ВИДЕО: Смотреть ТВ-программу «Процесс: итоги недели», выпуск 3: часть 1, часть 2.

Анализ событий, происходящих на процессе в Хамовническом суде с 16 по 20 ноября, и подробности обстоятельств гибели в СИЗО «Матросская тишина» Сергея Магнитского, юриста, инвестиционного фонда Hermitage Capital Management.

Гости студии: Елена Липцер, адвокат Платона Лебедева и Дмитрий Харитонов, защитник Сергея Магнитского. Ведущая - журналист Дарья Пыльнова.

Смотреть ВИДЕО

Ведущая: События прошедшей недели в Москве дали повод ведущим СМИ снова заговорить о катастрофическом положении с правами заключенных и подследственных в России. Новость о том, что Конституционный суд решил отменить в нашей стране смертную казнь, пришла позднее другой - более обсуждаемой и трагичной. В понедельник в медчасти СИЗО «Матросская тишина» скончался заключенный. До приговора суда. Им был Сергей Магнитский, юрист инвестиционного фонда Hermitage Capital Management, арестованный по делу о налоговых нарушениях российскими спецслужбами. Его тюремный дневник активно цитируется блоггерами. Из этого дневника следует, что Сергей Магнитский попал с тюрьму здоровым человеком, но именно в СИЗО его состояние резко ухудшалось на протяжении нескольких месяцев – в том числе потому, что ему отказывали в необходимой медпомощи и обследовании. И вот все случившееся невольно начинает восприниматься многими как своего рода узаконенная смертная казнь - до суда и приговора. Все, кто в последние дни говорит и пишет об этой истории, проводят параллели и с делом ЮКОСа. С историей Василия Алексаняна, который также тяжело заболел в СИЗО и фактически стал заложником в играх следствия.

Сегодня в студии пресс-центра Елена Липцер, адвокат Платона Лебедева и Дмитрий Харитонов, защитник погибшего Сергея Магнитского. Здравствуйте. Прежде, чем задать первый вопрос, хочу сказать, что Дмитрий Харитонов к нам приехал сразу после церемонии похорон, спасибо, что, несмотря на обстоятельства, Вы к нам смогли прийти. Известна ли Вам причина смерти вашего подзащитного?

Дмитрий Харитонов: То, что написано в свидетельстве о смерти – это сердечно-сосудистая недостаточность.

Ведущая: Судя по сообщениям СМИ, Вы направили в следственный комитет заявление о возбуждении уголовного дела на администрацию тюрьмы и на следователя, известно ли что-то о результатах проверок?
Дмитрий Харитонов: В Следственный комитет я подал заявление. Что происходит сейчас, мне не известно и пока никаких обращений из прокуратуры не было, дополнительно мы попросили изъять все документы в рамках доследственной проверки. Все документы, связанные с болезнью Сергея, его нахождения в медицинском отделении Бутырской тюрьмы, а так же его личное дело арестованного, для того, чтобы было понятно, какие заявления он писал, и как на них реагировала администрация.

Ведущая: То, что пользователи Интернета, могут видеть в Интернете сейчас ходатайства и записки вашего подзащитного, мы обязаны вам, защите, можно видеть по каждому дню, что происходило в тюрьме, и как реагировала администрация на все просьбы?
Дмитрий Харитонов: То, что все называют записками, это на самом деле материалы, которые Сергей готовил в большей степени для меня и для того, чтобы мы дополняли жалобу, которая подана в Европейский суд о тех условиях, в которых он содержится. При чем в Бутырской тюрьме происходят очень странные вещи, а может быть, обычные для любой другой тюрьмы в России. Заявления, которые подает арестованный, они никаким образом не фиксируются. И для того, чтобы потом каким-то образом доказать, что они были, Сережа делал копии. Писал их от руки и передавал мне.

Ведущая: Платон Лебедев так же писал заявления о том, что ему не предоставлялось нужное обследование еще в 2004 году и лечение в СИЗО…
Елена Липцер: Дело в том, что у нас были попытки тогда еще добиться независимого медицинского обследования Платона Леонидовича. Нам тогда там за разом было отказано. И в итоге Платон Леонидович решил, что мы не будем больше заниматься этим. А от услуг врачей следственного изолятора он отказался еще после того, как ему дали какую-то непонятную таблетку в Лефортово, после которой он себя не очень хорошо чувствовал.
Дмитрий Харитонов: Вы знаете, вот у нас ситуация, наверное, несколько другая, чем у моей коллеги. Мы не обращались и не просили провести независимого какого-то обследования. Те нарушения в деятельности внутренних органов, которые были выявлены в Сережи, они были выявлены в следственном изоляторе №1.

