Судебная коллегия по уголовным делам
Московского городского суда

Адвокатов:
Клювганта В.В.
Краснова В.Н.
Ривкина К.Е.

В защиту Ходорковского М.Б.
и Лебедева П.Л.
( дело №1-23/10)

КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА
(дополнительная в порядке ч.4ст.359 и ч.5ст. 377 УПК РФ)

27 декабря 2010 года Хамовнический районный суд г. Москвы в составе председательствующего судьи Данилкина В.Н., рассмотрев материалы уголовного дела в отношении Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. в части их обвинения в присвоении акций дочерних организаций ОАО «ВНК» и легализации этого имущества, квалифицированных по п.п. «а», «б» ч.3 ст.160 УК РФ (в редакции Федерального закона №63-ФЗ от 13.06.1996г.), ч.3 ст.174 УК РФ (в редакции Федерального закона №63-ФЗ), вынес постановление о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Считаем указанное постановление подлежащим отмене в кассационном порядке как вынесенное в нарушение норм Конституции РФ, Уголовного и Уголовно-процессуального Кодексов РФ.

1.Нарушение норм материального права и несоответствие обжалуемого постановления фактическим обстоятельствам дела

Сам факт мены акций ОАО «Томскнефть» и еще пяти дочерних предприятий ОАО «ВНК» на акции ОАО «НК ЮКОС» действительно имел место в ноябре 1998г. и никем не оспаривается, также как и факт обратного выкупа ОАО «ВНК» акций своих дочерних предприятий в августе 2001г., изначально предусмотренный договорами мены.

В этой связи следует отметить, что Конституционный Суд РФ в Определении от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О по жалобе гражданина Ходорковского Михаила Борисовича подтвердил, что нормами закона - статьей 160 и примечанием 1 к статье 158 Уголовного кодекса Российской Федерации - «не предполагается возможность привлечения к уголовной ответственности лиц, совершающих правомерные гражданско-правовые сделки».

Судебная коллегия, исходя из общеобязательного для правоприменителей характера приведенной правовой позиции, тем более сформулированной по обращению одного из фигурантов дела, уже только по этой причине имеет все законные основания для отмены не только обжалуемого постановления, но и других судебных актов, включая приговор, вынесенных по уголовному делу №1-23/10.

Следовательно, утверждения Ходорковского М.Б., Лебедева П.Л. и их защитников о изначальной незаконности уголовного преследования на основании ничем не подтвержденных домыслов следствия о, якобы, преступности никем не оспоренных гражданско-правовых сделок мены являются обоснованными, а отказ Хамовнического суда г. Москвы признать это – подтверждением неправосудности всех его решений по делу.

1.1 Нарушение принципа презумпции невиновности

В обжалуемом постановлении неоднократно утверждается о виновности Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. в присвоении акций дочерних организаций ОАО «ВНК» и их легализации (с.с.88,91,116,126-129,131,140,142).

На с.188 содержится заключительный вывод: «Оценив собранные по делу доказательства, суд пришел к выводу о виновности Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. в совершении присвоения, то есть хищения чужого имущества, вверенного виновному, с использованием своего служебного положения, организованной группой, в крупном размере, а также в совершении организованной группой, в крупном размере финансовых операций и других сделок с иным имуществом, приобретенным незаконным путем».

Однако в соответствии с нормами Конституции РФ (ч.1 ст.49) и УПК РФ (п.28 ч.1 ст.5, ч.1 ст.14) виновность устанавливается только и исключительно приговором, но не постановлением суда. По этому поводу в определении Конституционного Суда РФ от 02.11.2006г. № 488 – О подчеркивается, что решение о прекращении уголовного дела в отношении лица по нереабилитирующему основанию не может расцениваться как признание его виновности в совершении преступления как это установлено ст.49 (ч.1) Конституции РФ.

Конституционный суд РФ в Определении от 18.12.2007г. № 883-О-О подчеркнул, что правоприменительное решение, «расходящееся с … конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом РФ, подлежит пересмотру в установленном законом порядке. Иное означало бы, что суд может придавать … иной смысл, нежели выявленный в результате проверки в конституционном производстве, чего в силу ст.ст. 118,125,126,127 и 128 Конституции РФ он делать не вправе».

Судья Данилкин позволил себе проигнорировать закон и общеобязательную правовую позицию высшей инстанции конституционного контроля государства, что является безусловным основанием для отмены обжалуемого постановления.

1.2 О «противоправности» сделок мены

В докладе на Пленуме Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. №23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества» отмечалось: «Как показало обобщение судебной практики, при установлении признаков преступлений необходимо учитывать законодательство в области гражданского, банковского, налогового и иных отраслей права, нормы которых составляют неотъемлемую часть уголовно-правового законодательства…» (БВС РФ, № 1, 2005 г., с.1).

В обжалуемом постановлении суд продемонстрировал прямо противоположный подход, что повлекло нарушение принципов единства и системной взаимосвязи права, а также стабильности условий хозяйствования, выводимого из статей 8 (ч.1) и 34 (ч.1) Конституции РФ, и является основанием признания этого судебного акта неправосудным.

Правовая позиция Верховного Суда РФ состоит в том, что противоправность при хищении в первую очередь заключается в изъятии имущества против воли собственника (п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007, №51«О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).

По делу установлено, и судом в обжалуемом постановлении не оспаривается, что договоры мены со стороны ОАО «ВНК» были заключены на основании воли собственника - решения Совета директоров его законного исполнительного органа ЗАО «Роспром» от 03.11.1998г. (т.158 л.д.256-257), а затем были одобрены не только Советом директоров ОАО «ВНК» (т.5 л.д.209-215, 228-237), но и собранием акционеров, что соответствовало действовавшему на тот момент законодательству.

Заключение и исполнение договоров мены в соответствии с волей собственника (ОАО «ВНК») делает невозможным признание указанных действий противоправными, а, следовательно – преступными.

Суд, в отличие от гражданина, действует в разрешительном правовом режиме: можно только то, что прямо указано в законе (ст.ст.18,55(ч.1),118 Конституции РФ). Учитывая, что УПК РФ не допускает рассмотрения споров о признании сделок недействительными и применения последствий недействительности сделок в рамках уголовного судопроизводства, все «умозаключения», содержащиеся в обжалуемом постановлении по этому поводу, включая использованный судом неизвестный законодательству термин «заведомо недействительная сделка» (с.92), противоречат закону и являются юридически ничтожными.

Как подчеркивается в упомянутом выше Определении Конституционного Суда РФ от 2 июля 2009г. №1037-О-О, к ведению суда, рассматривающего уголовное дело, относится установление того, подпадают ли под признаки преступления именно «действия (подсудимых), связанные с заключением гражданско-правовых сделок», но не действительность (недействительность), тем более «заведомая», самих сделок.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16 марта 1998г. №9-П сформулировал общеобязательную правовую позицию, в соответствии с которой закон «заранее, т.е. до возникновения спора или иного правового конфликта» предопределяет подсудность их урегулирования. Установление факта несоответствия гражданско-правовой сделки между юридическими лицами требованиям закона или иных правовых актов относится согласно ч.1ст.47, ст.127 Конституции РФ и ст. 27 АПК РФ к компетенции Арбитражного суда, но не суда общей юрисдикции и, тем более, не в порядке уголовного судопроизводства.

Кроме того, вывод суда о противоправности сделок мены противоречит доказательствам, которым, как следует из постановления, суд доверяет.

Так, в постановлении в качестве относимого, допустимого и достоверного доказательства приводится служебная записка Гололобова от 03.12.1998г. (т.22 л.д.81-82), в которой указывается, что в связи с возможностью оспаривания сделок мены акций и признания их недействительными в арбитражном суде предлагалось проведение сделок второго этапа (с.с.120-121). На с.с.24,137 и 156 это же мнение – о судебном порядке оспаривания - суд излагает, как собственное.

