изменили облик малого исторического города и не сильно расшевелили «пласты народной культуры»). Оживление жизни произошло лишь в 1918 —1920 гг., когда в связи с угрозой захвата города интервентами Вельск был объявлен прифронтовым городом на осадном положении. Незначительной передышкой на пути «строительства нового общества» стал период НЭПа, после чего Вельский район стал местом новых ссылок и лагерей. Силами заключенных Севдвинлага в 1940-е гг. было осуществлено строительство Печорской (ныне — Северной) железной дороги.
Ну да, ну да: «по тундре, по железной дороге мчится поезд Воркута –Ленинград».
После слов из рекламного текста «Богата земля Вельская памятниками истории и культуры» охота читать пропала. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
…Однажды я спросил проводницу поезда «Москва-Владивосток», что она видела из окон за 30 лет своей жизни в этом поезде. Она ответила: все 30 лет – одно и то же. Потом подумала и добавила: «Только населенных пунктов вдоль дороги стало гораздо меньше».
Я вглядывался в серую мглу за окнами поездка «Москва-Котлас» и тоже не видел населенных пунктов. Такое впечатление, что их на этом пути всегда было негусто.
…А вот и сам Вельск. Шикарный по современным российским меркам вокзал.

Отвратительные, то есть, обычные по современным меркам, дороги. Множество деревянных двухэтажных домов… Город как город. Ни погоста, ни бочки с дегтем, слава Богу, я не увидел. Не так страшен черт, как его малюют историки?
Уже в первый же день я встретился с редактором газеты, адвокатами, начальником лагеря, председателем районного суда, местными чекистами…
Но об этом чуть позже….

ВЕЛЬСК. ЧАСТЬ 2

Главный редактор вельской газеты «ВК-Новый Регион» Константин Мамедов позвонил при мне начальнику колонии общего режима №14 Сергею Бондарю и сказал: «Тут журналист из Москвы… Хочет встретиться-поговорить». Да, мне очень хотелось поговорить с человеком, которого сам Мамедов в своей газете назвал «позором Вельска» и «винтиком, который убивает».

Дело в том, что Сергей Бондарь подписал документы о взысканиях, наложенных на осужденного Платона Лебедева. Взскания были настолько лживыми и надуманными, что даже верный путинец бывший вице-спикер Госдумы Любовь Слиска назвала их абсурдными.

Собственно, не один Бондарь приложил свою «винтиковую» руку к несправедливости по отношению к Лебедеву, подписав мерзскую на него характиристику: там, в команде, были еще прокурор района С.Семенов, сотрудники колонии А.Корсунский, А.Плакан,С.Кудрин и, разумеется, вельский районный судья Н.Распопов.

Да, мне очень хотелось поговорить с Бондарем… Как раз поговорить и не получилось: Сергей Николаевич сам приехал ко мне в гостиницу, но на этом его энтузиазм иссяк. Спрашивается, зачем приезжал? Как я понял – из любопытства. (Позже мне рассказывали, что точно так же он встречался со многими журналистами: придет на встречу, помолчит, скажет, что не уполномочен отвечать на вопросы, и уйдет). Впрочем, именно из-за этого своего качества - любопытства - мог бы что-нибудь и сказать. Например, о свершившихся преобразованиях в системе ФСИН на примере своей колонии… О том, как особенные (не по своей воле) заключенные подвергаются более пристальному вниманию со стороны сотрудников колонии, чем другие сидельцы… О том, дает ли ему кто-либо указания насчет количества и качества взысканий, которые непременно надо наложить на некоторых заключенных, в том числе и на Платона Лебедева… Да мало ли тем для приятной и не очень приятной беседы! В итоге получился мой монолог с вкраплениями реплик начальника колонии. Чтобы с ним побеседовать, сказал Бондарь, надо мне написать бумагу в их пресс-службу. Затем те отправят свою бумагу руководству ФСИН в Москву… Затем…Спасибо, сказал я, все это мне известно и уже ранее когда-то не нравилось, а теперь и подавно не нравится; я этого делать не стану: времени жалко, потому что жизнь проходит. На всякий случай я задал вопрос «хозяину»: не беспокоит ли его заключенный Платон Лебедев? Нет, ответил начальник, не беспокоит. А вы его не беспокоите? - не унимался я. Серей Николаевич мой вопрос, видимо, понял, потому что улыбнулся. Но не ответил.

