Матвей Ганапольский опасается, что "«широкая амнистия» окажется узким переулком, в котором власть, в очередной раз, сведёт счёты с неугодными".

Радио ЭХО Москвы, 17.12.2013

Вот скажите, кто-то из вас понимает, кого выпустят по президентской амнистии к 20-летию Коституции?

Ходорковского? Сердюкова?

Я не понимаю. Я запутался между разными её проектами – от правозащитников, от Совета по правам человека. Я запутался в многочисленных поправках-пожеланиях. Все эти желания были вывалены на стол президенту, который послушал всё это и сказал, что будет, конечно же, его вариант. И вот сейчас, когда я пишу этот материал, из Госдумы летит срочное сообщение: поправки могут быть внесены к 18 часам. Клянутся и божатся, что успеют!

Вот представляете, об амнистии было известно чёрт знает когда. Готовились, готовились; писали, писали… И вот, впопыхах: «должны успеть к 18 часам!».

Понимаете, какое будет качество этого проекта? Качество поправок.

Вроде бы, должны выпустить всех сидельцев, которые на слуху: и «Пусси райот», и «болотных», и экологов. Но никто не может ничего гарантировать, может и останутся сидеть.

Сердюков выйдет. Почему? Потому что личный друг.

Ходорковский не выйдет. Почему? Личный враг. Должен гнить.

Должен гнить, и всё!

Эту амнистию власть назвала «широкой», но уже заявляется, что выйдет всего около тысячи человек.

Широка ты, русская амнистия!

Почему вся эта спешка, почему такая неготовность. Не привыкли миловать, вот в чём дело. Посмотрите процент осуждающих приговоров в суде – от 90 до 98%! Не воспринимает наш карательный аппарат слова «оправдание», «амнистия».

Амнистия – это милосердие, это прощение. Но в России милосердие – это к церкви, хоть и она скупа на это, а прощать сейчас не модно. Не тот тренд. Граждане хотят «вертикаль сильной руки», типа того.

И еще. Вот Путину и Медведеву каждый раз передают списки политических заключённых в России. Президент вообще не понимает, что это такое, а Медведев сказал: «Вы утверждаете, что у нас есть политические заключённые, но я так не считаю».

Не считает, и всё тут. Что ему скажешь.

Поэтому, в тюрьмах и лагерях останется много людей, которые сидят за своё мнение. А выйдут те, которые совершили реальные преступления, но их уже можно выпускать – отсидели больше полусрока, лёгкая статья, и т. д.

Я совсем не имею в виду, что они, эти настоящие преступники, должны и дальше сидеть. Я просто хочу, чтобы обязательно вышли те, кто сидит за инакомыслие. Или потому, что «наверху» есть человек, который хочет, чтобы ты сидел.

И главное: амнистия – это жест милосердия, нельзя создавать ситуацию, чтобы у тебя буквально вырывали милосердный поступок.

Будет горько, если «широкая амнистия» окажется узким переулком, в котором власть, в очередной раз, сведёт счёты с неугодными.