Генри Резник о первопричинах Хамовнического суда («Эхо Москвы»)

<…>
И.ВОРОБЬЕВА: Я знаю, что вы сегодня посетили зал Хамовнического суда по делу Ходорковского и Лебедева, что там происходит?

Г.РЕЗНИК: Видите ли, в чем дело, Ирина, я все время повторяю – как профессиональный адвокат я не комментирую дела, в которых не принимаю участия по вопросу невиновности или виновности. Но поскольку там, как сторона защиты считает, гроздь процессуальных нарушений со стороны обвинения, и я, опять же, как руководитель адвокатского сообщества, озабочен тем, - поскольку это дело знаковое, и вот эти все нарушения, если они будут признаны, предположим, они, понятно, воспрепятствуют вынесению приговора. А если они будут, но фактически не будут выявлены, они затем могут обусловить незаконные и необоснованные разрешения других уголовных дел. Знаете, дело большое, но маленький штрих – я обратил внимание. Я просил адвокатов мне направлять не о вопросах виновен-не виновен – это вы будет разбираться в процессе, вам деньги за это платят, вы защищаете Михаила Борисовича, защищаете Лебедева. А просто нарушения закона.

И.ВОРОБЬЕВА: То есть, процессуальные вещи.

Г.РЕЗНИК: да. Давайте себе представим - есть норма, по которой суд спрашивает обвиняемого, понятна ли ему сущность предъявленного обвинения. Ходорковский им четко говорит: нет, мне непонятно. Я прошу прокуроров объяснить мне, в чем состояло хищение, что я похитил? Нефть из скважины, деньги при расчете на эту нефть, акции, или права на собственность, - мне непонятно, что судья должен сделать? В конституционно-правовом смысле, как ориентирует Конституционный суд, толковать нормы процессуального закона. Вслед за вопросом «непонятно», должно последовать предложение стороне обвинения разъяснить сущность предъявленного обвинения. Как ведут прокуратуры? Они говорят: адвокаты им разъяснят, что это такое? Дело в том, что обеспечить право на защиту, а конкретность обвинения, необходимо условие проведения защиты. Если неизвестно, против чего защищаться, если не сформулировано определенным образом, в таком случае, простите, это нарушение конституционного права на защиту. Значит, на этом и закончилось – сущность обвинения не разъяснена. Что это такое? Это дает опять защите очень мощный довод для обращения в Европейский суд. Понимаете? Вот, собственно говоря, второй момент по делу Ходорковского. Здесь хотите мнение Резника не как адвоката, а как обывателя? Вот вы смотрите на меня, забудьте, что здесь сидит поседевший в борьбе за права человека адвокат Резник, а просто налогоплательщик.

И.ВОРОБЬЕВА: Уважаемые радиослушатели, у нас сегодня в «Особом мнении» простой налогоплательщик Генри Маркович Резник.

Г.РЕЗНИК: Правда, я так полагаю, что больше плачу налогов, чем вы, у меня все-таки гонорары, я на них не жалуюсь. Так вот слушайте. Смысл первого процесса мне был ясен – надо было отобрать собственность. Ну, такой кусок, самая мощная компания.

И.ВОРОБЬЕВА: немалый.

Г.РЕЗНИК: И скупает все. Можно закрыть глаза на нарушения, и прочее. Смысл был – отнять. Вот сейчас я спрашиваю как налогоплательщик – в чем смысл этого повторного процесса над Ходорковским? Он осужден на 8 лет лишения свободы – вообще это не комар чихнул - 8 лет за экономические преступления. За что? За хищение, за неуплату налогов – это экономическое преступление, что ему опять предъявляют? ему предъявляют то же экономическое преступление, наполненное несколько другим смыслом – что хотят? Конфисковать имущество? - не получится. Знаете, почему не получится? - потому что во время совершения этих действий, которые ему вменяются в вину, тогда не было нормы о конфискации, ее ввели только в 2007 г. Не удастся. Возмещение ущерба? - тоже не удастся. Для чего? Значит, тратятся - я подсчитал, получаются десятки миллионов денег налогоплательщиков. Для чего? Для того, чтобы Ходорковскому увеличили срок еще лет на 5, и его гонители чувствовали удовлетворенным свое чувство мести? Понимаете, этот процесс затеян и с правовой точки зрения и с нравственной точки зрения абсолютно неосновательно. Потому что ничего другого прибавить к тому, что уже было, невозможно. Кроме сроков. Хотят, чтобы два этих, безусловно, неординарных человека, безусловно, талантливых бизнесменов, безусловно, крупных личностей – тюрьма она, знаете, несколько меняет систему ценностей и поэтому сейчас мы видим Ходорковского не бизнесмена, который был озабочен поиском прибыли, а мы слышим, видим человека, который задумывается, между прочим, о коренных вопросах бытия. Хотят этих молодых достаточно, в зрелом возрасте красивых людей, видимо, что - оставить до конца, дать ему пожизненное, что ли, как убийцам? Вот вам смысл этого процесса, который видит адвокат Резник, или не видит его.

И.ВОРОБЬЕВА: Ваше ощущение по тем вещам, которые прислали о нарушениях? Многие наблюдатели говорят, что Ходорковский и Лебедев подкованы юридически по этому делу гораздо лучше, чем гособвинение. У вас не сложилось такого ощущения?

Г.РЕЗНИК: Вы знаете, я не могу сказать, это уже будет внедрение непосредственно в смысл процесса. Я вам дал иллюстрацию. Не будем застревать на деле Ходорковского. Я пришел туда, и там было некоторое удивление – что это Резник пришел? Я сказал – как президент адвокатской палаты г.Москвы я пришел понаблюдать за адвокатами, а как член Общественной палаты – понаблюдать за прокурорами. И я наблюдал сегодня.

И.ВОРОБЬЕВА: ну и как наблюдение за прокурорами?

Г.РЕЗНИК: Выступал только один прокурор, в общем, я бы сказал так, может быть - я бы немножко лучше подготовился к выступлению и не тратил время на то, чтобы отыскивать нужные места в подготовленном документе.
<…>