Затем я сообщил Бондарю, что буду фотографировать его колонию, не прячась, потому как внешний вид любого сооружения секретным не является. Бондарь ничего не сказал. Извинился, что не может дать мне интервью и отбыл по своим важным государственным делам.

Он мог бы, этот парень, стать положительно известным человеком. Молодой, здоровый (в футбол играет), сделавший карьеру, успешный и, наверное, счастлив в браке с женой, большой шишкой, как говорят, с структуре Сбербанка… Но он, по сути, оказался жалким винтиком и шпунтикои в Исполнительной Системе. Он и такие как он – основа этой системы. Исполнительные, не рассуждающие, тупо выполняющие приказ… Это ведь он, а не я и не вы, не Сидор Петрович и не Клара Михайловна, навешивали Патону Лебедву взыскания одно тупее другого. Штаны забыл или не так надел, не так поздоровался, на вы кого-то не назвал… В газете «Вельск-инфо» я обнаружил обращение к Бондарю его учительницы Ольги Комаровой. Со страниц газеты она спрашивает: «Как же вы могли подписать такую глупую характеристику?» Далее Ольга Комарова пишет: «…Платон Лебедев потерял все свое здоровье в тюрьме, отсидел 8 долгих лет, и волею Бондаря и Распопова его оставили еще на неопределенный срок отбывать заключение. Неужели этот человек опасен на свободе?» Риторический вопрос, конечно. Но есть у меня на него ответ: как раз опасны на свободе все эти бондари, распоповы и семеновы.…

Потом мы поехали в колонию. Вместе с Мамедовым прошли на территорию – есть там такая территория, по которой можно ходить всем. Вот справа административное здание, в котором сидит Бондарь. Слева – жилая зона с кирпичными двухэтажными бараками, в одном из которых сидит Лебедев. Бараки стоят недалеко от дороги.

В окна видны шконки. Понятно, что оттуда, из окон бараков, можно глядеть на сосновый лес и на дорогу. (Тут я вспомнил «свою» зону и свой барак, из окон которого были видны окна другого барака и высоченный забор). Здесь заборы тоже есть, но не высоченные.

По территории бродили расконвоированные. Мы зашли в магазин с поэтическим названием «Краюшка». Соки-печенье – все как обычно. И в углу – товары, сотворенные руками заключенных: табуретки, совки, кухонные штучки, хлебницы-шкатулки и дивной красоты розы из стружки по 119 рублей за штуку.

Рядом с магазином – домик для длительных свиданий. Скоро сюда приедут родственники Платона. Конечно, на общем режиме 6 свиданий в год – это неплохо. Хотя и дико с точки зрения современности: в американской тюрьме такой категории зеков разрешено встречаться раз в неделю. А уж говорить по телефону с родными – хоть каждый день, только плати свои деньги за разговоры.

Зону я, как и обещал начальнику, сфотографировал. Зона как зона… Кто видел одну, тот видел их все.… Позже, из разговоров со знающими людьми, я узнал, что к Платону особенно не придираются. Но и спуску-поблажек ни в чем, даже в малом, не дают. Как говорится, шаг влево, шаг вправо…

ВЕЛЬСК. ЧАСТЬ 3

Адвокат Возеркина

В тот же день, ближе к вечеру, мы встретились с местным адвокатом Платона Лебедева Ларисой Ивановной Возеркиной. Кабинет адвоката – в здании районного суда. На входе меня тормознули охранники – их там сразу было аж трое. Предложили оставить при них фотоаппарат и диктофон. Я наотрез отказался: я ж не на заседание судебное иду, а на встречу с адвокатом. После этого меня «отконвоировали» к председателю суда. Виктор Федорович Иванов гостей явно не ждал. Он сидел за рабочим столом без пиджака и галстука. Поэтому ему пришлось встать, поздороваться с журналистом и выслушать речь охранника. Вердикт судьи – проблем нет: конечно, можно – и с фотоаппаратом, и с диктофоном…