На с.с.169-170 суд приводит в качестве доказательства заключение компании «Coudert Brothers LLD», полученное в марте 2002г. по заказу РФФИ (т.20 л.д.11-47), подтверждая тем самым, что государству в лице этого ведомства разъяснялся судебный (исковой) порядок, как единственная законная возможность оспаривания договоров мены. Такой же законный путь предлагала еще раньше и ФКЦБ в ответе на запрос следствия от 11.07.2000г. (т. 12 л.д. 2).

Свидетель Голубович при допросе в суде 28.01.2010г. подтвердил, что «сделки по приобретению акций дочерних предприятий ЮКОС проводил не криминальным способом и они никем не оспаривались».

Ходорковский М.Б. заведомо знал об арбитражном порядке рассмотрения споров, который был предусмотрен сторонами договоров мены (см., например, т.5л.д.69), и, поскольку таких судебных решений никогда принято не было, имел все основания считать их законными, что он и подтвердил в своих показаниях 22 апреля 2010г.

Следовательно, осуществленные по воле собственника и не оспоренные в установленном арбитражном порядке гражданско-правовые сделки мены не являются противоправными и в силу примечания 1 к ст.158 УК РФ не могут рассматриваться как способ хищения.

Однако эти доказательства и установленные ими обстоятельства были судом проигнорированы, т.к. они не вписываются в его заведомо ложную обвинительную концепцию.

1.3 О «безвозмездности» сделок мены и «ущербе» в результате их реализации

В уголовном праве хищением признается «…противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества…» (примечание 1 к ст.158 УК РФ).

Понятия «возмездность» и «безвозмездность» определяется не уголовным, а гражданским законодательством (ст. 423 ГК РФ), в соответствии с которым безвозмездность предполагает отсутствие оплаты или какого-либо иного встречного предоставления. Аналогичное понимание безвозмездности содержится и в нормах налогового (ч. 2 ст. 248 НК РФ) и даже уголовного (ст. 104.1 УК РФ) права. Поскольку закон, общеизвестен и однозначен, утверждения обжалуемого постановления о безвозмездности договоров мены не основаны на законе и являются заведомо ложными.

Прежде всего, сама сущность договора мены несовместима с безвозмездностью: «По договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один товар в обмен на другой» (п. 1 ст. 567 ГК РФ). Более того, «если из договора мены не вытекает иное, товары, подлежащие обмену, предполагаются равноценными» (п. 1 ст. 568 ГК РФ).

При этом, как указано выше, судом признано установленным, что договоры мены акциями были заключены и исполнены в полном соответствии с их условиями и никогда никем не оспаривались.

При таких обстоятельствах имел место возмездный договор мены акций, а не безвозмездное их обращение в чью-либо пользу.

В связи с изложенным, все обстоятельства, связанные с различной оценкой «рыночной стоимости» акций различными оценщиками, вопреки утверждению суда, не являются и не могут являться доказательствами их хищения и, в частности, наличия обязательного признака безвозмездности.

К тому же, как проведение такой оценки, так и её результаты, вообще не являлись обязательными для сторон сделки, а заключение оценщика, в соответствии со ст. 13 ФЗ «Об оценочной деятельности», могло быть оспорено только в порядке гражданского либо арбитражного судопроизводства, чего сделано не было. «Довод» суда о том, что «такой подход возможен в практике хозяйственной деятельности и гражданско-правовых споров юридических лиц, но не распространяется на оценку рыночной стоимости акций в смысле уголовно-процессуального доказывания» (с.с. 179, 184), является лишь беспомощной, несостоятельной и заведомо незаконной попыткой создать видимость оценки и опровержения позиции защиты. Этот лжедовод суда не только не основан на правилах доказывания, установленных нормами главы 11 УПК РФ (неслучайно суд не сослался ни на одну из них), но и полностью противоречит конституционным принципам единства и системной взаимосвязи в праве, неукоснительного соблюдения которых постоянно требует Конституционный Суд РФ.

Но и это не всё: в деле имеются (но проигнорированы судом) доказательства того, что обмен акций дочерних компаний ОАО «ВНК» на акции ОАО «НК «ЮКОС» в ноябре 1998 года носил эквивалентный характер. Данное обстоятельство с цифрами и фактами в руках обосновывал в своих показаниях Лебедев П.Л. 24.08.2010 г., однако никакой оценки этим показаниям судом не дано.

Пользующийся полным доверием суда свидетель Голубович в показаниях 19.01.2010 г. пояснял: «…им (имеется в виду ЗАО «МЦО») нельзя было поставить задачу намеренно существенно занизить или завысить стоимость тех или иных акций».

Отсутствие по состоянию на 01.11.1998г. (дата проведения ЗАО «МЦО» оценки эквивалентности обмена) котировок акций ОАО «Томскнефть» и наличие оных по ОАО «НК «ЮКОС» подтверждается полученными по запросу следствия сведениями о котировках указанных ценных бумаг на бирже РТС (т.21 л.д.131-137). Это же подтвердил в ходе допроса в суде 29.10.2009г. эксперт со стороны обвинения Школьников, которому суд также безраздельно доверяет. Он показал, что на дату оценки на фондовых биржах (РТС и др.) не было не только «рыночных цен» на акции ОАО «Томскнефть» (в связи с отсутствием фактических сделок), но даже и «котировок не было».

Закон (ч.3ст.280 НК РФ) устанавливает, что ценные бумаги признаются обращающимися на организованном рынке ценных бумаг только при наличии публичной информации организаторов торгов об их котировках. При этом рыночная котировка определяется как средневзвешенная цена ценной бумаги по сделкам, совершенным в течение торгового дня через организатора торговли (ч.4ст.280 НК РФ), а рыночная цена - фактическая цена реализации ценной бумаги, зарегистрированная организатором торговли на дату совершения сделки (ч.5ст.280 НК РФ). Таким образом, на момент заключения сделок мены рыночных цен на акции ОАО «Томскнефть» и пяти других дочерних организаций ОАО «ВНК» не существовало вовсе.

Свидетель Голубович 19.01.2010г. дал в суде показания о том, что на момент заключения сделок мены « акции «Ачинского НПЗ» или, например, «Томскнефти» на рынке ничего не стоили, как мусор просто, так что и акции «ЮКОСа» не очень-то дорого стоили, но все-таки они, в отличие от этих акций, хотя бы торговались, котировались на бирже РТС».

Согласно заключению комиссионной экспертизы от 24.06.2004, произведенной под руководством Школьникова, последние котировки акций ОАО «Томскнефть», на которые ссылались эксперты, были на 13.10.1998г. в РТС: покупка – 0,01 долл. США, продажа – 1,20 долл. США (т. 25 л.д.225), т.е. максимальная котировка этих акций составляла 18,948 руб. за акцию (по курсу ЦБ РФ – 15,7900 руб. за 1$), что даже меньше оценки ЗАО «МЦО» на 01.11.1998г. - 20 руб. за 1 акцию ОАО «Томскнефть», а, самое главное, в 10 раз меньше (!) так называемой «рыночной цены», «установленной» в обжалуемом постановлении на «основании экспертного заключения ЗАО «Квинто-Консалтинг» в размере 187 руб. за 1 акцию ОАО «Томскнефть». Ссылаясь на заключение указанной комиссионной экспертизы и показания эксперта Школьникова, как доказательства «безвозмездности», суд, подтверждая свою необъективность и избирательный подход при оценке доказательств, об этих существенных обстоятельствах и выводах в постановлении даже не упоминает (с.с.83-85).

Отметим, что Арбитражный суд г. Москвы решением от 02.09.1998г. (т.3 л.д.126-129) установил размер требований компании «Биркенхольц» к ОАО «ВНК» в сумме 250.040.120 руб. Этот же суд в обеспечение иска наложил арест на 17.112.203 акции ОАО «Томскнефть». Таким образом, арбитражный суд фактически оценил одну акцию ОАО «Томскнефть» в 14,5 руб., т.е. почти на треть дешевле, чем ЗАО «МЦО». В силу ст. 90 УПК РФ, это обстоятельство, установленное вступившим в законную силу решением арбитражного суда, должно было быть принято судом без дополнительной проверки.

