Александр Пумпянский, «Новая газета», 24.09.2007
<…>
Восстанавливая справедливость в каждом конкретном случае, решения Европейского суда по правам человека призваны поднять планку правосудия в данной стране, если хотите, на мировой уровень
- Нарушение исправить. Компенсацию выплатить. И никаких апелляций -- Протокол № 14
- Самое показательное "русское" дело
Председателю Европейского суда по правам человека я задал почти ернический вопрос. Процитировав хрестоматийную для русского сознания строку: "Есть Высший Судия, наперсники разврата", я для наглядности не слишком прилично показал пальцем в небо и спросил: "Если не считать того, кого имел в виду поэт, высший суд это вы?". "В определенном смысле да, — неожиданно просто ответил Жан-Поль Коста. — В рамках Конвенции мы высшая судебная инстанция. Мы можем отменить решения всех высших национальных судов в Европе. И наши решения обязательны для государств-ответчиков".
Когда Жан-Поль Коста или кто-то другой в Европейском суде или вообще в Совете Европы говорит "Конвенция", имеется в виду один-единственный документ — Конвенция по правам человека. На нее ссылаются, как на заповеди Моисея.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод — таково ее полное название — была принята в Риме 4 ноября 1950 года и вступила в силу в 1953 году. Статья 1-я называется просто "Обязательство соблюдать права человека". Она составляет фактически одну строку: "Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции". Раздел I и есть перечень и расшифровка прав и свобод. "Право на жизнь" (Ст. 2). "Запрещение пыток" (Ст. 3). "Запрещение рабства и принудительного труда" (Ст. 4). "Право на свободу и личную неприкосновенность" (Ст. 5). "Право на справедливое судебное разбирательство" (Ст. 6). "Наказание исключительно на основании закона" (Ст. 7). "Право на уважение частной и семейной жизни" (Ст. 8). "Свобода мысли, совести и религии" (Ст. 9). "Свобода выражения мнения" (Ст. 10). "Свобода собраний и объединений" (Ст. 11). "Право на вступление в брак" (Ст. 12). "Право на эффективные средства правовой защиты" (Ст. 13). "Запрещение дискриминации" (Ст. 14). "Ограничения на политическую деятельность иностранцев" — в том смысле, что ограничивать ее нельзя, а не наоборот (Ст. 16). "Запрещение злоупотреблений правами" (Ст. 17) — опять-таки в том смысле, что злоупотреблять ограничениями прав запрещается. "Пределы использования ограничений в отношении прав" (Ст. 18). Каждая статья подробная, с пунктами и подпунктами, расшифровывающими понятия. Но ведь на земле живем, существуют обстоятельства — война, чрезвычайные ситуации, когда невозможно обеспечить эти права и свободы. Конвенцией это предусматривается. Ст. 15 "Отступление от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях" трактует именно эти вопросы. При этом никаких исключений из ст. 2, 3, 4 и 7 не полагается.
Я привел весь этот перечень не из бюрократической пунктуальности. Европейский суд работает строго по этим статьям. Все дела, которые в нем слушаются, так именно и строятся: нарушения статей 2, 3, 4, 5 и т. д. Есть они или нет? Виновно государство именно в этом или невиновно?
Европейская конвенция — отпрыск Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 году. С одним существенным отличием. Отпрыск пошел дальше. Права и свободы перестали быть декларативными. Отныне их соблюдение уже не вопрос одной лишь доброй воли государств, подписавшихся под соглашением (хочу — исполняю, не хочу — трактую по-своему). Обязательность обеспечивается наднациональным органом, который учредила Конвенция. Второй раздел Конвенции называется "Европейский cуд по правам человека", и 32 статьи этого раздела, со ст. 19 по ст. 51, точнейшим образом регламентируют его правомочия и деятельность.
Это действительно была революция, тем более что она была мирная и добровольная. Государства утратили (добровольно сдали) часть своего самовластья. Если раньше государства были сами себе судьей, сами определяли меру своих пороков и добродетелей, имея ничем не ограниченную возможность путать одно с другим, то теперь над ними появился суд, компетенцию которого они признали. В том, что касается прав человека и основных свобод — вообще-то самой болезненной темы, — отныне "Есть Высший Судия, наперсники разврата…".
Гражданин, считающий, что его права и свободы ущемлены, может подать на государство — свое или чужое — в международный суд. И перед этим судом они — человек и государство — будут равны. И международный суд может признать, что человек прав, а государство виновато, и оно обязано исправить свое нарушение и, возможно, выплатить компенсацию. И — никакой апелляции — государство обязано выполнить это решение неукоснительно. (Смотри "Памятку".)
Вообще-то равенство гражданина и государства — норма демократии. А если государство — не очень продвинутая демократия? Теперь, по крайней мере, оно должно всегда помнить об этой норме, если не хочет попасть под суд. То есть выход, конечно, есть — выйти из Совета Европы. Пока на это никто не решился.
Ранее я написал, что эта демократическая гуманистическая революция была мирной и добровольной. Не совсем так. Если бы не Вторая мировая война с ее сочащейся кровью кошмарной памятью, ничего подобного бы не случилось. Первоначально под Конвенцией появились подписи двух десятков стран Западной Европы. После падения Берлинской стены и развала коммунизма наступила вторая волна. В демократической эйфории Восток Европы устремился на Запад, и Совет Европы оказался самым доступным институтом политической реабилитации стран, чья история была исковеркана коммунизмом. Россия вступила в него в 1998 году. Сейчас в Совет Европы входит 47 государств — весь континент, за исключением Белоруссии, которую тоже все рады были бы видеть в нем, да грехи Лукашенко не пускают.