К слову, здание суда – красивенькое, отремонтированное. Блестит, как новая монета. Как железнодорожный вокзал Вельска. Как новый ЦУМ Вельска… Есть же деньги хоть на что-то. Не на дороги, конечно, но все же…

Лариса Ивановна рассказала, что к Платону ходит не то, чтоб часто, но по мере необходимости. Конечно, говорит она, по УДО его не освободили из-за команды свыше. О судье Распопове в целом высказалась положительно. Ее мнение о зоне: зона как зона. Красная, разумеется. В целом, неплохая. Домик для свиданий хорошо сделали, по-человечески, даже комната для детей есть…

Каланча, дороги и чекисты

Посмотрел я, разумеется, и сам Вельск. Архитектура местами завораживает: кружевные деревянные наличники, резные колонны, ставни расписные… Но все это – «уходящая натура». А приходящая – новый ЦУМ, торговый центр «Аюта», районный суд… Стекло и бетон.

Главная улица города носит имя чекиста Дзержинского.

И на этой улице в первый же день меня «пасли» местные чекисты: они ж там каждому известны, вот мне добрые люди и подсказали, где конкретно торчат их рожи. Не думаю, что именно я заинтересовал их. Просто, рефлекс сработал: «пасти» каждого новенького. А что еще делать бездельникам?
Дорог в городе, само собой, нету. Выехали за город – и там дорог нету. Колдобина на колдобине. Ну, видать, не создана страна наша для дорог. Для дураков и чекистов (часто это одно и то же)– да, создана. А для дорог – увы…
В местной газете пишут о диких проблемах с финансированием инфекционной больницы; о затянувшихся сроках строительства дороги-моста-путепровода, прокладки газовых и канализационных коммуникаций; о пресловутой защите местного производителя…
Самое приметное и интересное здание в Вельске – каланча.

Высокая, как и положено, кирпичная, новая, с крышей а-ля Ярославский вокзал. С часами, с флагом государственным, издалека виднеющемся. Но самое главное – с курантами, бьющими каждые полчаса. Поначалу я думал, что это церковный звон.

Наверное, каланча в деревянном городе, действительно, очень нужна.Из других достопримечательностей мною были увидены: художественная галерея - интересная, но убогенькая какая-то; явно нефинансируемая или недофинансируемая; городской музей - получше, но и ему не мешало бы обновление. С трудом, но нашел-таки магазин народных промыслов. Ткацкие станки в классе – рядом стоят. Куклы без лиц, поделки из бересты, капы, шерсти… Теплится народно творчество. И слава Богу.А чой-то куклы без лиц? Так это все, думаю, знают: это - обрядовые куклы. Они – не игрушки. Лица у них белые, без носа-глаз-рта, потому что смысл такой: кукла без лица считалась недоступной для вселения в нее злых сил. Выбрасывать таких кукол считается делом грешным.

Газета

Понравилась газета «Вельск-инфо» - смелая, интересная, злободневная… За то ее, наверное, и не любят пживовцы всякие. Вот уже требуют выселяться из очередного арендуемого у помещения.

Руководитель издательского комплекса Константин Мамедов,

редактор «Вельск-инфо» Сергей Малов

и руководитель правозащитной организации «Анна» Андрей Махотин

являются еще и членами координационного совета общественной организации «Важский край». Они - давние оппозиционеры. Поэтому на всякие обвинения путиноидов-пживовцев, вроде, «продались юкосовцам», лишь усмехаются: они критиковали воров и коррупционеров, продажных судей и прокуроров, местных бестолковых руководителей еще задолго до появления заключенного Платона Лебедева в их ссыльных местах.
А теперь небольшое лирическое профессиональное отступление. Я внимательно перечитал около трех десятков номеров газеты «Вельск-инфо». Скажу так: это грамотно делаемая газета. Добротно, профессионально, без отступлений от газетных канонов. Статьи написаны не на отвлеченные идиотские темы (у меня как раз было с чем сравнить – в поезде я читал «Российскуюгазету», «Гудок» и михалковский журнал «Свой»), а на темы животрепещущие, современные. Порадовал язык статей – без ошибок, правильный и грамотный. Впрочем, убедитесь сами.