Однако судья Данилкин, игнорируя все вышеуказанные установленные по делу обстоятельства, положил в основу постановления сфальсифицированный, а потому заведомо ложный вывод «экспертов» ЗАО «Квинто-Консалтинг» о том, что в ноябре 1998г., якобы, «рыночная цена» одной акции ОАО «Томскнефть» составляла 187 руб.

Сторона защиты в ходе судебного следствия приводила аргументы и доказательства отсутствия ущерба кому-либо в результате осуществления сделок мены с обратным выкупом по фиксированной цене.

Подтверждением незаконности обжалуемого постановления является «методика» опровержения показаний Ходорковского М.Б. в части ущерба, якобы, нанесенного ОАО «ВНК» и государству (с.с.180-181).

Описывая характер и размер, якобы причиненного ущерба, суд констатирует: «…преступление, совершенное указанными лицами, повлекло уменьшение стоимости акций данного предприятия(?) и акций ОАО «ВНК»(?) и причинило ущерб акционерам последнего…», а также «…ОАО «ВНК» и Российской Федерации…» (с.16).

Во-первых, почему идет речь об «уменьшении стоимости» акций только одного из шести дочерних предприятий ОАО «ВНК» и самого этого общества?

Во-вторых, кем, когда, в каком размере и каким образом установлено «уменьшение стоимости» акций? Ссылка на «потерпевшего» Демченко опровергается самим судом на с.181, где констатируется, что «нанесенный ему ущерб состоит из невыплаты дивидендов «ВНК», которые не выплачивались ни разу, и из нераспределенной прибыли «ЮКОСа» за 1999-2001 гг.», т.е. о связи претензий псевдопотерпевшего с «уменьшением стоимости» чего-либо речь вообще не идет.

Наконец, в-третьих, и это главное, ни одна из приведённых судом противоречащих друг другу версий ущерба не является прямым ущербом в виде уменьшения наличного имущества потерпевшего в результате действий обвиняемого. Вместе с тем, именно и только такой ущерб является обязательным признаком хищения, и наоборот - никакой ущерб в виде упущенной выгоды, включая уменьшение курсовой стоимости акций, неполученных дивидендов и т.п., признаком хищения являться не может (ст. 15 ГК РФ). При аналогичных обстоятельствах Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в кассационном определении от 22 сентября 2005 г. изменила приговор в отношении Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. от 16 мая 2005 г. и исключила квалификацию обвинения по ст.160 УК РФ (т.45 л.д.193-194.)

Следовательно, все упомянутые судом в обжалуемом постановлении обстоятельства в части «ущерба» не имеют никакого отношения к прямому ущербу, определяемому для целей доказывания обвинения по ст.160 УК РФ.

Кроме того, кассационной инстанцией должно быть принято во внимание, что в отчете Счетной палаты РФ (а суд безоговорочно признает его в качестве достоверного доказательства – см. с.с.65,77,115-116,172) имеется единственный вывод об ущербе ОАО «ВНК» и государства, который заключается, по мнению этого авторитетного органа, в том, что «к ущемлению законных интересов ОАО «ВНК» и государства, как его акционера, привела конвертация акций ОАО «Томскнефть» в 2001г» (т.12л.д.127). Таким образом, сделки мены среди причин ущемления интересов государства в выводах Счетной палаты не значатся вовсе, а суд, «оценивая все доказательства по делу в их совокупности», именно это доказательство немотивированно проигнорировал, хотя защита неоднократно, в т.ч. в прениях (27.10.2010) просила суд обратить на данное обстоятельство особое внимание.

В приговоре по этому же делу (которым эпизод с обменом акциями не разрешался) имеется «опровержение» заявленных в ходе судебного разбирательства ходатайств защиты о признании экспертного заключения ЗАО «Квинто-Консалтинг» недопустимым доказательством (с.с.645-646). Суд устранился от их разрешения непосредственно после заявления по признаку, якобы, преждевременности, постановив, что «оценка всем доказательствам будет дана судом при принятии окончательного решения» (протокол за 23.07. 2010г.). Нерассмотрение ходатайства о недопустимости доказательства на момент окончания судебного следствия является само по себе существенным нарушением закона (ст.ст.121, 256, 271 УПК РФ) и ущемлением права на защиту.

Однако и в этом «опровержении» упомянуты лишь аргументы защиты, связанные с процедурными нарушениями (и то не все), и полностью проигнорированы следующие содержательные доводы защиты: отсутствуют доказательства компетентности одного из экспертов; неверно определена дата, по состоянию на которую должна была быть проведена оценка; не учтены существенные фактические обстоятельства, в т.ч. нахождение ОАО «Томскнефть» в процедуре банкротства на момент оценки ее акций; имеются неустранимые противоречия в выводах экспертов, подлежащие истолкованию в пользу подсудимых.

Таким образом, суд «установил» размер «ущерба» в сумме 3.621.563.304 руб. 09 коп. (с.с. 16,29,30,85,175,178,183) исключительно на основе доказательства, которому не только не дал должной оценки в соответствии с требованиями закона, но и умышленно проигнорировал доводы защиты о его недопустимости, не имея возможности их опровергнуть по существу.

При таких обстоятельствах ущерб не может считаться установленным. Верховный Суд РФ неоднократно отменял судебные акты по аналогичным основаниям (см. Обзор кассационной практики Судебной Коллегии по уголовным делам за 2006г., БВС РФ 2007, №9, с.21; Определение Судебной Коллегии по уголовным делам от 22.07.2009г. №58-О08-47СП, БВС РФ 2009, №9, с.24).

В этой связи не вызывает удивления важное признание, сделанное судом по вопросу о размере ущерба в приговоре от 27 декабря 2010г., на с. 687 которого указано, что «необходимо произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданскими исками» по эпизоду мены акций.

Данный вывод означает только одно: судом по итогам судебного разбирательства не только размер, но и характер так называемого ущерба, якобы, нанесенного всем и каждому из псевдопотерпевших и гражданских истцов, не установлен, что в силу закона означает заведомую ложность иных утверждений, содержащихся в обжалуемом постановлении по этому вопросу, а также недоказанность одного из обязательных обстоятельств, предусмотренных законом (п.4 ч.1 ст.73 УПК РФ).

1.4 О вверении, якобы, похищенного имущества

Суд считает «доказанным» совершение Ходорковским и Лебедевым присвоения, т.е. хищения вверенного имущества.

Однако в действительности суд установил, что М.Б. Ходорковский и П.Л. Лебедев - «лица, которым имущество не было вверено или передано в ведение» (с.179 3 абз.), а также, что «…акции были вверены подконтрольной Ходорковскому М.Б. и Лебедеву П.Л. управляющей компании ОАО «ВНК» - ЗАО «Роспром»» (с.179 4 абз., с.183 посл. абз.). То есть суд «установил» вверение присвоенного имущества юридическому лицу, которое не может быть ни членом организованной группы, ни субъектом преступления.

Таким образом, суд сам опроверг вверение, якобы, присвоенного имущества подсудимым, что исключает обвинение по ст.160 УК РФ.

Если суд подлинную свою позицию видит в том, что вверение акций ОАО «Томскнефть» Ходорковскому и Лебедеву было осуществлено незаконно в силу, якобы, незаконности договоров о передаче полномочий исполнительного органа ОАО «ВНК» ЗАО «Роспром» от 14.04.1998г. и 03.09.1998г. (с.с.60-66), то обвинение в присвоении указанного имущества вообще не имеет правовых оснований, т.к. противоречит как диспозиции ст.160 УК РФ, так и разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007г. №51(п.п.18,22).

В кассационном определении Судебной коллегии Московского городского суда от 22 сентября 2005г. на приговор Мещанского районного суда г. Москвы от 16 мая 2005г. в отношении Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. указывается, что «…диспозиция ст. 160 УК РФ предусматривает присвоение вверенного или находящегося в ведении лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного. Установленные судом обстоятельства указанным обстоятельствам противоречат» (т.45 л.д.193 об.). На этом основании обвинение в присвоении было исключено.

