Выступая в суде первой инстанции, я приводил многочисленные доказательства, политического характера преследования Ходорковского и незаконного вмешательства в судопроизводство государства и отдельных высокопоставленных должностных лиц.

Я и сегодня продолжаю утверждать, что существует некий не подчиняющийся никаким законам центр принятия решений, который ставит правоохранительным органам и судам конкретные незаконные задачи, а потом прикрывает исполнителей, обеспечивая поддержку и круговую поруку. Этот же центр координирует действия различных правоприменительных структур и даже формально независимых «ветвей власти», включая законодательную и судебную. Об этом свидетельствует множество как уже известных, так и еще не получивших огласки либо надлежащей оценки фактов.

Можно сказать, что в деле расправы с Ходорковским и разрушении «ЮКОСа» вся репрессивная машина государства работала как единый механизм. Откровенно незаконные действия следствия и оперативных служб приобретали псевдолегитимный характер после вынесения судебных решений, что вводило в заблуждение западных либералов и некоторых правозащитников, а также самую наивную часть населения нашей страны. При этом мало кто замечал, что когда требуемое правоприменительное решение выходило за рамки компетенции соответствующего органа, на помощь услужливо приходила Государственная Дума, весьма оперативно (это же не место для дискуссий) изменяя действующий закон или принимая новый. В ряде случаев угодные власти толкования закона давали Верховный и Конституционный суды Российской Федерации.

Таким образом, проведенное судебное разбирательство является имитацией справедливого суда, а по сути – продолжением расправы над Ходорковским и Лебедевым, осуществляемой руками должностных лиц следственных органов и прокуратуры с 2003 года. Его целью было не установление истины, а придание расправе видимости правомерности, т. е. прикрытия процедурами судопроизводства и вынесения судебных актов фальсификаций, подлогов и других злоупотреблений, совершенных в отношении Ходорковского и Лебедева практически на всех стадиях предварительного и судебного следствия.

1. Средства массовой информации сообщали о заявлениях ряда граждан, утверждавших, что обвинительный приговор М.Ходорковскому и П.Лебедеву был на самом деле составлен не подписавшим и провозгласившим его федеральным судьей Хамовнического районного суда гор. Москвы В.Данилкиным, а иными лицами. В частности, приводились данные о возможности составления приговора судьями Московского городского суда, а также о том, что на судью Данилкина в течение судебного разбирательства, включая период нахождения его в совещательной комнате, оказывалось давление с целью принудить его вынести заведомо неправосудный приговор.

Считать эти обстоятельства установленными, разумеется, нельзя, однако в силу ч.1 ст.140 УПК РФ указанные сообщения, наряду с целым рядом иных фактов, являются безусловными поводами для возбуждения уголовного дела и проведения расследования.

2. Говоря об «иных фактах» я, в первую очередь, имею в виду само содержание приговора, поскольку оно дает весомые основания утверждать, что в своем окончательном виде он был изготовлен не председательствующим судьёй, а лицами, непосредственно не участвовавшими в судебном процессе. Приговор, как и вынесенное одновременно с ним постановление о прекращении дела в части в связи с истечением сроков давности содержат грубейшие искажения действительных обстоятельств, и выводы, откровенно противоречащие установленным в суде фактам. Эти искажения и фальсификации настолько наглядно демонстрируют правовую и экономическую безграмотность истинных авторов этих документов, плохое знание ими материалов дела а, главное – результатов их исследования в ходе судебного следствия,что полностью исключают авторство опытного профессионального судьи, председательствовавшего в процессе в течение 18 месяцев, и доказавшего свою способность разобраться в существе дела.

Таким образом, указанные факты также являются доказательствами преступного вмешательства в осуществление правосудия с целью вынесения заведомо неправосудных судебных актов.

Начну с I. Сообщений в средствах массовой информации.