Ведущая: То есть попал он туда здоровым человеком?
Дмитрий Харитонов: Попал он туда здоровым человеком. Это было в ноябре 2008 года. Но к лету он стал себя чувствовать плохо. Ему сделали УЗИ в первом изоляторе, там, где сейчас находится Платон Леонидович. Сделали УЗИ и сказали, что ему нужно лечение и оперативное лечение. До истечении этого месяца его должны были перевести в Бутырскую тюрьму, а в Бутырской тюрьме, чтобы обследоваться, никаких условий нет. Поэтому все просьбы и жалобы были обращены, прежде всего, к руководству изолятора и к следователю для того, чтобы его просто вывезли и провели где-то медицинское обследование, любое, в «Матросской тишине», в другом месте, где было бы удобно руководству следственного изолятора. Ничего этого сделано не было.

Ведущая: Вы с Сергеем когда последний раз связывались?
Дмитрий Харитонов: Мы с ним виделись в четверг 12-го числа (ноября – прим. ред.). У нас был процесс в Тверском районном суде, было очередное продление срока содержания под стражей. Они должны были продлить срок на 11 дней для того, чтобы достичь предельного срока содержания под стражей. И я думаю, что вот этот день во многом стал определяющим для дальнейших событий, потому что всегда и все судьи в Тверском суде относились к этому делу, наверное, они так относятся ко всем делам - абсолютно безразлично. А здесь вот, понимаете, это была просто какая-то квинтэссенция всех нарушений, которые только можно было представить и абсолютного безразличия к судьбе человека. Процесс назначили на 11.00, мы приехали, ни прокурора, ни следователя не было. Материалы при этом представили еще 3 октября, мы подготовились, написали возражения письменные, мы были готовы к процессу. В 12 часов появляется следователь, который входит в следственную группу и говорит: «чего вы тут сидите, я вам тут привез еще материальчик, сейчас почитаете». Мы прочитали этот материал и поняли, что мы к процессу готовились к другому. Судья Старшина, абсолютно не прореагировав никаким образом, сказала, что у вас был целый день, находясь в тюрьме, вы могли со своими адвокатами и готовится к процессу. Сережа сказал, что он читал эти материалы, но читал их в конвойном помещении. При этом левая рука его была пристегнута наручниками к трубе отопления, а правой он переворачивал листы.

Мы к этому процессу специально готовили справку, просили изолятор дать нам справку о состоянии здоровья, направили заявление начальнику, несколько раз Сергей лично обращался к докторам, мама приходила к докторам, мы просили: дайте нам эту справку. Справку нам передал Сережа именно в этот день, в четверг, когда он приехал в тюрьму. Это был вот такой листочек бумажки, на котором было что-то напечатано, причем было напечатано два диагноза, один из которых совпадает с тем, который мне сказали в матросской тишине, когда он умер - обострение панкреатита. Но эта бумажка была без одной подписи и без печати. Вот просто такую бумажку дают в изоляторе и говорят: езжайте с такой бумажкой в суд вот ваше состояние здоровья. Поэтому я думаю, что этот день, этот сильнейший стресс который Сережа пережил…, я не верю, что причина смерти сердечно – сосудистая недостаточность. Я сегодня разговаривал и с мамой и с женой, и они мне рассказали, что когда они забирали тело, то на костяшках пальцев Сережи на обеих руках очень большие ссадины и гематомы То есть, я так думаю, что он просто напросто колошматил в дверь со страшной силой, чтобы его вывели, но никто, видно, не прореагировал. Я думаю, что Сережина смерть произошла именно из-за этого: ему никто не оказал той помощи, которую должен был оказать, то есть череда этих событий и привела к этой страшной трагедии.

Конец первой части.

