«Совершенно секретно», 23.01.2014

За что отбывает пожизненное заключение один из бывших руководителей службы безопасности компании ЮКОС Алексей Пичугин.

Третьего декабря 2009 года Владимир Путин сказал, что, хотя судили Ходорковского за хозяйственные преступления, в этом деле есть и «другая составляющая, а именно криминальная составляющая… В местах лишения свободы находится один из руководителей службы безопасности компании ЮКОС». Путин имел в виду Алексея Пичугина, приговоренного к пожизненному лишению свободы за несколько убийств. «Он не главный акционер в компании, – продолжал Путин. – Ясно, что он действовал в интересах и по указанию своих хозяев». Четырех убитых Путин назвал: супруги Горины, директор «ТФ «Феникс» Корнеева, мэр Нефтеюганска Петухов.

Горины

О супругах Гориных, бесследно исчезнувших из своего дома 20 ноября 2002 года, Владимир Путин рассказал так: «Люди, которыми пользовались руководители службы безопасности (то есть Пичугин. – А.Б.) для организации убийств, семейная пара, начала шантажировать их, требуя себе долю в бизнесе. Убили». Кто же он, этот Горин? И что с ним в тот день, 20 ноября, действительно произошло?

20 ноября 2002 года «неустановленные лица», как сказано в обвинительном заключении, примерно в 19.40 вошли в дом Гориных. Самих их дома не было, ушли в магазин, оставались только дети. Неизвестные – они были в масках – затолкали детей в ванную и дверь снаружи загородили тяжелым комодом. Валерий Ширяев, автор книги «Суд мести», посвященной делу Пичугина, пишет: «Старший сын Гориных сообщил на допросах, что главарь преступников в маске говорил с городского телефона Гориных… В разговоре так и сыпались клички». Кажется, первое, что должно было сделать следствие, – это проверить, с кем, с какими номерами соединялся в то утро телефон Гориных, сложности тут никакой. Не сделали. Уже в суде адвокаты подняли этот вопрос – суд никак не прореагировал.

Дети слышали, как вернулись родители, слышали незнакомые голоса, мать сказала: «Зажгите ребятам свет, они же сидят в темноте». На столе она оставила записку, где говорилось, что они с мужем уезжают.

Отчего же следствие так, можно сказать, неряшливо выполняло свою работу?

Надо сказать, что, приступая к расследованию, тогда, в ноябре 2002 года, руководитель следственной бригады, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Ю.А. Буртовой собирался действовать совсем иначе. В письме, адресованном руководящим работникам ФСБ и МВД Заостровцеву и Нургалиеву, он перечислил более дюжины версий, подлежавших тщательной оперативной проверке. Например, именно Сергей Горин основал в Тамбове финансовую пирамиду «Алгоритм», подобную известной московской «МММ». «Алгоритм» прогорел, и тысячи жителей Тамбова лишились своих сбережений. Не решил ли кто-то из них отомстить Горину? А может, убрать его и жену задумали, наоборот, партнеры по этой пирамиде? Тамбовского бизнесмена могли убрать и в ответ на его попытку сместить начальника «Тамбовнефтепродукта». Есть также сведения о том, что Горин снабдил правоохранительные органы информацией о сотрудниках тамбовского РОВД, участвовавших в хищении нефтепродуктов из магистрального нефтепровода. Милиционеров посадили. Не причастно ли к убийству Горина окружение осужденных милиционеров, решившее отомстить ему? Не исключается и простое криминальное убийство ради хищения имущества, в том числе спрятанных в доме ценностей. Наконец, Буртовой в своем письме указывал, что к Горину за деньгами приезжали сотрудники некой инвестиционной компании из Москвы, он и ей был сильно должен. Не они ли рассчитались с супругами?

«Да, непрост оказался отец троих детей, – пишет В. Ширяев в своей книге, – финансовый аферист, растратчик, да к тому же пособник областного правосудия!»

Но ни ФСБ, ни МВД версии, перечисленные Буртовым, проверять не стали. На письмо Буртового не обратили внимания. Следствие по делу исчезновения Гориных фактически не велось.