1.1. 26 декабря 2010 г. "Газета.Ru" опубликовала материал под заголовком “Накануне оглашения приговора по делу ЮКОСа на судью Данилкина оказывается давление”. Из него следовало, что судья Данилкин, который в понедельник 27.12.2010г. должен начать оглашение приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, т.е. «находился в режиме совещательной комнаты», в субботу 25 декабря в сопровождении нескольких "человек в штатском», как выяснилось, оказавшихся сотрудниками ФСБ, прямо из своего дома был доставлен в Мосгорсуд, где провел значительное время. Об этом и ряде других деталей, связанных с этой доставкой, по утверждению газеты, ей сообщил “источник в силовых структурах. Приезд Данилкина должны были зафиксировать видеокамеры.

1.2. 14 февраля 2011 г. пресс-секретарь Хамовнического суда г. Москвы Н.Васильева по собственной инициативе дала интервью телеканалу “Дождь” и “Газете.Ru”. Отвечая на один из вопросов, Н.Васильева подтвердила информацию о вызове В. Данилкина в Московский городской суд в выходной день перед началом оглашения Приговора:

– Мне известно об этом факте. Я знаю, что он был в этот день, субботу, 25 декабря, в Мосгорсуде, а потом приехал в Хамовники, и многие люди, которые там заканчивали работу, его видели. Это был выходной, но в связи с тем, что был конец года, нужно было закрывать отчетность, многие люди работали.

Помимо сказанного, Н.Васильева сообщила о своей осведомленности в том, что в ходе судебного процесса В.Данилкин получал из Московского городского суда “распоряжения, как вести себя дальше”, и что ”контроль был постоянным”. Она же в интервью утверждает:

- “приговор был привезен из Мосгорсуда, я абсолютно точно это знаю”;

- “Он (Данилкин) получил другой приговор, который нужно было огласить”;

- “некоторые части (приговора) довозились даже во время оглашения”.

1.3. Согласно сообщениям прессы, указанное заявление Н.Васильевой готова подтвердить постоянно присутствовавшая на суде корреспондент “Новой газеты” В.Челищева.

1.4. Правильность сказанного Н.Васильевой подтвердил и другой работник Хамовнического суда г.Москвы – администратор И.Кравченко. Он сообщил “Новой газете” (15 апреля 2011 года) не только, что “Данилкин по всем возникающим у него вопросам советовался в Мосгорсуде, часто во время процесса туда ездил”, но и то, что председательствующий признавался: “Я в принципе ничего не решаю. Что скажут, то и будет”.

Кроме того, в его интервью содержатся и сведения о том, каким образом уголовное дело против Ходорковского и Лебедева попало именно в Хамовнический суд: Данилкин оставался последним из претендентов, его выбрали как самого молодого из председателей московских судов. Доверие к заявлению Кравченко усиливает тот факт, что передача настоящего дела в Хамовнический районный суд осуществлена с грубым нарушением норм УПК РФ о территориальной подсудности.

1.5. Свидетельства несамостоятельности судьи В. Данилкина содержатся также в опубликованном 4 марта 2011 года журналистом А.Лошаком в электронных СМИ материале под названием “Белкины и Данилкины”, в котором автор описывает состоявшийся в его присутствии телефонный разговор Данилкина с пресс-секретарем Мосгорсуда А. Усачевой, в ходе которого последняя инструктировала судью, как отвечать (точнее, объяснять причину отказа от ответов) на вопросы журналистов.

Таким образом, из приведенных примеров следует, что все свои действия по делу Ходорковского и Лебедева формально самостоятельный и независимый по закону судья Данилкин фактически был поставлен перед необходимостью все свои действия и решения согласовывать с Мосгорсудом, не исключая даже сотрудников пресс-службы.

Позволю себе небольшое отступление.

