Немецкий «Der Spiegel» опубликовал переписку Михаила Ходорковского с главой московского бюро журнала Маттиасом Шеппой.

Ниже представлена оригинальная русская редакция писем Михаила Ходорковского.

17.08.2011

Уважаемый Маттиас,

Был рад получить Ваше письмо от 12.06.2011 г. Мне его вручили в начале июля. Впрочем, обычно письма идут сюда быстрее. Письмо из Великобритании я получил через 7 дней после отправки, а из Швейцарии – через 9 дней. Конечно, все письма на русском. Если бы они были на иностранном языке, то, думаю, передача подзатянулась бы на время поиска цензора-переводчика.

Знал ли я, куда меня везут? Нет. Здесь это почему-то секрет. Видимо, опасаются нападения «карбонариев». Впрочем, поскольку везли меня на этот раз пусть и в отдельной камере, но в общем, арестантском вагоне, то из переговоров попутчиков все стало ясно достаточно быстро.

Были ли у меня надежды? Скорее, нет, чем да. За прошедшие годы я понял логику «системы» и не тешу себя бесплодными мечтами.

Политическая ответственность, связанная с моим освобождением, весьма высока, и никто не хочет нести ее в одиночку. Даже Президент нашей страны. Хотя, несомненно, стоимость «нерешения» высока. Значит, вариант, который будет приемлем, должен быть максимально «обезличен».

Это – логика нынешней российской бюрократии. Пока возможно – не решать.

Здесь я встретился с весьма интересными для меня людьми – чеченцами, таджиками-гастарбайтерами и другими аналогичными категориями. Изучаю с огромным удовольствием, узнаю много нового для себя.

Полностью согласен с Вашей мыслью о развилке между попыткой восстановления империи и строительством национального государства. Считаю, что этот конфликт сейчас абсолютно ключевой, хотя, похоже, многие из моих сторонников подобную мысль не поддерживают.

Я же, напротив, убежден, что русский народ имеет право на собственное национальное государство, в том смысле, в котором национальное государство понимается сейчас в европейской практике (например, в Германии), что любая политическая сила, игнорирующая этот ключевой вопрос, обречена быть маргинальной. Худшее, что нас ожидает, - радикализация национального движения.

В то же время у меня нет сомнения: Россия – член европейской семьи. Мы – та часть европейской культуры, которая постоянно взаимодействует с культурой азиатской. Где-то взаимообогащаясь, где-то вступая в жесткую конкуренцию. Для нас, как для живущих «в приграничье», все конфликты – острее, угрозы – значимее, но и взаимные интересы гораздо шире.

Однако, повторюсь, российские ценности – европейские. Мы – не китайцы и не арабы. Их культуры – древние и прекрасные, они интересные, но чужие.

Культура европейская (с несомненным собственным, нашим колоритом) – наша. Мы, конечно, отличаемся от немцев, британцев или французов. Но не более, чем греки или португальцы, или испанцы.

Россияне хотят быть частью некой общности, иной, чем профессиональная или социальная. Более древней, устойчивой, понятной. Где им жить будет комфортно. Это – национальная общность, и, постепенно, - наднациональная европейская семья, частью которой мы всегда были.

Да, опросы показывают иные цифры, но эти цифры лукавые, поскольку показывают глубину непонимания людьми реалий. Людей запутали словами об «особом пути», тогда как путь каждой европейской нации – особый. Но особость строится на базе общей истории, общей культуры, общих бытовых привычек, общих стремлений.

Свобода, равенство, братство – европейский лозунг, близкий и понятный каждому русскому человеку.

Россия – это северная Европа, Европа огромных пространств, каких уже не осталось ни на Западе, ни на Востоке.

Эти пространства – наше богатство и наш крест. Тяжелый крест и серьезный вызов. Вызов не только экономический (хотя экономически, инфраструктурно пространства не только «дают», - они отбирают, заставляют работать на себя).

Главный вызов – социальный, гражданский. Создать единое, сильное гражданское общество от Владивостока до Пскова – задача уникальная по своей сложности. А задача – обеспечить людям равный уровень жизни? Доступ к образованию? Медицине? Культурное единство?

Проблемы и еще раз проблемы…

Если европейцам нужна Россия, - они обязаны принять реальное участие в решении этих грандиозных вызовов.

Причем речь идет не о деньгах, речь идет о людях, об интеграции, о готовности на время поступиться удобствами своего маленького, обустроенного мирка, чтобы получить доброго соседа, а не новый виток взаимного недоверия.

Ну а сами русские, - они ничем не ущербны. Наша история похожа на истории многих европейских стран, и авторитаризм – совсем не неизбежность для России.

У нас просто ослаблен иммунитет после долгой и тяжелой болезни.

Европейцы могут помочь нам выздороветь до конца, а могут опять получить чумной барак в соседнем доме. Вот – реальный выбор!