Существовало, правда, еще одно предположение: Горины живы, ведь ни их самих, ни их трупов так и не нашли. Не скрываются ли они где-нибудь? В Тамбове многие уверены: таинственное похищение супругов – не более чем инсценировка. Если Гориных на самом деле нет в живых, то кто и на какие деньги продолжает содержать их детей, тещу Горина и обширное хозяйство?

Какие же существовали доказательства того, что Горины не скрываются, а действительно убиты? Приехавшая оперативная группа при осмотре места преступления обнаружила в гараже Гориных большое пятно крови. Кроме того, на дорожке возле гаража нашли некое серое вещество органического происхождения, его квалифицировали как мозговое вещество. Провели экспертизу. Выяснилось, что взятая кровь принадлежит трем разным мужчинам, у которых кровь первой, второй и третьей группы, а мозговое вещество вообще принадлежит мужчине с четвертой группой крови. У обоих же супругов Гориных – это следует из их медицинских карт – кровь второй группы. Даже если предположить, что один из мужчин со второй группой действительно Горин, то кто же тогда остальные трое? Следов женской крови (жены Горина) вообще не нашли.

Все образцы сложили в черный полиэтиленовый пакет и запечатали специальной печатью. А когда через два года назначена была новая экспертиза – теперь силами ФСБ, – материалы отчего-то находились уже не в черном, а в белом конверте, и запечатан он был совсем другой печатью. Тут-то и выяснилось, что никаких четверых мужчин, оказывается, не существовало, вся кровь была только второй группы и, как требовалось следствию, мужская и женская. Позже, в суде, адвокаты попросят приобщить к делу материалы обеих экспертиз, но судья Наталия Олихвер откажет. Приобщено будет – а стало быть, и сообщено присяжным заседателям – только окончательное заключение второй, устраивавшей следствие экспертизы.

В декабре 2003 года, через год после начала расследования, Буртовой наконец получил ответ на свое письмо Нургалиеву и Заостровцеву. Сообщалось: в результате «оперативной проверки» все версии отпали, кроме версии об участии в убийстве Гориных Алексея Пичугина. Версии не проверялись – но они отпали. Впрочем, ответ этот оказался никому не нужен: к этому моменту Пичугин уже полгода находился в тюрьме. 19 июня 2003 года старший лейтенант Департамента экономической безопасности ФСБ Ананьев, произведя без адвокатов обыски в квартире и в служебном кабинете Пичугина, в тот же день подал следователю Буртовому рапорт, в котором сообщил, что имеются оперативные данные о причастности Пичугина к убийству супругов Гориных. Так как фигурант «может оказать давление на свидетелей и укрыть от правосудия вещественные доказательства», Ананьев просит Буртового арестовать Пичугина. И опять в тот же день Буртовой получает визу первого заместителя Генерального прокурора РФ Бирюкова, поздно вечером арестовывает Пичугина и отправляет его в СИЗО.

Напоминало это войсковую операцию: задействовали 27 человек, из них – 21 сотрудник ФСБ, силовую поддержку оказывало спецподразделение «Альфа», вопреки закону адвокатов и тут не допустили. А через день, 21 июня, Басманный суд Москвы дал санкцию на арест Пичугина. Дал, так сказать, авансом, поскольку первый документ, который должен был засвидетельствовать его вину, появился только через три дня, 24 июня 2003 года. В этот день оперативник Ананьев и следователь Демидов посетили колонию для особо опасных преступников на острове Огненный.

Коровников

Оперативник Ананьев и следователь Демидов отправились в эту колонию, чтобы побеседовать с главарем банды Игорем Коровниковым. К тому времени за убийства и изнасилования он уже был приговорен к пожизненному лишению свободы. Оперативник Ананьев и следователь Демидов понимали: терять Коровникову уже нечего, до гроба ему сидеть в тюрьме, за малейшее ослабление режима скажет все, что от него потребуют. Страшный был человек Коровников, но для следствия оказался очень полезен.

Вот как рассказывает в своей книге об этом разговоре Валерий Ширяев. Коровников послушно «вспомнил», что в 1999 году, за три года до исчезновения Гориных, Алексей Пичугин попытался заказать ему, Коровникову, их убийство. Они встретились на Павелецком вокзале в Москве. И Пичугин, не стесняясь посторонних, попросил Коровникова убить Гориных… Даже в дешевом детективе опытный разведчик – а Пичугин, майор госбезопасности в отставке, долго проработал в контрразведке – не стал бы так действовать. Но следователей рассказ Коровникова нисколько не смутил.