1. Лично я исключаю, что приговор написан в Мосгорсуде. Полагаю, что здесь он только проверялся и корректировался. Впрочем, Васильева тоже не может знать, где был написан приговор, а вот откуда привезен – вполне. Об этом она может судить хотя бы по личности курьера (фельдегеря), осуществляющего доставку документов из городского суда в районный.

2. За 50 лет работы адвокатом нужно быть слепым и глухим, чтобы детально не изучить систему, обеспечивающую так называемую «стабильность» судебных решений. К тому же в адвокатскую корпорацию со временем приходило немало бывших судей, которые своим рассказами дополняли, в общем, известную картину. Думаю, вам она хорошо известна…

3. Сейчас в прессе дебатируется (и даже Президент поддержал!) предложение, чтобы судьи записывали и приобщали к делу (а то и публиковали) список всех, кто звонил или другим способом проявлял интерес к тому или иному делу. Возможно, мизерный («нановклад») в борьбу с коррупцией это и внесет, но к обеспечению независимости суда от власти это никакого отношения иметь не будет. Я с трудом представляю, как некий судья районного суда записывает и предает гласности содержание разговора со своим Председателем, тем более – с председателем вышестоящего суда, да еще по делу, стоящему на «особом контроле»…

4. Мне также совершенно ясно, что дело, подобное делу Ходорковского, никогда не будет передано абы какому судье, а только такому, в чьем «правильном» решении» у начальства не будет никаких сомнений.

5. Когда-то официально существовала категория «спецдел», к которым, в частности, относились все дела диссидентов. Эти дела – при отсутствии в них реальной гостайны – проходили через спецканцелярию, рассматривались исключительно «спецсудьями» с участием «спецпрокуроров» и даже «спецадвокатов».

6. Так случилось, что именно по моей жалобе было вынесено знаменитое Постановление Конституционного Суда РФ от 14 февраля 1996 года, отменившее систему допуска для адвокатов. В ходе того разбирательства я получил недостающие знания о системе обеспечения «правильных» решений.

7. Известно, что назначенное на 14 декабря оглашение приговора было перенесено на две недели. Конечно, можно допустить, что судья Данилкин не уложился в запланированный срок, но что-то здесь настораживает…

Во-первых, явно не накануне 14 декабря, а значительно раньше он понял, что для завершения ему потребуется дополнительно не 1-2 дня, а ДВЕ НЕДЕЛИ. А если так, он мог известить участников процесса о переносе даты заранее, а не путем объявления на дверях в день, на который было назначено оглашение приговора. Лично меня это избавило бы от дополнительной поездки в Москву, да и все мои коллеги могли скорректировать свои рабочие планы.

Во-вторых, этот перенос удивительным образом совпал с «общением Путина с народом», в ходе которого из уст премьера впервые прямым текстом прозвучало обвинение в причастности Ходорковского к убийствам («руки по локоть в крови») и директивное: «вор должен сидеть в тюрьме»).

Но защиту больше всего заинтересовало, что господин премьер-министр назвал цифры «похищенных и легализованных» Ходорковским средств, которые в итоге подозрительно совпали с вмененной ему по приговору суммой – без учета существенного уменьшения объемов якобы похищенной нефти в обвинительной речи прокуроров.

Я не думаю, даже уверен, что судья Данилкин не планировал вынести оправдательный приговор. Но беспомощное объяснение мотивов несогласия с отказом прокуроров от части обвинения, о чем тоже говорил мой коллега, равно как и наличие многих других противоречий и нестыковок, не может не навести на мысль о существенной коррекции уже написанного приговора, носившей характер фальсификации.

II

Еще в начале судебного разбирательства защита, руководствуясь положениями ч.5 ст.241 УПК РФ, поставила в известность председательствующего, что ею непрерывно будет вестись аудиозапись процесса. Такая запись велась и во время провозглашения приговора. Однако проведенное впоследствии сравнение выявило явные и существенные несоответствия официального текста приговора и аудиозаписи его оглашения, (что свидетельствует о правильности утверждений бывших сотрудников Хамовнического суда Васильевой и Кравченко).