* * *

Часть 2

Смотреть ВИДЕО

Ведущая: Известна ли реакция Михаила Ходорковского и Платона Лебедева на события с Сергеем Магнитским?
Елена Липцер: Естественно они знают об этой ситуации и они удручены и очень сильно переживают о том, что молодой человек погиб в таком возрасте. И опять же Дмитрий сказал, что он еще не в чем не признан виновным. Это невиновный человек! И трагедия, и ужас ситуации в том, что у нас в стране невиновные люди содержатся вот в таких условиях, гораздо худших, чем люди, которые осуждены и признаны виновными в преступлениях.
Дмитрий Харитонов: Мы как адвокаты с Леной видим это в нашей работе каждодневно.
Елена Липцер: Это при том, что президент страны сказал о том, что по экономическим преступлениям не надо избирать меру пресечения в виде заключения под стражу. Это делается все равно, вот так же не освобождают людей.
Дмитрий Харитонов: Мне кажется, что его (президента – прим. ред) просто никто не слушает. Президент страны говорит, что не надо сажать по экономическим преступлениям Верховный суд говорит: давайте разбираться в каждом конкретном случае. Председатель Мосгорсуда, и та сказала, что по экономическим делам не надо сажать. Всем все равно.

Ведущая: О Сергее Магнитском и Василии Алексаняне многие говорили, что оба являются заложниками. Чего пытались добиться «наши органы»?
Дмитрий Харитонов: Обвинение связано с уклонением от уплаты налогов двумя компаниями на территории Калмыкии в 2001 году. Сережа к этим компаниям отношения вообще никакого не имел, не подписал ни одной бумаги. Все, что он сделал, это по просьбе клиента в 2002 году, после начала налоговых проверок и арбитражных судов, он как юрист представлял одну из этих компаний в арбитражном суде Калмыкии и вел этот процесс. Вот и все, за это человека посадили на год и фактически убили в тюрьме. Следователи наши остались еще по-моему в 1937 году и ждут, когда выбьют признание из человека и направят дело. Сереже тоже два раза предлагали вступить в сделку с следствием. Приходил следователь и говорил: - вот давай подпишем бумажки, может быть, ты хочешь в чем-то признаться?

Ведущая: Елена, сегодня вы пришли с последнего дня этой недели в суде, в том же духе все продолжалось?
Елена Липцер: Сегодня был допрос очередного свидетеля, который ничего сказать по сути дела не мог, лишь подтверждал, что документы были подписаны. Подписывала она их, работая в компаниях. Мы все время говорили о том, что обвинение пытается нормальную работу вертикально интегрированной компании представить как преступление. То есть все, что там делалось - это преступление, вот они и представляют в том же духе представлять доказательства, но пока еще ни одного человека не допросили который сказал бы хоть что то о тех обвинениях, которые были предъявлены.

Ведущая: Любопытно, что из зала №7 Хамовнического суда на днях продолжают выносить скамейки для публики. Не пополнилось?
Елена Липцер: Нет, не пополнилось. Более того, вчера пришло очень много народа, студентов много приходит смотреть за процессом. И мест всем не хватало. И когда мы попросили судью, чтобы или мест было больше, чтобы люди вошли в зал, которые хотели, любо возобновить трансляции, судья сказал, что все возможности для посещения этого зала - исчерпаны.

Ведущая: Данные о финансировании системы федеральной системы исполнения наказания с 2007 по 2016 год предполагают выделение 72 млрд рублей на улучшение содержания. Эти цифры были озвучены совсем недавно. Но так же недавно было сообщение руководства ФСИН, что секвестр бюджета в 2009 году составит 7,8 млрд рублей и что основные статьи расходов, которые попадают под сокращение. Как раз это коммунальные услуги и медобслуживание. Как выглядит медицинское обслуживание и что с коммунальными услугами в следственном изоляторе, которые по закону необходимо предоставлять?
Елена Липцер: Могу сказать, что у Платона Леонидовича Лебедева, например, до сих пор нет телевизора. Объяснения этому нет никакого. Сколько мы не обращались к начальнику и говорили: – давайте родственники передадут. Нам говорят: нет, от родственников мы не принимаем, можно только от организаций. Хорошо, давайте организация передаст. Не один телевизор, несколько. Чтобы у Платона Леонидовича был один телевизор, но пусть в СИЗО еще несколько останется, - для других заключенных.