Однако убивать Гориных Коровников не стал «из соображений гуманизма». По его словам, он очень расстроился, услышав заказ Пичугина, всю дорогу потом матерился: «Ну как же так можно, друга заказывать? Они же, Пичугин и Горин, друзья».

Коровников и его сообщники обвинялись в убийстве девяти человек, в покушении на убийство двух несовершеннолетних, а также в иных преступлениях. И этот человек, услышав «заказ» Пичугина, сильно расчувствовался. Однако следователей такая чувствительность Коровникова вполне устроила.

Во время допроса Коровникова следователи вели видеосъемку. Разговор на записи и та же самая беседа, изложенная в протоколе, сильно различаются. На записи четко слышно, как Коровникову подсказывают нужные ответы. Однако в суде над Пичугиным видеозапись исследовать не стали, посчитав это излишним. Даже протокол допроса Коровникова, сделанный на основе этой пленки, не огласили присяжным. А когда адвокаты потребовали дать для просмотра копию этой пленки, им отказали. Причина? Судья сообщила, что не располагает аппаратурой, которая позволяет сделать копию видеозаписи. 

Во время суда адвокаты спросили Коровникова: «Вы утверждаете, что Горин был и вашим другом, доверял вам самые страшные секреты. А вы тогда, в 1999 году, сказали своему другу, что его приятель Пичугин заказал вам его убийство?» «Нет, – ответил серийный насильник и убийца, – я побоялся его расстраивать. Он же в шоке мог на себя руки наложить».

Такую деликатность следствие и суд тоже приняли за чистую монету.

«Ты нам не нужен, это дело политическое»

Впрочем, и сами по себе показания Коровникова следствие тоже не вполне устраивали – на худой конец, конечно, сгодятся, только большого общественного резонанса на этом не получишь. Преступник, до конца жизни упрятанный в колонию строгого режима, за любую поблажку засвидетельствует все что угодно. Это ясно всем. Следствию нужно было, чтобы Пичугин сам публично признался, что убийство Гориных заказали ему руководители ЮКОСа и банка «Менатеп» Ходорковский, Невзлин и другие.

Пичугин рассказывает, как следствие вынуждало его дать такие показания, как давило на него, чем угрожало и что взамен обещало. Рассказывает подробно, называя фамилии людей, даты и кабинеты, где велась такая обработка.

По словам Пичугина, впервые предложил ему дать ложные показания следователь Банников в апреле 2004 года в кабинете № 8 СИЗО «Лефортово». Пичугин там знакомился с материалами дела. После того как ушли адвокаты, появился Банников. «Он сказал, – сообщает Пичугин, – что знакомиться с этим «мусором» (материалами дела) не имеет никакого резона и я, как бывший сотрудник органов, должен это понимать. Он сказал, что лично я как Пичугин никого не интересую. Дело политическое, и интересуют Невзлин, Ходорковский и другие совладельцы нефтяной компании. Какие бы прекрасные адвокаты меня ни защищали, исход дела предопределен».

Оклеветать Ходорковского и Невзлина Пичугин отказался.

Однако прокуратура своих усилий не оставляла. Уговоры продолжались. Спустя год, 4 июля 2005 года, Банников повторил свое предложение. «А перед этим, – рассказывает Пичугин, – была еще одна беседа с начальником управления Генпрокуратуры по расследованию особо важных дел Лысейко. Он требовал, чтобы я дал показания против Невзлина, Ходорковского, Брудно и других руководителей компании. Он сказал, что в противном случае меня ждет пожизненное заключение, а в случае согласия меня вывезут за границу и будут охранять, включат систему защиты свидетелей».

Пичугин опять отказался.

Присяжные

Коллегию присяжных заседателей сформировали в сентябре 2004 года. Судебный процесс начался 4 октября и проходил в закрытом режиме. Генеральная прокуратура наложила гриф «секретно» на материалы уголовного дела. Никаких законных оснований для этого не было.

Впрочем, положиться на присяжных заседателей организаторы процесса тоже, видимо, не могли, и уже через два месяца, в декабре 2004 года, эту коллегию распустили. Формальная причина: из-за болезни участников процесса дело все время откладывалось, а не все присяжные готовы были ждать, терять время. Но вот что рассказали газете «Русский курьер» некоторые отстраненные от дела присяжные.