При этом имеют место как последующие изменения письменного текста по сравнению с произнесенным, так и включение в официальный текст приговора существенных фрагментов, вообще не произносившихся судьёй при его оглашении.

2.1. Так, на стр.291 говорится, что компании «Пронет Холдингс Лтд», «Рутенхолд Холдингс Лимитед» и «Петроваль» контролировались Ходорковским как руководителем и собственником ОАО «НК «ЮКОС».Однакопри провозглашении приговора судья произнес принципиально иное, а именно, что эти компании были аффилированны с "НК "ЮКОС" и контролировались её советом директоров.

2.2. На стр. 643 приговора: в текст не включен оглашенный судьей большой фрагмент: “Доводы стороны защиты об ошибочности объемов и стоимости нефти, инкриминированных подсудимым Ходорковскому и Лебедеву органами предварительного следствия, суд находит рассмотренными в результате частичного отказа государственных обвинителей от предъявленного обвинения в этой части, который суд учитывает при вынесении приговора”.

Данный факт объясняется лишь одним: итоговая позиция авторов приговора по отношению к заявленному в прениях сторон отказу гособвинителей от существенной части предъявленного обвинения изменилась: отказ «не был принят судом», но “задним числом”: когда вышеуказанный фрагмент уже был провозглашён судьёй! Вот и пришлось его убирать…

2.3. Другой пример очевидной фальсификации текста приговора после его провозглашения: на стр. 658-659 появился текст, который отсутствовал при провозглашении этого судебного акта:

“Доводы подсудимых и стороны защиты о том, что вступившими в законную силу решениями арбитражных судов в отношении ОАО «НК «ЮКОС» применяемая схема реализации нефти с использованием ряда многочисленных организаций-посредников определена как способ уклонения ОАО «НК ЮКОС» от уплаты налогов, а также о том, что решениями этих судов установлено, что собственником нефти, добываемой ОАО «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть» ВНК, является ОАО «НК ЮКОС», что имеет преюдициальное значение, и свидетельствует о невозможности квалификации действий обвиняемых как хищение нефти, суд считает несостоятельными.

Оценивая указанные решения арбитражных судов, суд считает, что они не влияют на обстоятельства, установленные в ходе настоящего судебного разбирательства, связанные с хищением нефти нефтедобывающих предприятий и последующей легализацией денежных средств, поскольку арбитражными судами эти вопросы не рассматривались. Предметом судебного рассмотрения в арбитраже являлись вопросы, связанные с деятельностью хозяйствующих субъектов и соблюдением ими налогового законодательства”.

Авторы приговора поздно заметили, что не успели «опровергнуть» доводы защиты о преюдициальном значении решений арбитражных судов? Ничего – чуть позже дописали!

2.4. Показательно сфальсифицирован приговор и в следующем случае: посвященный экспертизам Елояна и Куприянова объемный фрагмент, содержащийся на стр.646-647 (абз.4, абз.5), судьей при его оглашении был произнесен, но не в том контексте, т. е. месте приговора, где он появился потом в печатном варианте.

В суде при зачтении Приговора он был оглашен между фразой о “доводах адвоката Ривкина К.Е.” (абз.1 стр.674) и фразой о “доводах стороны защиты” (абз.2 стр.674).

Таким образом, несомненно, что уже после оглашения приговора была исправлена поздно обнаруженная ошибка его составителей, вследствие которой фрагмент, касающийся недопустимости экспертного заключения, попал в раздел, где он был совершенно неуместен, поскольку в этом разделе анализировалась позиция защиты по ряду иных вопросов. Исправили как могли…

2.5 В распоряжении стороны защиты имеются и иные, подтверждённые аудиозаписью, факты, доказывающие противозаконное изменение текста Приговора в ходе и после его провозглашения.