Фашизм и коммунизм, две войны, ими спровоцированные: Вторая мировая и холодная… Два самых страшных несчастья ХХ века помогли родиться институту, перед которым стоит столь деликатная задача — отслеживать, насколько государства уважают права человека. А также формулировать принципы прав человека и определять минимальный уровень защиты, которые государства обязаны обеспечить.
Европейский суд по правам человека был учрежден в 1959 году. С 1998 года он действует на постоянной основе. Его основной закон, повторюсь, — Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод — текст, который я привел, плюс 14 поправок (протоколов): 13 действующих и 14-я, принятая, но не вступившая в силу по очень специфической причине, о чем речь впереди.
"Решения нашего суда обозначают демаркационную линию между тем, что терпимо и что уже нетерпимо. Мы тот самый институт, который призван кричать "Стоп!". Государства, которые это нам доверили и уполномочили нас на это, тем самым признали приоритет права над государственным интересом. И это, на мой взгляд, самое замечательное", — говорит Жан-Поль Коста.
— В моей стране вас часто обвиняют в том, что ваши решения диктуются политикой, а не правом.
— Не только в вашей стране. Это то, с чем я никогда не соглашусь. Мир политизирован и медиатизирован до предела, но наша работа и наш продукт — правосудие. Конечно, правосудие, основанное на законе, — не точная наука, а справедливость и вовсе понятие субъективное. Но никаких двойных и тройных стандартов мужчины и женщины, составляющие наш суд, не приемлют. Мы можем ошибаться, но никакой политизации мы не допустим.
— Тогда почему вас обвиняют?
— Мы не криминальный суд. Мы не рассматриваем преступления личностей. Мы рассматриваем преступления государства. И осудить или оправдать мы можем только государство. Государство это задевает. Но тут мы ничего поделать не можем. Какими, скажем, могут быть решения суда по делам об исчезновении людей или пыткам? Например, у вас в Чечне? Ничего антироссийского, однако, в соответствующих вердиктах нет. Подобные преступления могут быть в любой стране. Вспомним, как Франция вела войну в Алжире. Такое тогда случалось, притом с обеих сторон. Или ситуацию: Турция и курды… Правительства должны реагировать адекватно на наши решения.
— Количество жалоб из разных стран далеко не равномерно. Можно ли, исходя из этого, говорить о странах — особо злостных нарушителях?
— Если поделить на население, цифры подравняются. Но дело, конечно, не только в арифметике. Вопрос упирается в то, насколько национальная система правосудия готова и способна справляться с ситуацией. Мы исповедуем принцип субсидиарности (дополняемости). Если российские суды делают свою работу, нам нет причин вмешиваться. Где-то сложилась давняя традиция защиты прав и свобод. В России и Восточной Европе говорить о том, что она укоренилась, явно преждевременно. Корень проблемы в этом. И число обращений оттуда растет лавинообразно.
— С годами Европейский суд разбирает все больше дел. 30 тысяч решений, принятых в 2006 году, — я встречал такие цифры в ваших отчетах. А количество несправедливости в мире не уменьшается…
— Может, еще и растет. Это говорит только о том, что расширение суда не беспредельно. Не можем же мы без конца увеличивать наш бюджет или численный состав работников. Нам нужно повышать эффективность суда. Именно поэтому для нас жизненно важно принятие Протокола № 14. А он необъяснимым образом застрял в российской Думе.
Кажется, я наступил председателю на больную мозоль. В течение всего интервью видный юрист, французский судья с большим стажем, он был не просто корректен. Он был галантен при любом ответе на вопросы, относящиеся к России. Но тут он не мог сдержаться.
Протокол № 14 — программа реформации работы суда, призванная повысить его КПД. Нынешняя структура суда громоздка. 90 тысяч жалоб, ждущих своего часа (65 тысяч из них готовы к рассмотрению, но руки не доходят), и совершенно неприемлемые сроки прохождения (6—8 лет в среднем) — неопровержимое тому доказательство. 47 судей (по числу государств, входящих в Совет Европы) разделены на пять секций. Для реальной работы образуются комитеты в составе трех судей, палаты в количестве семи судей и Большая палата в количестве семнадцати судей. Смысл планируемых нововведений, в частности, в том, чтобы предоставить больше решающих полномочий самому мобильному звену — тройке, а на стадии фильтра (принимать ли жалобу к производству) — возложить эту функцию чаще на единоличного судью. Это оправдывается тем, что статистически большинство дел сравнительно простые, поднимают однотипные проблемы, это так называемые дела-"клоны". 95 процентов жалоб обычно оказываются неприемлемы по недвусмысленным, подчас формальным основаниям… С другой стороны, палаты в количестве семи судей и тем более Большая палата должны быть задействованы в более сложных, принципиальных делах.
Решение, по общему мнению, необходимое. Рабочая группа (с российским участием!) работала над Протоколом
№ 14 с ноября 2000 года. Совет министров (иностранных дел) — директивный орган Совета Европы — его одобрил единогласно. Все страны, включая Россию, его подписали. Все страны его ратифицировали. Кроме России. В декабре 2006 года Госдума отказалась это сделать. В результате Европейский суд не может работать.
— Вы считаете, что российская позиция объясняется техническими или политическими причинами? — спрашиваю Жана-Поля Коста.