Наталья Васильевна: «Я была присяжной больше двух месяцев. Знаете, на тот момент у меня сложилось однозначное мнение: я бы подсудимого оправдала. Те свидетели, которых мы слышали, не могли дать каких-либо конкретных показаний против подсудимого. Все так, вокруг да около. Где-то видели, что-то слышали, а конкретно никто ничего сказать не мог. Совершенно неубедительно. И вот как пройдет заседание, мы, бывало, соберемся в совещательной комнате и спрашиваем друг друга: «Ну, и что сказал этот свидетель?» И получается, что ничего конкретного он не сказал».

Присяжная Анна Григорьевна: «Мы, конечно, подозревали, что в совещательной комнате нас могут подслушать, поэтому больше говорили на улице… Никаких статей в газетах по этому делу мы не читали, ничего по телевизору не смотрели, только «кипели» в своем кругу. Мы хотели довести дело до конца. Люди приходили на суд до последнего. В нашей коллегии собрались люди независимые. Когда мы узнали, что нас распускают, мы даже хотели позвонить тем, кто ушел, уговаривать их вернуться. Но, кажется, так не положено… Если сказать честно, это дело – сырое…»

Присяжный Сергей Иванович: «Дело было подготовлено бездарно. Вот нас там было 16 человек, и ни у кого не создалось определенного впечатления о виновности Пичугина… Я думаю, нас и распустили-то потому, что не было достаточных улик, чтобы вынести такой вердикт, какой хотелось бы прокуратуре».
Мнения присяжных, надо полагать, не оставались большим секретом для организаторов судебного процесса.

Сформировали новую коллегию присяжных. Адвокатов несколько удивил их возраст – от 30 до 45 лет. Обычно это люди сильно занятые, перспектива провести месяц или даже больше в роли присяжного заседателя никого из них не вдохновляет. Здесь, однако, согласились все.

Восемь из двенадцати присяжных сочли, что Пичугин виновен в убийстве супругов Гориных. Четверо же присяжных даже из новой коллегии все-таки сочли, что вина Пичугина не доказана. 30 марта 2005 года судья Наталия Олихвер приговорила Алексея Пичугина к 20 годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Фото: РИА «Новости»

Корнеева

21 января 1998 года председатель товарищества с ограниченной ответственностью «Феникс», которому принадлежал московский магазин «Чай», Валентина Корнеева с мужем в десятом часу вечера возвращалась домой. Поднялись на лифте на шестой этаж. Когда вышли из лифта, Дмитрий Корнеев заметил, что на лестничной площадке стоит молодой человек. Подумал: ждет лифта, сядет в кабину и уедет. Но дверь лифта захлопнулась, а человек этот не уехал. Он поднял пистолет и выстрелил в Корнееву. Она вскрикнула, стала оседать на пол, а убийца, наставив пистолет на мужа, сказал: «Тихо!», шагнул в кабину и уехал. Корнеев бросился звонить в «скорую», но это было бесполезно: пуля попала женщине в висок.

Четыре года спустя, в 2002 году, в прокуратуру Волгограда явился с повинной некий Владимир Шапиро. Он сознался, что в 1998 году Валентину Корнееву убил он. Муж Корнеевой его опознал. Шапиро рассказал, что убийство заказал тамбовский бизнесмен Сергей Горин, тот самый, который позже исчезнет и в убийстве которого обвинят Пичугина. Исчезновение его Шапиро испугало: если Горина кто-то убрал, то где гарантия, что не уберут и его, Шапиро? А тюрьма все-таки лучше, чем могила, и он решил сдаться.

Но зачем надо было Горину убивать Корнееву?

Эта история началась в середине 1990-х. В 1996 году в Тамбове решено было открыть отделение банка «Менатеп». Алексей Пичугин в свое время работал в ФСБ Тамбовской области, его и послали туда открывать это отделение. На должность управляющего отделением влиятельные люди порекомендовали Пичугину взять Сергея Горина.