III

В пользу вывода о фальсификации свидетельствует также

Наличие внутренних противоречий в приговоре,

а также противоречий между приговором и постановлением

Защита убеждена, что авторами судебных актов (приговора и постановления) явилась группа лиц, не являвшихся участниками судебного процесса. Профессиональный уровень части из них является крайне низким и явно не соответствует уровню судьи В. Данилкина.

«Коллективный» характер работы над приговором при отсутствии общего редактирования его текста подтверждается целым рядом существенных противоречий, содержащихся в различных частях данного процессуального документа. Приведу некоторые примеры:

3.1. Одна часть «авторов» приговора в качестве предмета «хищения» указывает нефть (стр. 3, 6, 8, 11, 14, 15, 17, 26, 133, 140, 647, 650, 654). Другая часть – в противовес этому упирает на «хищение денежных средств» (стр. 20, 21, 22, 24, 63, 72, 74, 75, 93, 97, 99, 101, 105, 107, 124, 269, 271, 461, 466, 531, 547).

Однако есть итретья часть исполнителей, которая, очевидно, не согласовав свои действия с первыми двумя, наряду с «похищенными» нефтью и денежными средствами, говорит еще и о хищении» нефтепродуктов (стр.6, 127, 526 приговора).

Здесь же следует отметить и существенное разночтение относительно предмета “легализации”. В одних случаях в приговоре в таковом качестве указана нефть (стр. 304, 326, 348, 432, 457), а в других – денежные средства (стр.421, 422, 461, 466, 472, 511, 518, 521, 529, 531, 473, 475, 494 и др.).

Понятно, что многие ляпсусы объясняются спешкой в связи с наступающим Новым годом, отсутствием времени отредактировать общий текст и устранить противоречия между фрагментами, написанными разными авторами. Да, похоже, что этот вопрос особенно никого и не волновал: слишком велика была уверенность, что любая халтура получит обещанную поддержку во всех (национальных) инстанциях…

3.2. Свидетельством «коллективной работы» над текстом приговора является наличие в нем существенных расхождений по вопросу о «потерпевших» от преступления и такой важной теме, как право собственности на нефть. Вразрез с главными выводами обвинения в ряде мест приговора говорится о том, что потерпевшими от хищения были не три добывающие компании, а НК «ЮКОС», причем сам «ЮКОС» и его акционеры названы собственниками «добываемой нефти» (например, стр. 592, 606).

Однако наиболее одиозные “открытия”, касающиеся права собственности на нефть, начинаются при «анализе» изготовителями приговора решений арбитражных судов. Описать их невозможно, можно лишь цитировать:

1). Так, анализируя (перечисленные на стр.59) решения Арбитражного суда г. Москвы, авторы ссылаются на следующий вывод: «Суд в каждом случае также установил, что нефть, которая реализовывалась, как внутри страны, так и на экспорт с использованием подставных компаний, фактически принадлежала ОАО «НК «ЮКОС» и не находилась в собственности указанных подставных компаний» (стр.593).

2). При этом на стр.658 приговора его авторы заявляют прямо противоположное: «Доводы подсудимых и стороны защиты о том, что вступившими в законную силу решениями арбитражных судов… установлено, что собственником нефти, добываемой ОАО «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть» ВНК, является ОАО «НК ЮКОС…, суд считает несостоятельными».

3). На стр.659 приговора его изготовители воспроизводят содержание решений арбитражных судов, которое здесь же сами и опровергают: Так, «из решения арбитражного суда г. Москвы от 26.05.2004 г. следует, что собственником нефти, реализованной в рамках договоров, заключенных с организациями, зарегистрированными на территориях с льготным налогообложением по их поручениям, являлось ОАО «НК «ЮКОС».

И на той же странице чуть ниже: «в решениях арбитражных судов г. Москвы отсутствуют утверждения о том, что нефть стала собственностью ОАО «НК «ЮКОС».