А потом я узнал, что делают этот независимый народный еженедельник всего шесть человек, средняя зарплата которых составляет 11 тысяч рублей в месяц.
Конечно, у независимой прессы есть один главный враг – власть, которую эта пресса критикует. И власть эта строит всяческие козни газете. Под разными предлогами уводит рекламодателей, лишает возможностей арендовать помещение, таскает по судам… И почти все это – исподтишка, подло, в стиле спецопераций…
Я не знаю, есть ли в нашей стране структуры, заинтересованные в существовании независимых СМИ. Но точно знаю, что «Вельск-инфо» нуждается в помощи.

«Мент по жизни»

Так представился мне адвокат Виталий Лосев. И рассказал о своей жизни. Еще до армии сотрудничал с ментами. После армии сам стал ментом. Потом подался в пенитенциарную систему – кумом, то есть, оперативным работником. Служил там долго и заслужил… четыре неполных служебных соответствия. Вместо одного, но верного несоответствия. Служил 14 лет опером на 14-й зоне – той самой, где сейчас сидит Платон Лебедев.
Говорит, что ничего там, в системе, не меняется. Ну, подкрасят забор или даже поменяют его. Ну, сменят начальника…А суть системы остается прежней. Поэтому, говорит он мне, не стоит удивляться тому, что Лебедеву были объявлены смешные и глупые взыскания. Не Бондарь бы их подписал, так другой сделал бы это. Потому что - система. А Бондарь – винтик в системе.
Ладно, как бы соглашаюсь я с ментом, допустим, Бондарь – винтик, потому что слабо защищен своей системой: при случае его же система его же и сожрет. А как быть с судьей Распоповым? Он- то будь здоров как защищен законом и Конституцией. Ему- то что мешало честно исполнить свои судейские обязанности?
Мент Лосев отвечает: Распопов тоже – человек системы. И приводит образ. Что есть у моллюсков всяких там? Мантия у них есть. Вот и у этих, молл… то бишь, судей, есть мантия. Но они – в системе, и они-винтики.
Спрашиваю про адвокатскую практику. Лосев рассказывает кучу историй, в которых менты фальсифицируют дела; прокуроры их покрывают, а молл.. то бишь судьи выносят несправедливые решения и постановляют неправедные и незаконные приговоры.
…Когда уже диктофон спрятан, когда уже вроде расходиться пора, Виталий Васильевич уже сам с собой говорит и произносит фразу: «Да-а-а, не думал я, что так много там грязи…»
Там, это, наверное, в системе правоохранительных органов, которым он верой и правдой служил столько лет.
В одном из примеров Лосев сделал вывод: если бы судья вынес верное и законное решение, то две человеческих жизни спас бы.
Верно: если бы судья Распопов освободил Лебедева, то Платон уже сейчас был бы гораздо здоровее, чем год назад. И дай Бог Платону здоровья! И не дай Бог спокойных снов всем неправедным судьям!
Это я уже от себя.
Хотя, мне кажется, со мной согласился бы даже «мент по жизни» Лосев.

Вместо эпилога

Ну, что я мог увидеть в Вельске за два дня? Почти ничего. Вот про это «почти ничего» я вам и рассказал. Думаю, представление хоть какое-то появилось. У меня – точно появилось. И главное в том, что и на окраинах нашей страны есть мужественные люди, не боящиеся говорить правду и отстаивать ее. И когда эти люди отстаивают права заключенного Лебедева, они понимают, что отстаивают и свои права, борются и за себя, и за будущее своей страны. И очень хочется надеяться, что будущее не за такими, как вертухаи Корсунский и Бондарь, прокурор Семенов или судья Распопов. Их настоящее и их будущее – это доска позора и презрение сограждан.
Их именами вряд ли назовут улицы Вельска.
А вот имя Платона Лебедева наверняка запомнят – как символ борьбы против режима, символ мужества и несломленности.

Москва-Вельск-Москва