На посту управляющего Горин развил бурную деятельность. В кратчайшие сроки банк получил лицензию, ему выделили, практически за копейки, прекрасное здание. А потом из бюджета области в банк стали уходить большие средства на финансирование программы строительства государственного жилья. В центре города снесли несколько зданий, а на их месте появился элитный дом, куда переехали чуть ли не все руководящие чиновники области.

Разразился громкий скандал. В банке обнаружились огромные хищения. Было возбуждено уголовное дело. Но Горину снова удалось отделаться легким испугом. Его просто уволили. Однако, когда осенью 1997 года отделение банка «Менатеп» решено было реорганизовать в филиал, управляющим филиалом Горина уже не назначили.

Валерий Ширяев пишет: «Горин уже не мог рассчитывать на место в ЮКОСе, а уж тем более на помощь Пичугина. Да и для своих бывших покровителей из администрации области скомпрометированный Горин перестал представлять интерес».

Горин, однако, не оставлял надежд получить место в «Менатепе». В Москве в это время расширялся офис «Менатепа», находившийся в Колпачном переулке. А по соседству, по адресу Покровка, дом 8, помещался магазин «Чай». Принадлежал он товариществу с ограниченной ответственностью «Феникс». Председателем этого товарищества была Валентина Корнеева.

Чтобы расширить свой офис, «Менатеп» договорился с руководителями соседних учреждений о том, что они за определенную компенсацию передадут банку занимаемые ими площади. Договорился с руководством сберкассы, химчистки, с пунктом обмена валюты, а с Корнеевой договориться не удалось: ей за магазин «Чай» предлагались 400 тысяч долларов, а она готова была уступить его не менее чем за 600 тысяч. Не сошлись в цене.

Переговоры продолжались, и, вероятно, в конце концов компромисс был бы найден, но осенью 1997 года к Корнеевой явился Сергей Горин, представившись сотрудником службы безопасности «Менатепа», которым на самом деле не был. Горин ждать не мог, он очень спешил, ему позарез надо было сделать для компании полезное дело, доказать свою полезность. Докажет, договорится с владелицей магазина «Чай», – появится шанс получить наконец вожделенную должность. «Горин несколько месяцев ходил к нам, как на работу, – рассказывает замдиректора «Феникса» Вера Чиканова, – я ему, как дура наивная, наливала кофе».

Он не просто уговаривал, он предлагал разные фантастические схемы, от которых Корнеева отказывалась, а потом начал и пугать. Юрист «Феникса» Коваленко вспоминает: «Горин нагло говорил, что он нас просто размажет, что мы никто».

До появления Горина переговоры Корнеевой с банком велись совсем в другом тоне. Сын Корнеевой Михаил позже, в суде, на вопрос, был ли переговорный процесс с «Менатепом» необычным, ответит: «Нет, вполне нормальным, один хочет купить подешевле, другой – продать подороже». Его спросят: «А давление на вас было? Намеки?» Он скажет: «Да нет, ни в мой адрес, ни в адрес семьи ничего не было». Спросят: «Об угрозах в отношении Корнеевой вам кто-либо говорил?» – скажет: «Нет, мне лично ни она, ни отец, ни брат не говорили».

Но так было до появления Горина. А с его появлением все переменилось. Вера Чиканова: «Валентина Александровна стала сильно нервничать и как-то раз после ухода Горина сказала мне: «Меня скоро точно убьют».

Адвокат Ксения Костромина сказала в суде: убийство Корнеевой, судя по всему, было собственной инициативой Горина. Он так понимал «возможность достичь поставленной перед собой цели – приобрести помещение магазина «Чай»». Мы знаем: Горин постоянно вращался в криминальных кругах.

Однако за четыре года – с момента убийства Корнеевой в 1998 году до явки Шапиро с повинной в Волгоградскую прокуратуру в 2002 году – следователи так и не смогли выяснить, кто убил директора товарищества «Феникс». Возникали разные версии, но всякий раз они отпадали.

Переговоры с банком продолжались и после убийства Корнеевой. Горин приезжал к правопреемнику Корнеевой, ее второму сыну Дмитрию, пил с ним кофе, но очень скоро занервничал, начал паниковать. По логике Горина, устранив упрямую хозяйку «Феникса», он должен был тут же добиться на переговорах успеха. А получилось, как и должно было получиться: нормально протекавшие переговоры сорвались, ничем не завершились. Дмитрий Корнеев рассказал в суде, что Горин со слезами на глазах умолял его поставить подпись под документами, подтверждающими, что переговоры продолжаются. А когда Корнеев отказался, Горин подделал в документе его подпись. Уличенный в этом, признался, что от успеха переговоров зависела его работа в «Менатепе».