4). А на 660-й странице приговора предложен и вовсе оригинальный вариант: якобы «из… решений арбитражных судов следует, что нефть перешла в фактическую собственность ОАО «НК «ЮКОС», однако юридически собственником нефти оно не являлось.…». (Это из каких же решений следует?!).

В этой связи особую актуальность приобретает вопрос о персональном составе фактических авторов текста приговора и их квалификации, поскольку вышеприведенные фрагменты полностью исключают возможность нагромождения таких чудовищных противоречий в пределах одного документа одним человеком.

3.3. О том же говорят существенные противоречия между приговором и постановлением.

Так, на стр. 644-645 приговора дается оценка аргументам защиты о недопустимости заключения комиссионной оценочной судебной экспертизы (т.25, л.д.201-240), которая вообще никакого отношения к “хищению нефти” не имеет, также как и указанное на стр. 645 экспертное заключение ЗАО “Квинто-Конслатинг”. Учитывая, что все это детально исследовалось в судебном следствии, полагаю, что такую несуразную путаницу доказательств в разных процессуальных решениях могли допустить только лица, не принимавшие в нем участия и весьма поверхностно знакомые с его ходом и обстоятельствами дела.

3.4. В приговоре приводятся сведения, безоговорочно опровергнутые в ходе процесса, которые трудно назвать иначе, чем заведомо ложными.

Не стану перечислять все подобные факты, на это ушло бы слишком много времени. Упомяну только одно доказательство объективной невозможности существования обстоятельств, указанных в приговоре. Это:

обвинение в хищении нефти путем некоего бессодержательного действия, обозначенного как «перевод нефти на баланс». Утверждаю, что ход судебного разбирательства по делу полностью исключил непонимание судьей реальной невозможности хищения чего бы то ни было, в том числе нефти, «путем ее перевода на баланс».

В ходе судебного следствия по делу подсудимые и их защита неоднократно разъясняли суду и обращали его внимание на то, что:

во-первых, баланс является бухгалтерским документом, отражающим результаты хозяйственной деятельности, вследствие чего «перевести на баланс» любую материальную вещь, в том числе нефть, объективно невозможно.

во-вторых, бухгалтерский баланс составляется по итогам отчетного периода, то есть позже того момента, когда по версии обвинения хищение добытой в этом отчетном периоде нефти уже окончено.

в-третьих, во всех находящихся в материалах дела балансах присутствуют лишь затраты на производство или приобретение нефти, а также выручка от её реализации, сама же нефть как вещество (материальная субстанция) – отсутствует.

Наконец, непригодность «перевода нефти на баланс» в качестве способа ее хищения была наглядно продемонстрирована суду 6 апреля 2010 года широко обсуждавшимся в прессе способом – путем предложения М.Б. Ходорковским государственным обвинителям физически совершить это выдуманное ими действие, а именно изъять нефть из находившейся в зале суда банки и обратить ее в свою пользу путем пресловутого «перевода на баланс».

К сожалению, вмешательство председательствующего избавило сторону обвинения от этого очевидно провального теста… В итоге в тексте приговора«перевод на баланс»называется способом хищения 11 раз, и еще 59 раз упоминается как некая сопутствующая хищению операция с нефтью.

IV

Фальсификация доказательств осуществлялась также путём манипулирования показаниями свидетелей.

Прежде всего, следует отметить наличие в приговоре ссылок на показания якобы допрошенных, а фактически не выступавших в суде свидетелей.

4.1. В приговоре говорится о допрошенной в ходе судебного заседания свидетеле Петросян Н.М., и (на стр.270, 594-595) приводится содержание её показаний, якобы данных в Хамовническом районном суде г. Москвы.

Свидетель Петросян Наталия Михайловна действительно вызывалась в суд, однако не явилась, подтверждением чему служат письмо Петросян от 18.02.2010г. (т. 238 л.д. 258) о невозможности явиться на процесс, а также протокол судебного заседания (за 12.03.2010 г.), содержащий протокольное постановление суда об оглашении показаний этого свидетеля, ранее данных на следствии.