В любом случае при таких обстоятельствах суд неправильно применил уголовный закон, а в своих выводах допустил существенные противоречия, что является основанием для безусловной отмены обжалуемого постановления.

1.5 О мотиве, якобы, совершенного присвоения

Направленность умысла виновного при присвоении состоит исключительно в достижении цели «обратить вверенное ему имущество в свою пользу…» (п.20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007г. №51).

В обжалуемом постановлении умысел усматривается в том, чтобы «путем незаконного завладения акциями…обеспечить беспрепятственное хищение нефти, добываемой ОАО «Томскнефть»» (с.46-47). Таким образом, суд связывает умысел с обращением в пользу подсудимых не предмета хищения (акций), а совсем другого имущества. Действия с такой целью ни при каких обстоятельствах не могут быть квалифицированы как хищение акций, поскольку в них отсутствует субъективная сторона состава вмененного преступления. Кроме того, суд никак не обосновал, с какой целью при таком «умысле» «присваивались» акции других пяти (помимо ОАО «Томскнефть») дочерних организаций ОАО «ВНК». Подобный аргумент приводился стороной защиты, но проигнорирован судом.

В обжалуемом постановлении признается тот очевидный факт, что акции ОАО «Томскнефть» и пяти других дочерних предприятий ОАО «ВНК» были возвращены ОАО «ВНК» в соответствии с условиями договоров об обратной мене (с.166), что исключает возможность законного и обоснованного обвинения в их присвоении. Реализованное условие договоров об обратной мене, т.е. не просто добровольный, а изначально предусмотренный условиями сделки возврат акций, есть не что иное, как имевшаяся и реализованная возможность возвратить имущество его собственнику, которая должна оцениваться при определении направленности умысла (п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007г. №51).

Судом правовое значение этого важнейшего фактического обстоятельства - обратного выкупа акций по фиксированной цене, свидетельствующего об отсутствии умысла на их хищение - полностью проигнорировано.

Одним из важных аргументов стороны защиты являлось обоснование подлинного мотива сделок мены как защиты против рейдерского захвата акций со стороны компании «Биркенхольц» и ее союзников. В этой связи в постановлении содержится следующее «опровержение»: «Довод Ходорковского М.Б. о том, что у «ЮКОСа» не было иных способов правовой защиты от «рейдерского захвата» дочерних компаний «ВНК», кроме обмена акций по заниженной цене, который, по его мнению, был произведен в интересах «ВНК», а обратный обмен акций не производился в течение длительного времени ввиду существования угрозы «рейдерского захвата» акций со стороны компании «Биркенхольц» до 2001 г., нельзя признать состоятельным, поскольку постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 03.03.1999 г. разъяснено, что акции, принадлежащие холдинговым компаниям, созданным государством в процессе приватизации, фактически должны быть отнесены к их основным фондам и на них, в соответствии с законодательством об исполнительном производстве, взыскание налагается только в третью очередь» (с.178).

Во-первых, Ходорковский М.Б. никогда не говорил об обмене акций «по заниженной цене». Приписывание ему подобных «признательных» показаний является прямой ложью.

Во-вторых. Из материалов дела (т.3л.д.130,134 и др.) известно, что инициатором ареста акций ОАО «Томскнефть» являлась компания «Биркенхольц», союзником которой была фирма «Ист-Петролеум» во главе с одним из основных свидетелей обвинения г-ном Рыбиным.

Венский арбитражный суд в своем решении от 1 июля 2003г. (т. 192 л.д.228-300 исследовано в судебном заседании 24.11.2009г.) установил наличие противоправного сговора группы лиц, входивших в состав бывшего руководства ОАО «ВНК» и являвшихся партнерами этого общества. Именно этот сговор в интересах компаний «Биркенхольц» и «Ист-Петролеум» определил дальнейшие рейдерские действия указанной группы, членами которой были, как указано в решении Венского арбитражного суда, и свидетели обвинения по данному делу Рыбин и Авалишвили, что делает их показания ничтожными, как данные лицами, заинтересованными в сокрытии своих противоправных действий и благоприятном для них исходе дела.

В обвинительном заключении (с.с.201,1925) констатируется и в ходе судебного разбирательства установлено, что документ под названием «Проект выведения ОАО «Томскнефть» из под контроля М. Ходорковского» (т.22л.д.145-168) разработан прежде всего в интересах компании «Ист-Петролеум» и стоящих за ней лиц.

Суд в обжалуемом постановлении об этом документе весьма красноречиво умолчал. И это понятно, т.к. он является подробным, тщательно продуманным планом действий реально существовавшей, а не той мифической и, якобы, созданной Ходорковским М.Б. и Лебедевым П.Л. организованной группы по отъему собственности у законного владельца.

Таким образом, следствие, приобщив этот план к материалам уголовного дела, а обвинение, исследовав его в суде, блистательно доказали умысел неких лиц (впрочем, хорошо известных суду и частично даже побывавших на свидетельской трибуне) на рейдерский захват чужого имущества, от чего, собственно, и защищался законный собственник, использовав в т.ч. договоры мены.

Данное обстоятельство подчеркивал в своих показаниях в суде 22 апреля 2010г. и Ходорковский М.Б. Комментируя Определение Арбитражного суда Москвы от 21 сентября 1998 года, он обращал внимание суда на то, что было принято решение наложить арест именно на весь пакет акций ОАО «Томскнефть». Очевидно, что делалось это для того, чтобы заблокировать голосование контрольным пакетом, имеющимся в распоряжении ОАО «ВНК», и тем самым позволить группе рейдеров имеющимся у них пакетом (который в этом случае становился де-факто контрольным) провести решение о конвертации принадлежащих им привилегированных акций в голосующие. После этого, если удастся, то реализовать арестованные акции ОАО «Томскнефть» себе же, а если не удастся, то в принципе это уже неважно, потому что эти 38% переставали бы быть контрольным пакетом. «Вот та логика, которую я воспринимал. И от этой логики, естественно, мы и защищались», - разъяснял свою позицию Ходорковский М.Б.

Это же установлено показаниями свидетелей.

На с.81 судом приводятся некоторые из показаний свидетеля Голубовича о сделках мены как средстве защите активов ОАО «ВНК» в связи с судебными решениями, принятыми в пользу компании «Биркенхольц». Однако в той части обжалуемого постановления, где суд «опровергает» реальность рейдерского захвата (с.178), показания этого, по определению суда, ключевого (с.186) свидетеля даже не упоминаются.

Другой, свидетель обвинения г-н Дергунов, как справедливо отмечено в постановлении на с.101, также сообщил, что, по его мнению, «Биркенхольц» - хоть и не основная, но все же «причина сделок мены». Однако и эти показания судом проигнорированы.

Свидетель Греф в ходе допроса 21.06.2010г. дал показания об известном ему иске «третьей структуры». Более того, в п.5.3 проекта Соглашения от 30.08.99. об условиях обратного выкупа, подготовленного Мингосимуществом (т.158 л.д.261), факт существования которого свидетель Греф подтвердил, эта «третья структура» названа своим именем – компания «Биркенхольц». Далее, в п.5.4 (л.д.262) была зафиксирована возможность отказа Министерства от требования возврата акций в случае, если такое окончательное судебное решение не будет получено. А оно, как следует из материалов дела, было принято Арбитражным судом г. Москвы 26.02.2001г., т.е. только через полтора года в результате удовлетворения протеста в порядке надзора, внесенного заместителем Генерального прокурора РФ Кехлеровым от 22.07.1999г. (т.158л.д.246-249).

Факт длительного противостояния в судах между ОАО «ВНК» и компанией «Биркенхольц» подтвержден и в отчете Счетной палаты РФ от 12.10.2001г. (т.12 л.д.117). Однако суд об этом даже не упоминает, что дополнительно свидетельствует о его необъективности при оценке доказательств.