Киллер Шапиро сказал в суде: о том, что убийство Корнеевой Горину заказал начальник службы безопасности ЮКОСа Алексей Пичугин, он, Шапиро, слышал от некоего Горитовского. Но Гориных нет, Горитовский, связанный с преступной группировкой, при невыясненных обстоятельствах был убит. Позже Шапиро расскажет, что следствие не удовлетворялось туманными разговорами о том, кто и что слышал, а требовало от него прямо назвать заказчиками убийства людей Ходорковского – Пичугина и Невзлина.

В апреле 2008 года, на заочном процессе по обвинению Леонида Невзлина, Шапиро удовлетворит следствие, скажет, что «на Невзлине не конец, за ним стоят и другие», убийства эти нужны были также и Ходорковскому. Допрос Шапиро адвокатом Невзлина Дмитрием Харитоновым в зале суда записала на магнитофон журналист Наталья Точильникова:

Адвокат: «Почему прежде, до 2007 года, вы не говорили о встрече с Невзлиным у гостиницы «Салют»?»

Шапиро: «Мне угрожали».

Адвокат: «Как были выражены эти угрозы? Вам звонили? Писали? Приходили к вам лично?»

Шапиро (после попытки уйти от ответа): «Да, лично Ходорковский и Невзлин пришли ко мне в камеру, ударили себя кулаком в грудь: «Я Ходорковский! Я Невзлин!» – и начали угрожать».

Пришли сразу вдвоем?

Оговорить руководство ЮКОСа требовало следствие и от бывшего шофера Горина Михаила Овсянникова. По версии следствия, он подвозил Шапиро к месту преступления. На первых допросах Овсянников свою вину признал, рассказал, что убийство Корнеевой было совершено в интересах руководства компании ЮКОС. Однако затем от своих слов отказался, заявив: «Все показания против Ходорковского, Невзлина и Пичугина даны были мною под давлением следствия». Объяснил, что у него, Овсянникова, одна почка удалена, он страдает гидронефрозом второй почки, однако следователи Смирнов и Банников пригрозили, что медицинская помощь будет ему оказана лишь в том случае, если он даст нужные следствию показания. На месте преступления до предъявления ему обвинения Овсянников, по его словам, никогда не был. Потом уже следователи подвозили его к дому, где жила Корнеева, и, пристегнув к руке наручник, силой заставляли его «показывать» на этот дом. При этом Овсянникова фотографировали. Но на самом деле об убийстве Корнеевой он узнал по телевизору.

Следователь Банников сказал обвиняемому Овсянникову: «Это дело государственное, и не попасть в оборот можно, только полностью сотрудничая с нами».
Еще яснее выразилась прокурор Кира Гудим. Вера Васильева, автор книги «Как судили Алексея Пичугина. Судебный репортаж», присутствовала на судебном процессе. Она пишет: «7 июня 2006 года, в перерыве между заседаниями, адвокат обратился к прокурору Гудим: «Кира Станиславна, давайте будем более точно цитировать материалы дела. Все-таки судьба человека решается». Прокурор ответила: «Уже решена».

Итак, в 2009 году, обращаясь к телезрителям, Путин сказал: «Те люди, которыми пользовались руководители службы безопасности для организации убийств, – семейная пара, начали шантажировать их, требуя себе долю в бизнесе, – убили». То есть Пичугин использовал Горина «для организации убийства» Корнеевой, тот потребовал за это «долю в бизнесе», ему ее не дали, и тогда Горин «начал шантажировать», пригрозил рассказать всю правду. Но какую правду? О том, что он, Горин, подослал к Корнеевой киллера с пистолетом? Пригрозил, значит, донести – на себя самого? Добровольно сунуть голову в петлю? Участие Пичугина и Невзлина в организации убийства Корнеевой следствию приходилось притягивать за уши, а вину Горина подтверждают железные факты, показания самого киллера. Горин – самоубийца?

Однако «государственное дело» в логике, как видно, не нуждается.