— Это не техническая причина. Я в Москве обсуждал эту тему. Мой мессидж всем моим собеседникам был прост: я вас не понимаю. Так поступать нельзя. В ответ мне приводили наше решение по делу Илашку. Мол, оно чуть ли не русофобское. Я не понимаю такого подхода. Ни ксенофобскую, ни антирусскую позицию мы не занимаем. Мы просто применяем международное право. Это вопрос принципа. Это вовсе не первый случай, когда нашим решением недовольны. Англия или Франция бывали в ярости. Но никто никогда не пытался ослабить суд.
Россия в некотором роде главный клиент Европейского суда — 22 процента жалоб, ожидающих рассмотрения, поданы гражданами Российской Федерации. В первую пятерку следом за нашей страной входят Румыния, Турция, Украина и Польша.
— Анатолий Иванович, — это я обращаюсь к российскому судье Ковлеру, — если бы я попросил вас привести пример — некое показательное русское дело, что бы вы выбрали?
— А чего вы от меня ждете? Нынешнее дело Ходорковского? Или старое дело Гусинского? Никитина? Или Трепашкина? Или еще какое-то дело, связанное с именем, которое у всех на слуху? А не хотите услышать о деле "Знаменская против РФ"? Суть его вот в чем. Молодую женщину постигло страшное несчастье — ребенок родился мертвым. Так мало того, она не могла его похоронить. Соответствующие инстанции отказали ей в выдаче справки. На сугубо формальном основании. Правоспособность человека наступает с момента рождения, так сказать, с первого крика. А тут ребенок родился мертвым. То есть в их трактовке — он фактически не родился, значит, не мог и умереть… Вот такая, совершенно чеховская ситуация, в которой разбирался чертановский суд, да так, что женщине пришлось обратиться в Страсбург…
Продолжить? Я бы выделил целую серию дел о невыплате пенсий из Воронежской области. Людям, которым за восемьдесят, не платят их кровные крохи по два-четыре года. Коваленко, 1912 года рождения — 51 месяц. Матрена Федоровна Полупанова, 1908 года, — 48 месяцев. Ширяева, 1904 года, — 47 месяцев. Умерла, так и не дождавшись… Дела простейшие, самоочевидные. Но почему-то решить их в Нововоронежске было абсолютно невозможно. Без Страсбурга никак не могли обойтись.
— У романа России со Страсбургом не очень длинная история…
— Россия присоединилась к Конвенции с 5 мая 1998 года. В 2001 году было зарегистрировано 4500 жалоб из нее. В 2002-м — 4700. В 2003-м уже больше 6000. В 2004-м — 7800. В 2005-м — 8700. В 2006-м — 10 500… К рассмотрению реально принимаются три-четыре процента от этого вала. В 2005-м — 82 жалобы. В 2006-м — 102. В 2007-м за шесть месяцев — 120…
— Боюсь, мы утонем в конкретных делах, хотя, конечно, нигде так не раскрывается природа государства и общества. Можете дать типологию российских дел? Или спрошу по-другому. Каковы, глядя из залов Страсбургского суда, главные прорехи российского правосудия?
— Исполнение судебных решений — может быть, самая распространенная беда. Суды принимают решения, которые потом не исполняются. Наши государственные органы не любят выплачивать деньги, которые они должны. Конечно, их лучше прокрутить. И никакие приставы тут не придут и выбивать не станут… Другая проблема — ничем не оправданная длительность судебного разбирательства как по гражданским делам, так и по уголовным… При этом практически любое судебное решение может быть отменено "в порядке надзора". Надзор, таким образом, превращается в дубинку против судов первой инстанции… Серьезнейшие нарекания вызывают условия содержания в СИЗО. А ведь в СИЗО в ожидании приговора обвиняемые (не осужденные!) проводят подчас годы — совершенно нетерпимая практика… К этому примыкает применение ареста в качестве меры пресечения — по поводу, без повода у нас это сплошь и рядом, так удобнее обвинению… Конечно, заметное место в Страсбурге занимают чеченские дела — речь идет об убийствах и исчезновении людей во время зачисток… А также дела, связанные со СМИ. Власти разного уровня зажимают рот журналистам весьма вульгарными способами…
Каждый свой тезис судья Ковлер иллюстрировал конкретным делом "Имярек против РФ", в ходе которого, собственно, и обнажались не просто те или иные нарушения со стороны государства, но системные пороки отечественного правосудия. Нетрудно догадаться, что любое решение суда в пользу гражданина — в некотором роде щелчок по самолюбию государства. Можно ли, однако, назвать их — эти решения — странными, вернее антистранными? В нашем случае антироссийскими? Скорее наоборот. Восстанавливая справедливость в каждом конкретном случае, решения Европейского суда призваны содействовать утверждению системы права, поднять планку правосудия в данной стране, если хотите, на мировой уровень. Была бы встречная воля.
Идеалы и принципы сами по себе звучат абстрактно, а то и утопично. Решения судов всегда конкретны и прямо влияют на судьбу человека. Праведный суд — это что-то вроде земной реинкарнации идеалов и принципов.
Кстати, в деятельности Европейс-кого суда — новинка, о ней с удовольствием объявил сам Жан-Поль Коста. Отныне его слушания будут открыто транслироваться в сети. Это будет делаться на грант, выделенный правительством Ирландии. Теперь необязательно ехать в Страсбург, чтобы следить за слушанием того или иного дела. Это можно делать из собственного дома или офиса. Все текущие дела, принятые к производству, тоже будут выставлены на сайте суда с необходимым досье (текст жалобы, вопросы, заданные судом обеим сторонам). Для судей, юристов разных стран это профессиональный урок. Более того — прецедент, типовое решение, которое национальные суды должны брать за образец. Все это теперь у них будет перед глазами.