О реальности рейдерского захвата имущества ОАО «Томскнефть» со стороны «делового партнера» компании «Ист-Петролеум» - компании «Биркенхольц», - а, следовательно, г.г. Авалишвили, Рыбина и др., дали показания в суде, помимо уже упомянутых, свидетели Захаров А.В. (26.10.09.), Лысова (26.05.10.), Прянишников (26.07.10.). Показания первого из них суд достоверно воспроизвел на с.100, но безосновательно не учел в своих выводах, а двух других - просто проигнорировал.

В-третьих. В обжалуемом постановлении суд пытается обосновать свою позицию об отсутствии угрозы со стороны рейдеров приведённой выше ссылкой на Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 03.03.1999г.

Возражая против этого довода, выдвигавшегося в ходе судебного разбирательства стороной обвинения, Ходорковский М.Б. в показаниях 22 апреля 2010г. подчеркивал, что это «…как и многие другие судебные решения в нашей стране, де-факто не исполняются. В качестве примера я могу привести реализацию в 2004 году основного добывающего предприятия компании ЮКОС – «Юганскнефтегаз». Хотя на тот момент у компании ЮКОС имелись другие ликвидные активы. То есть вот вам конкретный пример, что на решение Пленума ВАС наплевали. И мне, как человеку не из науки, а из практики, было известно, что плюют постоянно. И потерять пакет акций «Томскнефти» при такой рейдерской атаке достаточно легко».

Защита в прениях (27.10.2010) также указывала на несостоятельность этого довода обвинения, подчеркивая, что при заключении договоров мены в ноябре 1998г. невозможно было руководствоваться постановлением от 3 марта 1999г., а также, что суды и приставы - исполнители уже после этой даты выносили решения и осуществляли действия в пользу компании «Биркенхольц», несмотря на указания Пленума ВАС РФ и вопреки им. Однако суд и по данному вопросу позицию стороны защиты без приведения каких-либо доводов даже не упомянул.

Таким образом, суд в обжалуемом постановлении последовательно и откровенно антиконституционно игнорирует факты, которые не вписываются в его заведомо ложную обвинительную позицию, в том числе и по вопросу о мотивах осуществления сделок мены.

Невыполнение требований закона о необходимости установления мотива преступления, соответствующего диспозиции вмененной статьи УК РФ, влечет за собой отмену судебного акта (Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 03.07.2002, БВС РФ 2002, №11, с.6-7).

1.6 Незаконное и заведомо ложное вменение признака совершения преступлений в составе организованной группы.

В обжалуемом постановлении суд, заведомо искажая существо института соучастия в преступлении, без какого-либо обоснования выдаёт за него действия лиц, связанных совместной работой, совершённые ими в рамках законных корпоративных процедур управления крупным бизнесом. Иными словами, суд заведомо ложно признал соучастием в преступлениях в форме организованной группы совместные действия нескольких лиц, направленные на реализацию конституционно гарантированных прав на свободное использование каждым своих способностей и имущества в предпринимательской деятельности (ч. 1 ст. 34) как единолично, так и совместно с другими лицами (ч.2ст.35), на незыблемость права частной собственности (ч.1ст. 35 Конституции РФ).

При таком подходе руководитель компании, члены коллегиальных органов управления, основные акционеры, определяющие политику и дающие в установленном законом порядке обязательные для исполнения указания, вопреки закону объявляются судом организаторами и членами организованной группы, а признаки организованной группы: наличие руководителя, плана так называемой «преступной деятельности», распределение функций, устойчивость состава и др. - усматриваются в обычной практике делового оборота, трудовых и служебных взаимоотношений, что означает фальсификацию самой концепции организованной группы.

В материалах уголовного дела содержатся неустранимые противоречия (следовательно, отсутствуют доказательства) о времени, месте создания организованной группы, ее составе, наличии конкретной преступной цели и других необходимых признаках. Суд не утруждает себя установлением времени создания организованной группы, а, ссылаясь на приговор Мещанского суда г. Москвы от 16 мая 2005г., ограничивается лишь упоминанием, что она была создана в 1994г. (с.45 со ссылкой на т. 45 л.д. 164).

Во-первых, на этом листе дела нет ничего про дату создания организованной группы.

Во-вторых, в приговоре называются различные даты якобы создания организованной группы (т. 45 л.д. 8,70 и др.).

В-третьих, в материалах дела, исследованных в ходе судебного следствия в качестве доказательств, имеется множество иных сведений о времени создания организованной группы, в т.ч. постановлением Хамовнического суда от 28.06.2005г. установлено, что организованная группа была создана после передачи функций исполнительных органов дочерних предприятий ОАО «НК «ЮКОС» к ЗАО «ЮКОС-ЭП», т.е. в 1998г. (т. 79л.д. 231-237).

Таким образом, в материалах дела, исследованных в ходе судебного следствия, фигурируют самые различные даты создания организованной группы, что на самом деле свидетельствует об ее отсутствии в реальности. Именно поэтому Ходорковский М.Б. назвал организованную группу в этом деле «излишней сущностью», а ссылки на неё – «прибалтыванием».

На с. 48 постановления после приведения так называемых доказательств «устойчивости» организованной группы суд делает весьма показательный вывод: «Из вышеперечисленных доказательств следует, что все члены организованной группы работали в зависимых и соподчиненных между собой структурах, что обусловило их постоянную связь между собой и четкое распределение обязанностей в соответствии с должностными и функциональными обязанностями». Следовательно, суд сам подтвердил, что якобы криминальное «распределение ролей» в организованной группе – не что иное, как распределение должностных и функциональных обязанностей. Очевидно, что в служебные обязанности сотрудников легальной организации не может входить участие в организованной группе, т.е. соучастие в преступлении.

Обвинение не представило ни одного доказательства того, что, например, Лебедев П.Л. давал какие-либо указания по совершению обмена акций. Тем не менее, на с.с. 8-9 и 13-14 постановления утверждается, что Лебедев, якобы, «поручил сотрудникам дирекции стратегического планирования и корпоративных финансов ООО «ЮКОС-Москва» подготовить проекты стандартных (типовых) договоров», использованных в сделках мены акций. При этом суд не приводит никаких обстоятельств дачи таких поручений (время, место, форма) и, разумеется, никаких доказательств этого своего утверждения. Эта ложь, опровергнутая, в том числе руководителем указанной дирекции свидетелем Голубовичем, потребовалась суду для того, чтобы в условиях отсутствия каких-либо доказательств «обосновать» «значимую роль» (с.51) Лебедева в организованной группе.

В этих же целях суд приписывает свидетелю Голубовичу слова о роли Лебедева в некой «группе лиц» (с.53). В показаниях, на которые ссылается суд (т.47 л.д.193-218), подобного словосочетания нет, а речь идет о «Группе Менатеп» и компании GML Ltd.

В материалах дела содержатся более 100 процессуальных документов, из которых следует, что в состав организованной группы не входили ни Ходорковский М.Б., ни Лебедев П.Л., или что сделки мены были совершены вообще без всяких фокусов в виде организованной группы. Имеются и вовсе экзотические утверждения о том, преступление совершено самой организованной группой, т.е. неизвестным уголовному праву субъектом без указания ее конкретных членов. Аналогичная ситуация с противоречивостью утверждений о «планах хищения и легализации». В обжалуемом постановлении суд никак не оценил эти существенные и многочисленные противоречия, а лишь добавил новые. На с.130, например, утверждается, что «схема сокрытия» движения, якобы, похищенных акций, т.е. «план легализации», был разработан не подсудимыми, а неведомой «организованной группой».

Ни один из многочисленных допрошенных свидетелей, ни один документ, приобщённый к делу, не подтверждает легенду о существовании организованной группы, более того – все они её опровергают.

Судебные акты, основанные на противоречивых, взаимоисключающих доказательствах и предположениях, подлежат отмене.