Мэр Петухов

Среди убийств, которыми, по версии прокуратуры, Горин шантажировал Пичугина, было и убийство мэра города Нефтеюганска Владимира Петухова. Застрелили его 26 июня 1998 года. Следствие отрабатывало самые разные версии: исследовало так называемую семейную (после гибели мэра его супруга получила более полумиллиона долларов), рассматривало борьбу за оптово-вещевой рынок города, которую затеял Петухов, а вот связи между гибелью Петухова и ЮКОСом не находило. Пойманы были и убийцы – члены камышинской преступной группировки, некие Приходько и Попов. Их опознали свидетели преступления. Приходько во всем сознался. Вину Приходько Прокуратура Ханты-Мансийского автономного округа Югра сочла доказанной, но суд над обоими не состоялся: через некоторое время Попова и Приходько вдруг освободили и вскоре их убили неизвестные лица.

Адвокат Ксения Костромина: «Убийство Петухова было совершено 26 июня, и уже в июле и августе 1998 года непосредственные очевидцы убийства опознавали Попова и Приходько как лиц, которые были на месте преступления и убегали с места преступления».

А когда возникло обвинение, предъявленное Пичугину, и дело забрали в Москву, убийцами Петухова оказались уже совсем другие люди – Цигельник и Решетников. В отличие от Попова и Приходько, на месте преступления их никто не видел. Очевидцы заметили светлые волосы одного из киллеров, а Цигельник и Решетников – оба темноволосые. Но судья на эту нестыковку не обратил внимание. У новых обвиняемых было неоспоримое преимущество: они слышали от третьих лиц – от тех же Горина и Горитовского, – что убийство Петухова заказали Алексей Пичугин и Леонид Невзлин в интересах компании ЮКОС. Но Горин, как известно, таинственно исчез, а Горитовского убили, то есть допросить некого. Судью, однако, это не смутило: раз обвиняемые говорят, что слышали, – значит слышали.

Присутствующая в судебном зале автор книги «Как судили Алексея Пичугина…» Вера Васильева пишет, что в своем последнем слове Евгений Решетников и его подельник Геннадий Цигельник зачитали заранее подготовленный текст, где говорилось, что они совершали убийства по заказу Леонида Невзлина, Михаила Ходорковского и Алексея Пичугина. Впрочем, позже, в апреле 2008 года, на заочном процессе по обвинению Леонида Невзлина, Цигельник и Решетников от своих слов откажутся. Цигельник заявит: «Я оговорил Пичугина и Невзлина по просьбе следователей Генеральной прокуратуры Буртового, Банникова, Жебрякова и оперативного работника Смирнова. Я заключил с Буртовым сделку 4 мая 2005 года. Мне обещали защиту и минимальный срок, а дали максимальный». Цигельник расскажет также, что представители Генеральной прокуратуры всякий раз перед допросом в суде посещали его и давали руководящие указания. Об Алексее Пичугине и Леониде Невзлине он, Цигельник, впервые услышал только от следователя Буртового. На самом деле он никогда их не знал. Сходные признания сделает и Решетников. По его словам, следователь Буртовой рассказал, будто Леонид Невзлин и Алексей Пичугин – заказчики преступления, и посоветовал дать «правдивые показания».

Следствие и суд эти признания Цигельника и Решетникова проигнорируют.

Прокурор Камиль Кашаев потребовал приобщить к делу ксерокопию паспорта Ходорковского, объяснив, что Петухова убили 26 июня, как раз в день рождения Ходорковского. Предполагалось, что убийство мэра Нефтеюганска было Михаилу Борисовичу подарком.

Адвокат Георгий Каганер заметил: «Журналистка Анна Политковская была убита в день рождения Путина. Я далек от мысли, что он организовал это убийство. Так почему мы в одном случае называем такие выводы бредом, а в другом – нет?»

Однако судья ксерокопию паспорта Ходорковского к делу все-таки приобщил, и логика прокурора ему не показалась бредом. Оценили сообразительность прокурора и выше – вскоре Камиль Кашаев получил чин генерала.

В суде обнаружилось, как много недругов успел приобрести за время своего мэрства Петухов. Ему не могли простить бездумную растрату городских средств.