Ведущая: Подарят.
Елена Липцер: Да. Нужны были какие-то кардиографы для медчасти, как нам сказали. Хорошо, сказали мы, подарим эти кардиографы для медсанчасти в Матросскую тишину. Только дайте Платону Леонидовичу холодильник. Тогда у него не было ни холодильника, ни телевизора, он три месяца сидел в СИЗО без холодильника, это в 21 веке, при том, что мы были готовы в любой день туда этот холодильник привезти. В конце концов, ему дали какой-то старый плохой холодильник, телевизор не дали до сих пор и ссылаются на то, что обеспечение холодильниками и телевизорами только по мере возможности. То же самое эти кардиостимуляторы. Вроде бы сказали, что их не хватает.

Ведущая: И тут нет тоже.
Елена Липцер: И до сих пор их нет, оказывается, они никому не нужны. А может быть, ими можно было бы спасти какие-то жизни людей, которые там страдают в этом изоляторе. Поэтому все, что касается медицинской части и коммунального обеспечения - оно не просто плохое, оно вообще никакое.
Дмитрий Харитонов: Самое веселое, если так можно сказать, это ситуация с горячей водой. В Бутырке не подают горячую воду. Сережа написал несколько жалоб. Пришел начальник со своими заместителями и говорит: претензии есть? Да, есть. Какие? Воды горячей нет. У нас не положено. Сережа говорит: - а в пятом и в первом изоляторе горячую воду подают. Знаете, чего сказали начальники? Жалуйтесь на пятый и первый изолятор. Там нарушают.
Мы говорили, что есть проблемы со здоровьем, человек себя плохо чувствует, у него бывают приступы. Проверьте, пожалуйста. Молодой человек 37 лет еще не должен страдать какими-то страшными заболеваниями. Но когда в течение четырех месяцев это никто не делает, когда человека каждые две недели переводят в камеру, где на полу вода, где нет окон, просто издеваются, потом положили в эту так называемую больницу, но если разобраться – что это такое, то лучше бы они его оставили в общем коридоре, в обычной камере. Потому что за две недели до смерти он мне говорил: - вот ты себе не представляешь, что это такое. Это камеры, где мы находимся по двое, их закрывают и закрывают здание, и уходят, там нет вообще никого, не то, что медика, там нет даже простого охранника, ты будешь умирать, и тебе никто не поможет.

Ведущая: Сегодня к нашей программе из Интернета пришли вопросы. Ирина спрашивает, есть ли шанс выйти на свободу Ходорковскому и Лебедеву при этой власти и в какой степени страсбургский суд может повлиять на исход этого позорного процесса?
Елена Липцер: Мы, как адвокаты старается делать все, что можно, но, как минимум, для того чтобы, как минимум, зафиксировать все нарушения, как Платон Леонидович говорит, чтобы либо при моей жизни, либо при жизни моих детей и внуков я был реабилитирован. Надежда есть на то, что будет признан несправедливым тот суд, который был первый и, возможно, это заставит задуматься и судью Данилкина, в том числе над тем, как он будет вершить правосудие в данном процессе.
Дмитрий Харитонов: Мне недавно Басманный суд в одном из решений написал следующее: «ссылка защиты на постановление конституционного суда не является убедительной». Поэтому решение Страсбургского суда для судьи Данилкина может вообще ничего не значить.

Ведущая: Чтож, термин «бассманное правосудие», к сожалению, плотно сидит в нашем лексиконе как раз с начала дела ЮКОСа. Я благодарю участников этой программы за то, что Вы пришли к нам в студию и хочу сказать, что по данным экспертов в России сегодня оправдательных приговоров, увы, менее 1 процента – даже меньше, чем в сталинские времена. Но если о необходимости судебной реформы в обществе идет активная дискуссия, то о положении в системе исполнения наказаний такого пока не скажешь. Последние события показали, что система во многом сохраняет и наращивает безнаказанно признаки карательного органа. О том, как будет развиваться ситуация с положением заключенных и что будет происходить в Хамовническом суде в зале номер 7 – в наших следующих программах. С вами была журналист Дарья Пыльнова. До свидания.

ВИДЕО: Смотреть ТВ-программу «Процесс: итоги недели», выпуск 3: часть 1, часть 2.