Таким образом, утверждение суда о совершении всех вмененных Ходорковскому М.Б. и Лебедеву П.Л. преступлений, в том числе по эпизоду «хищения» и «легализации» акций дочерних организаций ОАО «ВНК», в составе организованной группы является результатом заведомой и умышленной фальсификации фактических обстоятельств, действий и намерений Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л., искусственной криминализации обычной деловой практики.

1.7 О служебном положении

В дополнение аргументов кассационной жалобы Лебедев П.Л. от 24 января 2011 г., в которой в том числе указано на заведомую ложность квалификации судом его действий по данному эпизоду как, якобы, совершенных с использованием служебного положения, обращаем внимание суда кассационной инстанции на следующее.

В обжалуемом постановлении утверждается, что «функциями распоряжения пакетами акций ОАО «НК «ЮКОС»…Лебедев П.Л. фактически обладал согласно распределению роли (так в тексте) в организованной группе», а не в связи с заведомо ложным утверждением обвинения о его служебном положении в качестве заместителя Председателя правления ЗАО «Роспром», и что «такое изменение обвинения не влечет нарушения права на защиту» (с.с.181-182).

Указанное изменение судом основания признания совершения присвоения с использованием служебного положения является сколь незаконным, столь и существенно отличается по правовым и фактическим обстоятельствам от обвинения, которое было предметом судебного разбирательства. Очевидно, что Лебедев П.Л. не имел возможности защищаться от этого нового «обоснования» квалифицирующего признака. Следовательно, постановление в этой части существенно нарушает его права, в том числе право на защиту.

Таким образом, и в данной части обжалуемое постановление вынесено в нарушение закона и судебной практики, что является основанием для его отмены

1.8 О «легализации», якобы, присвоенных акций

В обжалуемом постановлении утверждается, что предметом легализации являются присвоенное имущество (похищенные акции).

Акции ОАО «Томскнефть» и пяти других дочерних организаций ОАО «ВНК», не могут быть предметом легализации, поскольку они существуют в бездокументарной форме, а все сделки с ними учитывались в реестре, в связи с чем не представляется возможным с помощью таких сделок ни скрыть источник происхождения акций, ни придать какой-то «ещё более правомерный вид» владению ими. При таких обстоятельствах невозможно сконструировать не только реальный, но даже сколько-нибудь правдоподобный состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст.174.1 УК РФ (в редакции Федерального закона №60-ФЗ от 07.04.2010г.).

Кроме того, отсутствие установленного в соответствии с законом (вступившим в законную силу приговором суда) факта совершения Ходорковским М.Б. и Лебедевым П.Л. предикатного преступления (присвоения акций) исключает правовые основания даже для обсуждения вопроса о легализации, якобы, похищенного имущества.

2. Нарушение норм процессуального права

2.1 Нарушения закона при оценке доказательств по делу

Обосновывая причастность Лебедева П.Л. к «присвоению» акций дочерних предприятий ОАО «ВНК», доказательства которой (причастности) в деле отсутствуют, судья Данилкин превзошел даже насквозь лживое обвинение. На с.с.49 и 81 со ссылкой на документ, находящийся в т.22 на л.д.79, он утверждает, что это - распечатка сообщения Ходорковского и Лебедева Ляпунову от 30.11.1998г. На самом деле Лебедев П.Л. в данном документе даже не упоминается.

Чтобы эта ложь выглядела убедительнее, судья Данилкин подкрепил ее еще одной: якобы, свидетель Голубович подтвердил при допросе в суде, что ему «знаком» этот документ в указанной редакции (с.81). Естественно, что ничего подобного в протоколе судебного заседания нет.

Пытаясь мотивировать незаконность договора о передаче полномочий исполнительного органа ОАО «ВНК» ЗАО «Роспром» от 14.04.1998г., в постановлении делается ссылка (с.63) на отмену Советским районным судом г.Томска решения собрания акционеров от 12.03.1998г., на котором, якобы, утверждался этот договор.

Во-первых, собрание не могло утвердить не существовавший на дату его проведения договор, а, во-вторых, - указанное решение суда в деле отсутствует и в судебном заседании не исследовалось. Следовательно, судом были нарушены требования ст.ст. 240 и 297 УПК РФ. Кроме того, подобная аргументация опровергает отстаиваемый судом в других местах постановления подход о том, что обязательность признания сделки незаконной в судебном (арбитражном) порядке «не распространяется на уголовно-процессуальное доказывание» (с.с.178-179).

На с.64 в неистребимом обвинительном порыве суд, анализируя разрешение ГАК России на приобретение ЗАО «Роспром» прав осуществления функций исполнительного органа ОАО «ВНК», «глубокомысленно» подметил, что этим документом «не разрешалось нарушать закон при голосовании по сделкам с заинтересованностью». При таком «творческом» подходе доказательство соблюдения установленного порядка решения данного вопроса превращается судом в «универсальное доказательство виновности», что лишний раз подтверждает незаконность обжалуемого судебного акта.

На с.с. 68 и 74 утверждается, что уставный капитал ЗАО «Роспром» составляет 1 тыс. руб., хотя, и на это обращала внимание защита в прениях (27.10.2010), из исследованного Устава ЗАО «Роспром» следует, что он составлял 1 млрд. неденоминированных или 1 млн. деноминированных руб. (т.4 л.д.41-59).

На с.156 суд, ссылаясь на документ в т.120 на л.д.27, утверждает: «Доказательством того, что Ходорковский М.Б., действующий согласованно с Лебедевым П.Л., понимал незаконность сделок с акциями предприятий, внесенными государством в уставный капитал ОАО «ВНК», и умышленно совершал преступления, является распечатка телефонных переговоров между начальником и заместителем начальника правового управления Гололобовым Д.В. и Бахминой С.П. от 30.10.2004 г., из которой следует, что Гололобов Д.В. предупреждал Ходорковского М.Б. о незаконном обмене акций «Томскнефть»: «Говорил Ходорковскому, что это незаконно, а он сказал – делать… Все нормально, не бойся».

Однако из действительного содержания этого фрагмента, начинающегося на л.д.26, следует, что Гололобов говорит эти слова, обоснованно предполагая, что хотел бы услышать следователь Каримов, если бы Гололобов дал показания. Таким образом, несостоявшееся получение заведомо ложных показаний суд «компенсировал» фальсификацией имеющихся.

На с.159 постановления констатируется, что «суд не может согласиться с доводами подсудимых и их защитников о том, что факт перехода акций ОАО «ВНК» в собственность ОАО «НК «ЮКОС» является подтверждением тому, что ОАО «НК «ЮКОС» всегда владело пакетом акций ОАО «ВНК», а потому перевод акций при обмене не носил преступный характер».

Не случайно, что здесь, как, впрочем, и во всех других случаях, суд не указывает, кем и когда приводились подобные «доводы». В результате, рассчитывая, видимо, на невозможность проверки, суд позволяет себе огульно приписывать «подсудимым и их защитникам» откровенно несуразные и никогда не использовавшиеся «доводы» с тем, чтобы без труда опровергнуть подобные благоглупости и создать видимость обоснованности своего вывода о виновности Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л.

В обжалуемом постановлении отсутствует позиция суда по заявленным стороной защиты ходатайствам о признании ряда доказательств, используемых для обоснования обвинения по эпизоду «присвоения» акций и их «легализации», недопустимыми. Некоторые из этих ходатайств почему-то «опровергаются» в ином судебном решении - приговоре по делу от 27 декабря 2010г. (с.с.628-647), например, уже упоминавшееся «опровержение» недопустимости «экспертного» заключения ЗАО «Квинто-Консалтинг».

Подобный подход противоречит уголовно-процессуальному закону. Обжалуемое постановление является самостоятельным судебным актом, вынесенным в порядке ст.ст. 254, 256 УПК РФ, содержащим выводы суда по итогам судебного следствия по данному эпизоду, и полная оценка всех относящихся к нему доказательств должна содержаться именно в постановлении, а не в приговоре, предметом которого являются другие эпизоды обвинения. Об эпизоде с обменом акциями в приговоре нет ни слова кроме указания на сам факт вынесения постановления (с.667).