Наперекор городской думе он создал собственную авиакомпанию – один самолет купил, другой взял в аренду. Было ясно, что компания в создавшихся условиях не выживет, разорится, – так оно и произошло, компанию ликвидировали, но траты городская казна понесла огромные. Не согласовав проект с думой, Петухов затеял строительство нового рынка – снова потратил колоссальные средства, к тому же ущемил немалые интересы местной преступной группировки. В результате всех непродуманных действий мэра деньги в городском бюджете закончились, начались задержки с выплатой зарплат. Город заволновался. Надо было срочно найти виноватого. И Петухов во всем обвинил ЮКОС, градообразующее предприятие, потребовав, чтобы тот поскорее погасил долги прежнего собственника.

Прежнего, потому что в суде к делу были приобщены документы налоговой инспекции, свидетельствующие, что ЮКОС никакой текущей задолженности перед бюджетом не имел. Все налоги компания исправно заплатила. Но и чужие долги прежнего собственника – а им было государство – ЮКОС собирался вернуть, график их погашения как раз в это время согласовывался на переговорах.

В дело вмешался губернатор Ханты-Мансийского автономного округа Югра Александр Филиппенко, который создал для разбирательства конфликта специальную комиссию. 25 июня 1998 года на встрече у губернатора, на которой присутствовали Петухов и представители ЮКОСа, все спорные вопросы были решены. Заместитель Петухова Ткачев позже скажет в суде, что мэр был очень доволен результатами переговоров, говорил: «Лед тронулся!»
А назавтра, 26 июня, Петухова застрелили. И вот что важно: согласованный график погашения старых долгов продолжал точно выполняться, смерть Петухова на этом никак не сказалась. От убийства Петухова ЮКОС ничего не выиграл, да и не мог выиграть.

Тем не менее Алексей Пичугин был признан виновным в организации убийства Владимира Петухова. Мосгорсуд приговорил его к 24 годам лишения свободы.

*  *  *

Защита Пичугина обжаловала приговор в Верховном суде РФ. Указала, что никаких прямых доказательств, подтверждающих вину Пичугина, нет и подсудимый должен был оправдан.

Опротестовала приговор и прокуратура, потребовав, наоборот, приговорить Пичугина к пожизненному лишению свободы.

21 февраля 2007 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ приговор отменила и дело вернула в ту же инстанцию на новое рассмотрение, в ином составе суда. В своем кассационном определении Судебная коллегия согласилась со многими доводами защиты, указала на правонарушения, признала, что обвинительный вердикт строится на предположениях, а доказательства в пользу подсудимого безосновательно отвергаются.

Но при этом коллегия распорядилась: если обвинение подтвердится, то Пичугин заслуживает более строгого наказания. То есть Верховный суд, сославшись на доводы защиты, фактически поддержал прокуратуру.

Определение Верховного суда не имеет к праву никакого отношения. Кассационная инстанция может либо утвердить вынесенное ранее решение, либо сказать о его просчетах, которые необходимо исправить при новом рассмотрении дела. А вот отправляя дело на новое рассмотрение, указывать, какой надо будет вынести приговор, кассационная инстанция не вправе.

Дело вернулось в Мосгорсуд, и 6 августа 2007 года судья Мосгорсуда Петр Штундер ошибку коллеги исправил, приговорив Алексея Пичугина к пожизненному заключению в колонии особого режима. Указав в приговоре: «Обвиняемый представляет особую опасность для общества».

23 октября 2012 года Европейский суд по правам человека признал, что Пичугин был лишен права на справедливое судебное разбирательство. В марте 2013 года это решение Европейского суда вступило в силу. Однако 23 октября 2013 года президиум Верховного суда РФ вопреки российскому закону отказался отменить ущербный приговор и отправить дело Пичугина на новое рассмотрение в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

«Нет, я не удивлен, конечно, – написал Пичугин журналисту Вере Васильевой, автору нескольких книг о его деле. – В моей ситуации это было бы глупо как минимум… И тем более я не падаю духом! По-прежнему, с еще большей силой, верю в торжество справедливости, закона, здравого смысла. Думаю, что это время обязательно настанет, и оно уже не так далеко, как кому-то может показаться. Дай Бог».

«До тех пор пока Платон Леонидович в тюрьме и Пичугин в тюрьме, дело ЮКОСа нельзя считать законченным», – сказал Михаил Ходорковский после освобождения.