Таким образом, Петросян Н.М. не давала в ходе судебного заседания показаний, ссылки на которые приведены на стр. 270, 594-595 приговора. Подобную промашку трудно объяснить иначе, чем выводом о том, что приговор написан лицом, не принимавшим участия в судебном заседании.

4.2. В приговоре также есть ссылка на показания свидетеля Соболевой М.К., содержание которых излагается на стр.319 приговора с указанием на место их нахождения в деле – т. 63 л.д. 99-101.

В действительности расположенный на вышеуказанных листах дела протокол допроса Соболевой М.К. от 20 мая 2005 (по делу 18/325531-04) в судебном заседании Хамовнического районного суда г. Москвы не оглашался и не был предметом его исследования, о чём судья Данилкин, разумеется, знал и потому не мог внести в приговор сведения о содержании показаний свидетеля, не проверявшихся в судебном заседании…

4.3. Аналогичная ситуация сложилась с не оглашенными протоколами допросов свидетеля Рудого М.Н.

На стр.336-337 приговора приводится изложение содержания его показаний со ссылкой на место их нахождения в деле – т. 47 л.д. 6-9, 10-13.

В действительности расположенные на вышеуказанных листах дела протоколы допросов Рудого М.Н. в судебном заседании не оглашались и никогда не были предметом исследования. Соответствующее заявление государственного обвинителя Ковалихиной В.М., а также запрет суда П.Л. Лебедеву на постановку вопросов по не оглашенным протоколам допросов свидетеля Рудого М.Н. содержится в протоколе судебного заседания за 11 января 2010 года.

4.4. Авторами приговора фактически сфальсифицированы показания свидетеля Юрова И.С.

На стр. 404 содержатся не соответствующие действительности утверждения, подкрепленные ссылками на «оглашенные в судебном заседании» протоколы его допросов в качестве подозреваемого, а затем обвиняемого. Не составляет труда убедиться, что в находящемся в т. 159 на л.д. 1-9 протоколе допроса подозреваемого Юрова И.С. от 29.03.2008 г. по делу 18/41-03, который был оглашен и исследован в судебном заседании 16 февраля 2010 г., отсутствуют показания о том, что«источником происхождения денежных средств «YukosUniversalLimited» стали средства, аккумулированные на счетах ООО «Фландер» и ООО «Алебра».

Также в его показаниях отсутствуют приведенные на стр.405 приговора утверждения:

«Со слов Лебедева П.Л. источником выкупа акций были денежные средства ОАО «НК «ЮКОС»;

«Основными кредиторами являлись иностранные банки - «Вест Мерчант Банк» - 125 млн. руб., «Дайва Секьюритис» - 100 млн. руб., «Евробанк»- 30 млн. руб.»;

«Участие АКБ «ДИБ» в … сделках придавали им вид легальности и рыночности»;

«Фактически выкуп задолженности банка «Менатеп» перед иностранными банками осуществлялся за счет средств, аккумулированных на расчетных счетах «ООО «Фландер и ООО «Алебра».

Другой упомянутый в приговоре протокол допроса Юрова от 08.04.2008 г., расположенный в т.159 л.д.41-43, в судебном заседании вообще не оглашался и не был предметом исследования, подтверждением чему служит протокол судебного заседания по данному делу, не содержащий сведений о таком оглашении.

4.5. На стр.510 приговора со ссылкой на протокол судебного заседания Басманного районного суда г. Москвы за 14 сентября 2006 года приводятся сведения, якобы содержащиеся в показаниях свидетеля Шаврина А.А. Фактически в указанном протоколе таких сведений нет.