Таким образом, и в этой части обжалуемое постановление не соответствует закону, в т.ч. ст.ст.1 (ч.2), 7 (ч.4), 88 УПК РФ.

Кроме того, даже в приговоре «обоснован» отказ в удовлетворении не всех ходатайств о признании доказательств недопустимыми, а по некоторым из них это «обоснование» является не только незаконным, но и лишенным какого-либо правового смысла.

Так, на с.639 приговора отказ в признании доказательств, в которых отсутствует то или иное количество страниц, недопустимыми «обосновывается» тем, что «сторона защиты не заявляла суду о том, что на отсутствующих страницах каждого документа содержались сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию». Следовательно, суд требует, чтобы защита поясняла, в чем состоит доказательственное значение отсутствующих, а потому неизвестных сторонам и суду частей документов, что является издевательством над правосудием.

Но даже таким, иезуитским способом отвергаются не все порочные по аналогичному признаку доказательства, на которые указывала защита. В обжалуемом постановлении, например, суд в качестве доказательства ссылается на документ, расположенный в т.5 на л.д.250-251 (с.166). Защита в ходатайстве от 13.03.2009г. просила признать его недопустимым, т.к. в нем отсутствует неустановленное число страниц. Однако суд об этом даже не упомянул и использовал в качестве доказательства документ, на отсутствующих страницах которого содержались неизвестные суду сведения, противозаконно признав их тем самым «имеющими значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию» по рассматриваемому эпизоду.

Подтверждением незаконности обжалуемого постановления является и отношение суда к анализу позиции стороны защиты.

Суд не только не исполнил обязанности по всесторонней и аргументированной оценке всех доводов подсудимых и их защиты, но большинство из них даже не привел, а те немногие, которые упомянул – существенно исказил.

В целом изложение и так называемое «опровержение» позиции Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. и их защиты суд уместил в 12 (двенадцать) страниц постановления из их общего числа 189. Однако подобная краткость, если и является «сестрой таланта», то только «таланта» извращенного правоприменения и фальсификаций.

Продолжая так называемое «опровержение» аргументов Ходорковского М.Б., суд сделал следующий вывод: « Довод о том, что обмен акций изначально носил временный характер, акции не покидали периметра консолидации ОАО «НК «ЮКОС», а в договоре было заложено право обратного выкупа, опровергается показаниями свидетеля Грефа Г.О., согласно которым сделка РЕПО подразумевает и обеспечение, и временный характер, она заключается на срок до года, и предусматривает обязательное право выкупа. А сделки мены 38% пакетов акций предприятий ОАО «ВНК» на акции ОАО «НК «ЮКОС», заключенные ОАО «ВНК» с иностранными компаниями, не были сделками РЕПО» (с.178).

В этом пассаже все ложь, за исключением утверждения о том, что сделки мены, строго говоря, не являются сделками РЕПО. (В ходе дискуссии по этому поводу со свидетелем Грефом 21 июня 2010 г. Ходорковский М.Б. говорил о договорах мены как о сделках «типа РЕПО»). Однако из этого совершенно не следует, что обратный выкуп (обратная мена) мог быть предусмотрен только договором на условии РЕПО и что заключенные договоры об обмене акций не могли предусматривать и не предусматривали этого условия. Мало того, как уже было указано выше, по делу бесспорно установлено, что обратная мена была изначально предусмотрена условиями договоров и фактически осуществлена в соответствии с ними.

Свидетель Греф ни словом не обмолвился ни о «периметре консолидации», ни об отсутствии в договорах мены условий обратного выкупа. Более того, свидетель подтвердил факт обсуждения с Ходорковским условий обратной мены акций ОАО «Томскнефть» и других дочерних организаций ОАО «ВНК», что дополнительно подтверждается предъявленным свидетелю в судебном заседании проектом договора между Сторонами сделок мены с участием Мингосимущества России, причастность к подготовке которого свидетель также подтвердил. В соответствии с п.2.1 предметом этого договора являлось «комплексное взаимодействие сторон с участием Министерства, направленное на обеспечение обратного выкупа…», а в п.5.2 идет речь о «досрочном (по сравнению с условиями сделок мены) обратном выкупе» (т.158 л.д.259-267).

На момент вынесения и оглашения постановления протокол судебного заседания от 21.06.2010г. (дата допроса свидетеля) изготовлен не был. Защита не исключала, что суд может воспользоваться этим обстоятельством для искажения хода судебного следствия в целях, далеких от правосудия. Теперь есть, и не одно, документальное подтверждение обоснованности такого предположения.

Следовательно, «опровержение» аргументов Ходорковского М.Б. за счет фальсификации показаний одних свидетелей и замалчивания других является еще одним аргументом в пользу отмены обжалуемого постановления как неправосудного.

Далее суд походя «разделался» с показаниями Ходорковского М.Б. об уведомлении государственных органов о сделках мены, что, якобы, опровергается показаниями свидетелей Грефа (с.179) и Христенко (с.180). В действительности в судебном заседании свидетель Греф показал: «то, что акции подконтрольны каким-то структурам Ходорковского, это было очевидно, и Ходорковский этого не скрывал» (протокол за 21.06.10). Если суд «не услышал» данного признания, то ему об этом «напоминали» в прениях и гособвинители (15.10.10), и защита (27.10.10). На самом деле и в данном случае мы имеем дело с фактом сознательной фальсификации судьей Данилкиным показаний в целях «обоснования» неправосудного судебного акта.

Более того, в томе 21 на листах дела 116-117 имеется письмо губернатора Томской области от 26 февраля 1999г. ВРИО министра Минимущества России Браверману А.А., т.е. руководителю г-на Грефа Г.О. на тот момент, в котором указано, что «следующим этапом политики группы «Роспром-ЮКОС» являлось состоявшееся в 1998 году отчуждение контрольного пакета акций «Томскнефть», внесенного государством в оплату уставного капитала ВНК. С целью придания законности вышеуказанным действиям представителями «Роспром-ЮКОС»… предпринята попытка созыва внеочередного собрания акционеров «Томскнефть ВНК»».

То, что ВРИО министра или иные должностные лица, возможно, не информировали заместителя Председателя Правительства (Христенко) не может рассматриваться как основание для претензий в адрес Ходорковского.

Указывая на этот документ, Ходорковский М.Б. в своих показаниях 22 апреля 2010г. говорил: «Здесь один представитель государства пишет другому представителю государства. Им обоим известно о совершении сделки, более того, известно о созыве общего собрания. Важно, что именно с этого момента, когда все заинтересованные стороны были нами специально проинформированы, пошел отсчет того времени, в течение которого заинтересованные стороны, несогласные с действиями основного акционера, то есть ЮКОСа, одобрившего сделки, имели право оспорить данное действие. Но они не были оспорены».

Следовательно, информация о сделках мены была доступна государственным органам в конце 1998 - начале 1999г.г., т.е. сразу после их совершения, а суд вопреки доказательствам искажает в судебном акте фактические обстоятельства дела и в большом, и в малом.

Вопрос об открытости информации о сделках мены имеет принципиальное значение. Профессор Яни П.С., комментируя постановление Пленума Верховного Суда РФ №51, пишет: «…если лицо, удерживающее вещь, ее не скрывает и не предпринимает иных мер, исключающих возврат вещи по судебному решению, то содеянное не может расцениваться как хищение» (http:/sovbez-kbr.ru). Именно поэтому суду потребовалось своей подписью легализовать заведомо ложную позицию обвинения и в этой части.

Признавая показания и доводы Лебедева П.Л. «несостоятельными» и «оценивая их критически», суд приводит следующие «обоснования».

Утверждение Лебедева П.Л. о том, что в ноябре 1998 г. он не имел отношения к сделкам, связанным с меной акций дочерних предприятий ОАО «ВНК», при этом компании «Челлита», «Монтекито», «Сагиман» ему неизвестны, «опровергаются» судом со ссылкой на такие «доказательства»:

- проект предложения по условиям участия в сделке приобретения акций ОАО «ВНК», на котором имеется виза Лебедева П.Л. от 13.11.1997 г. (т.22 л.д.55-56), относящийся к периоду за год до заключения сделок мены и «разработки плана хищения», а также к акциям совершенно иного эмитента (с.181).