Владимир Водо, Юрий Сенаторов «Коммерсант», 24.09.2007
В минувшую субботу стало известно, что бывший совладелец и топ-менеджер НК ЮКОС гражданин Израиля Михаил Брудно получил в Литве юридическую неприкосновенность. Отныне он может беспрепятственно посещать эту страну, несмотря на то что уже несколько лет находится в международном розыске. По версии инициатора розыска Генпрокуратуры РФ, господин Брудно присваивал выручку ОАО "Апатит", а также был причастен к хищению выручки дочерних компаний ЮКОСа. По заверению самого Михаила Брудно, литовские власти не только предоставили ему неприкосновенность, но и недавно отказали России в его экстрадиции.

О том, что совладелец Group MENATEP Михаил Брудно обрел в Литве юридическую неприкосновенность, в субботу сообщила одна из литовских газет. Господин Брудно, будучи гражданином Израиля, давно выражал желание осесть в Литве. В этом году он отметил свое 48-летие, а окончательно переехать в свою литовскую усадьбу, которую планируется достроить в Лабанорской пуще (на северо-востоке страны) к Рождеству, бизнесмен планирует после того, как "будут улажены все юридические формальности и проблемы".

Одной из таких "формальностей" до самого последнего времени являлось то обстоятельство, что Михаил Брудно с 2004 года находится в международном розыске в связи с уголовными делами, расследуемыми в последние годы в России в отношении бывших акционеров и руководителей ЮКОСа. В частности, имя самого Михаила Брудно Генпрокуратура РФ связывает с присвоением выручки от реализации апатитового концентрата на сумму более $2,8 млн, принадлежавшую ОАО "Апатит" (ст. 160 УК РФ), хищением акций "Томскнефти", а также хищениями выручки от продажи нефти дочерних компаний ЮКОСа. На интернет-сайте Интерпола данные на господина Брудно были помечены специальным красным значком: с помощью красного грифа Интерпол информирует страны, входящие в эту организацию, что правоохранительными органами той или иной страны выдан ордер на арест данного лица.