4.6. На стр.502-503 приговора приводятся ссылки на сведения, якобы полученные из показаний «… подсудимого Вальдеса-Гарсии А., данных в ходе судебного заседания Басманного районного суда г. Москвы по уголовному делу в отношении Малаховского В.Г., Переверзина В.И., Вальдеса-Гарсии А., изложенных в протоколе судебного заседания от 18.12.2006 года и исследованных судом…». Далее на стр.505 дано изложение якобы исследованных Хамовническим районным судом г. Москвы показаний Вальдес-Гарсии А. со ссылкой на место их нахождения в деле – т. 207, л.д.198-210.

На вышеуказанных листах дела действительно находится часть копии протокола судебного заседания Басманного районного суда г. Москвы по уголовному в отношении Вальдес-Гарсия Антонио, Малаховского и Переверзина за 18 декабря 2006 года. Однако в ходе судебного следствия по уголовному делу №1-23/10 в отношении М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева данный документ не оглашался и не исследовался.

Сравнивая изложенные на стр.506, 507–508 и 510–511 приговора сведения, легко увидеть, что они являются дословным воспроизведением обвинительной речи прокурора Шохина Д.Э, которую фактические авторы приговора пытаются выдать за исследованные Хамовническим судом показания Вальдес-Гарсии.

Таким образом, налицо очевидные примеры искусственного создания псевдодоказательств виновности М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева.

V

Краткие выводы

Итак, все изложенное свидетельствует, что текст приговора не мог быть исполнен Данилкиным В.Н, как человеком, имеющим высшее юридическое образование, 12-летний стаж следственной работы, судейскую практику более 10 лет, который вел процесс по делу Ходорковского и Лебедева длительное время - в течение 18 месяцев.

Вынесение неправосудного приговора в предполагаемом соучастии с руководителями и судьями Московского городского суда, должностными лицами следственного органа и прокуратуры, не может быть расценено как результат ошибок, допущенных при применении закона и оценке собранных по делу доказательств. Действия, которые привели к этому, совершались согласованно, в течение длительного времени и сопровождались злостным игнорированием действующего законодательства и фактических обстоятельств дела.

Следовательно, речь идёт об умышленных фальсификациях, служебном подлоге, вмешательстве в осуществление правосудия, сопряжённом с превышением должностными лицами своих полномочий и совершённом с целью вынесения заведомо неправосудных судебных актов. Конечной целью этих преступных действий являлось не допустить выхода Ходорковского и Лебедева на свободу, то есть осуществить расправу над ними под видом уголовного судопроизводства.

Соответственно, есть более чем достаточные основания для возбуждения уголовного дела попризнакам преступлений, предусмотренных ч.3 ст. 285, ч. 3 ст. 286, ч. 3 ст. 294, ч.2 ст. 299, ч.2 ст. 305, ч.3 ст. 303, ч.2 ст. 292 УК РФ и проверки следственным путем утверждения, что судья Данилкин В.Н., руководители и судьи Московского городского суда, а также совместно с ними следователи Каримов С.К., Алышев В.Н., и члены их бригад, надзирающий прокурор Лахтин В.А. (он же один из государственных обвинителей), государственные обвинители Шохин Д.Э., Ибрагимова Г.Б., Смирнов В.Н., своими действиями, противными целям правосудия и совершёнными с единым преступным умыслом, предопределили наступление караемых уголовным законом общественно опасных последствий – ущемление охраняемых Конституцией и федеральными законами РФ, а также Европейской Конвенцией, прав граждан и общественных интересов.

Подробно эти факты излагаются в нашем заявлении на имя председателя Следственного комитета РФ Бастрыкина А.И., копию которого для сведения и приобщения к материалам настоящего дела я передаю Судебной коллегии. При этом сторона защиты не просит Вас дать им свою оценку, поскольку, по нашему убеждению, приведенные в нем доводы, подлежат не оценке судом, а проверке в рамках возбужденного в порядке ст.ст. 140-141 УПК РФ уголовного дела.