- электронное письмо Прокофьева В.Г. в адрес Голубовича А.Д. от 09.12.1998 г. (т.132 л.д.246), появившееся после завершения сделок мены, т.е. за пределами предъявленного обвинения, в котором не упоминаются ни акции дочерних предприятий ОАО «ВНК», ни кипрские компании (с.с.55,181-182).

Кроме того, защита 09.07.2010г. заявляла о недопустимости этого и ряда других доказательств (среди них и пресловутый «документ» «Управление предприятиями Роспрома: материнские и управляющие компании»), как полученных с нарушением требований УПК РФ из материалов уголовного дела №18/58-03, которое с рассматривавшимся в суде уголовным делом №18/432766-07 не соединялось.

Отказывая в удовлетворении ходатайства, суд опять же в приговоре (с.636), но не в судебном акте по данному эпизоду продекларировал, что указанные «документы приобщены к уголовному делу №18/432766-07 в ходе осмотра 19.09.2007 г…(т.132л.д.240-241) и признаны вещественными доказательствами постановлением от 14.12.2007г. (т.132л.д.305-308)».

Данное «опровержение» является заведомо ложным.

В протоколе осмотра от 19.09.2007г. нет и не могло быть указания о приобщении осмотренных документов к материалам какого-либо уголовного дела. В нем также отсутствуют сведения, в рамках какого уголовного дела проводилось это следственное действие. Приобщение вещественных доказательств в соответствии с ч. 2 ст.81 УПК РФ возможно только на основании отдельного постановления, но не «в ходе осмотра».

Далее суд утверждает, что электронное письмо Прокофьева Голубовичу от 09.12.1998г., документ «Управление предприятиями Роспрома: материнские и управляющие компании» и др. материалы получены «при обыске в помещении ОАО «Русский продукт»…по уголовному делу №18/58-03 с копией постановления о производстве обыска и протокола обыска...». Однако в протоколе обыска, на который ссылается суд (т.132 л.д.243-245), отсутствуют сведения об изъятии указанных документов.

Признание перечисленных документов вещественными доказательствами и приобщение их к материалам уголовного дела №18/432766-07 действительно осуществлено постановлением от 14.12.2007г. (т.132л.д.305-308), которым было частично удовлетворено ходатайство представителя потерпевшего (ОАО «Томскнефть») гр-на Пятикопова. В то же время, ОАО «Томскнефть» потерпевшим по уголовному делу №18/58-03 не признавалось, его представители с материалами этого дела не знакомились. Сведения о том, что какой-либо представитель этой организации знакомился с указанными материалами в рамках уголовного дела №18/432766-07,также отсутствуют. Суд, несмотря на удовлетворение ходатайства защиты, не обеспечил допрос гр-на Пятикопова в судебном заседании и «не захотел» самостоятельно установить, каким же чудесным образом у представителя ОАО «Томскнефть» появилась легальная возможность узнать о самом факте существования этих «улик».

Таким образом, суд в очередной раз уличен в фальсификации при рассмотрении ходатайств защиты о признании доказательств недопустимыми и использовании порочных доказательств при обосновании судебного акта, что является существенным нарушением закона (ч. 2ст. 50 Конституции РФ, ст.75 УПК РФ), предопределяющим отмену обжалуемого постановления.

- распоряжение «Роспром» №523/2 от 11.12.1997 г. (т.38 л.д.146-147), изданное за год до совершения сделок мены и разработки «планов хищения», а также в отношении совершенно иного имущества (с.182).

- из показаний свидетеля Гулина В.Б. не следует, что компании «Сагиман Холдинг Лимитед», «Челита Лимитед» и «Монтекито Холдинг Лимитед» «относились к группе «GML» и управлялись «Групп Менатеп». Свидетель таких показаний не давал (см. протоколы за 26, 27 и 30.11.2009г.) и, следовательно, вывод суда о том, что на этом основании «Лебедев П.Л. имел отношение к обмену и управлению похищенными акциями» является заведомо ложным (с.182).

Пытаясь опровергнуть аргументы Лебедева П.Л. о том, что, якобы, присвоенные акции ОАО «Томскнефть» не могли стоить 3 млрд. 199 млн. рублей, поскольку согласно официальной финансовой отчетности «ВНК» их стоимость по балансу составляет 2 млн. 139 тыс. рублей, суд делает сколь незаконный, столь и показательный вывод: «Принцип балансовой оценки стоимости имущества, о котором упоминает Лебедев П.Л., распространяется только на бухгалтерский учет организаций, а для оценки стоимости имущества в целях уголовно-правовой квалификации применяется их рыночная стоимость» (с.184).

Прежде всего, необходимо отметить, что суд не оспаривает достоверность размера балансовой стоимости акций, указанного Лебедевым П.Л., что подтверждается и материалами дела.

В целях «доказательства безвозмездности» сделок мены, как обязательного признака присвоения, суд исходит, якобы, из «рыночной стоимости» имущества (правда, как было показано, установление рыночной стоимости не соответствует закону и фактическим обстоятельствам дела). Однако в других местах постановления при обосновании своей позиции суд ссылается на ст.78 (с.94) и ст.83 (с.с.13,64,81) закона «Об акционерных обществах», в которых применяется именно балансовая стоимость имущества по данным бухгалтерского учета.

Использование двойных стандартов в процессе доказывания свидетельствует о заведомой ложности и правовой несостоятельности позиции суда и дает дополнительные основания для отмены обжалуемого постановления.

Указанные нарушения являются существенными в том смысле, как трактуется этот термин в постановлении Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005г. № 5-П, т.е. повлиявшими на правильность разрешения дела и явившимися причиной вынесения неправосудных решений. Как подчеркивается в указанном постановлении, имеющем общеобязательную силу, неисправление судебной ошибки искажало бы саму суть правосудия.

2.2 Нарушения закона при прекращении уголовного дела

Как отмечалось в поданных ранее кассационных жалобах, оспариваемое постановление вынесено без выяснения позиции Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. о наличии или отсутствии у них возражений против прекращения дела по указанному основанию, хотя суд сам констатирует несоответствие подобного подхода нормам ч. 2 ст.27 и п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ (с.187).

Пытаясь как-то «преодолеть» это «противоречие», а на самом деле – «оправдать» грубейшее нарушение закона, суд приравнивает отказ лица признать себя виновным к его возражению против прекращения уголовного преследования по п.3 ч.1 ст.24 УК РФ (с.187). Очевидно, что речь идет о реализации двух принципиально различных прав подсудимого, предоставленных ему законом, порождающих различные правовые последствия. В ходе рассмотрения первого уголовного дела в Мещанском суде Ходорковский М.Б. и Лебедев П.Л., не признавая себя виновными в, якобы, мошенническом завладении акциями ОАО «Апатит», не возражали против прекращения уголовного дела по этому эпизоду за истечением срока давности. 

Следовательно, суд грубо нарушил закон, в связи с чем, обжалуемое постановление подлежит отмене и по данному основанию.

Таким образом, имеются все предусмотренные ст. 379 УПК РФ основания для отмены постановления Хамовнического районного суда г. Москвы от 27 декабря 2010г. в кассационном порядке, как неправосудного.

Учитывая изложенное выше, руководствуясь ст.ст.379,380 и 381 УПК РФ,

ПРОСИМ:

1. Постановление Хамовнического суда г. Москвы от 27 декабря 2010 г. (судья Данилкин В.Н.) отменить.
2. Уголовное дело в отношении Ходорковского М.Б. и Лебедева П.Л. в части обвинения в присвоении акций дочерних организаций ОАО «ВНК» и их легализации прекратить по п.2 ч.1ст.24 УПК РФ.
3. Вынести частное определение в адрес судьи Данилкина В.Н.