Между тем литовские правоохранительные органы были заинтересованы в том, чтобы господин Брудно время от времени приезжал в республику и давал показания в качестве свидетеля по совсем другому делу -- о прошлогоднем пожаре на НПЗ Mazeikiu nafta. Одним из основных подозреваемых по этому делу проходит бывший гендиректор предприятия Пол Нелсон Инглиш, которого на эту должность в свою бытность председателем правления НПЗ назначил Михаил Брудно. Существовавшее юридическое противоречие устранила генпрокуратура Литвы, которая, по данным Ъ, этим летом специальным распоряжением приказала отделу международных связей литовской криминальной полиции прекратить розыск Михаила Брудно через Интерпол. Согласился с действиями генпрокуратуры и окружной суд Вильнюса.

Известно, что только в нынешнем году Брудно был с ведома литовских властей в Литве трижды. В настоящее время он постоянно проживает в собственном доме в пригороде Тель-Авива и является одним из собственников НПЗ Carmel в Хайфе.

Сотрудница отдела международных связей и правовой помощи при генпрокуратуре Литвы Лайма Чекелене рассказала, что ее ведомство еще летом проинформировало российскую сторону о приездах Михаила Брудно в Литву. Она также сообщила, что литовская сторона уведомила российскую сторону, что, поскольку господин Брудно преследуется за принадлежность к "группе Михаила Ходорковского", у прокуратуры Литвы есть все основания полагать, что мотивы его преследования являются чисто политическими. Поэтому отныне господин Брудно вместе с женой Инной, а также двумя сыновьями Даниилом и Яковом имеет полное право прилетать в Литву из Израиля, не опасаясь, что он будет задержан. Юридическая неприкосновенность в данном случае распространяется только на территорию Литвы.

Сам Михаил Брудно вчера рассказал Ъ, что вопрос о его юридической неприкосновенности возник в мае этого года, когда ему "нужно было решать в республике некоторые юридические вопросы, а также разбираться с ДТП", в которое он там попал. "Тогда власти Литвы и пришли к выводу о необходимости предоставления мне юридической неприкосновенности",-- заявил Ъ господин Брудно. Он также добавил: "В августе этого года власти Литвы уже рассмотрели ходатайство русских о моей экстрадиции, но ответили отказом. Поэтому я могу приезжать в Литву и жить там столько, сколько захочу".

Валерий Курносов, «Газета», 24.09.2007
<…>
Решение генпрокуратуры Литвы о предоставлении Брудно юридической неприкосновенности подтвердил и Вильнюсский окружной суд.

По какому делу Брудно был приглашен в Литву, главный прокурор отдела международных связей и юридической помощи генпрокуратуры Литвы Чякялене не сообщила, ссылаясь на тайну следствия. Однако, касаясь обвинений России в адрес Брудно, она заявила: "Проанализировав собранные по делу ЮКОСа материалы, мы убедились, что дело это политизировано, что Михаил Брудно преследуется, быть может, из-за других людей, связанных с деятельностью ЮКОСа, и пришли к выводу, что инкриминированная ему деятельность имеет политическую подоплеку".

Чякялене также отметила, что перед ответом на запрос российской прокуратуры о выдаче Брудно были изучены материалы суда, прошедшего в Лондоне в 2005 году по поводу запроса России на соратников Михаила Ходорковского, и оценка его дела сенатом США, где в обоих случаях констатировался политический характер преследования.

В России Брудно обвиняют в присвоении в конце 1990-х годов выручки от реализации апатитового концентрата на сумму более $2,8 млн. Следствие считает, что деньги принадлежат ОАО "Апатит". Также в Генпрокуратуре подозревают, что Брудно виновен в хищениях нефти и нефтепродуктов в компаниях "Томскнефть", "Юганскнефтегаз" и "Самаранефтегаз" в 2001-2002 годах. По мнению российских следователей, от манипуляций с нефтью Брудно получил доход в размере $6,798 млрд. Кроме того, предприниматель обвиняется в легализации 111,23 млрд рублей.

В марте 2004 года Басманный суд Москвы по ходатайству прокуратуры выдал санкцию на арест Брудно.

В российском посольстве в Литве и в Генпрокуратуре России отказ литовских властей выдать Брудно комментировать не стали.