Слушая то, что разные люди думают обо мне, я уже давно «не комплексую», не пытаюсь развеять мифы. Когда спрашивают – рассказываю правду. Когда не верят, не воспринимают, - не спорю.

В частности, история существования компании ЮКОС – это история риска, воспринимаемого по-разному в разные моменты, разными людьми. Это – история тяжелого труда, удач и провалов.

Смешно слушать разных «экспертов», заявляющих, что нами ничего не было сделано, что эксплуатировались исключительно «советские» мощности. В 80 млн. тонн добычи в год (в 2003 г.) «советских» - одна треть. Остальное – построено, создано, восстановлено нами.

Впрочем, не важно. Мне важнее то, что меняется внутри меня самого.

Моя же жизнь подчинена десятилетним циклам, и очень хочется за оставшееся время измениться, став тем, кем меня уже видят некоторые люди, чье уважение для меня важно по-настоящему. Не знаю, успею ли я перейти в то состояние, когда важна лишь внутренняя оценка сделанного.

Впрочем, сегодня надо решать сегодняшние задачи. А главная из них – добиться постепенного воссоздания государственных и общественных институтов, соответствующих современным представлениям о демократии.

Вспоминая 1991 год, мне трудно остановиться на 12 июня. Не отложилась эта дата в моей памяти. Я тогда был советником Председателя Правительства РСФСР, но как-то ничем значимым именно этот момент не запомнился.

Для меня много более значимым был август, «стояние у Белого Дома», уверенность в неизбежности штурма, тюрьмы или смерти, неожиданность победы и шок от спуска советского флага над Кремлем.

Тогда мы не знали, что будет дальше, но понимали – будет трудно, возможно страшно и кроваво. Одно мы знали точно: нас больше в стойло не загонишь. Стать опять глупым животным, за которого другие принимают решения, - нет, невозможно.

Невозможно это и сегодня. Для меня внутренняя свобода оказалась главным в жизни.

Да, нас можно физически заставить делать то, или не делать этого, нас можно лишить физической свободы, но то, чего меня уже никогда не заставишь, - это верить очередному вранью или защищать то, во что я не верю.

Помогло ли «тюремное одиночество» измениться? Несомненно, будучи вырванным из привычной среды, привычного окружения, я все равно эволюционирую. Не имея возможности работать над окружающей средой, - работаю над собой, меняю себя.

Произошло бы это на свободе? Возможно. Здесь я работаю против среды, там, начиная с 2001 года, меня окружали люди, которые помогали меняться. Такие люди были и раньше, но с 2001 г. «среда» изменилась радикально, в связи с созданием «Открытой России».

То, чего очень не хватает здесь, - общения с умными, интересными собеседниками, которые заставляют подтягиваться к своему уровню.

Ощущаю ли я падение с «высот влияния»? Нет! Находясь на свободе, я реально влиял лишь на узкий круг отраслевых вопросов, которые давно потеряли для меня интерес. Остальное – легенды. За годы, проведенные в тюрьме, создался серьезный круг единомышленников, кому важны мои мысли, мои шаги, мое мнение. А для меня важно то, что думают они.

Да, предмет обсуждения, - не деньги, но деньги и были не более, чем инструментом для решения производственных задач. Сегодня – другие задачи, другие инструменты влияния.

Кем я себя вижу? Человеком, имеющим право давать оценки, предлагать решения, к которым прислушиваются.

Для этого мне нужно еще много работать, в том числе непосредственно над собой. Впрочем, не буду скрывать, - задача мне интересна.

Рад был нашему заочному разговору.

С уважением,

МБХ

* * *

27.01.2012

Уважаемый Маттиас,

Спасибо Вам за письмо и поздравления. Постараюсь ответить на некоторые Ваши вопросы личного характера.

Лагерные будни действительно достаточно монотонны. Оглядываясь назад, сложно вспомнить, когда происходило то или иное событие – год назад или два. Дни сливаются в бесконечную серую череду.

Впрочем, мне грех жаловаться. Работы много, дня не хватает, книжку почитать некогда. Вот сейчас, на новогодние праздники, хоть «оторвался» - прочел с десяток книг. Обычно после рабочего дня на производстве времени остается вроде бы немало, но и дел – тоже немало. А еще газеты, журналы, новости по телевизору – все надо успевать, чтобы не выпасть из информационного поля.

Моя основная работа, кроме адвокатов и сборки бумажных папок (я теперь собираю папки, а не занимаюсь пластмассой), - ответы на многочисленные письма, написание статей и попытка подготовить к изданию пару книжек, где я – соавтор. Все это без компьютера, без справочников – караул!

Если говорить про прошлый (2011) год, то он был для меня удачным, несмотря на новый 5-летний срок, который нам с Платоном добавили.

Я рад оценке, полученной этим «действом» от Эмнисти, от наших правозащитников, да и от многих обычных людей в России и мире. Рад двум трехсуточным свиданиям со своей семьей, после четырех с лишним лет, когда мы виделись только через стекло в СИЗО.

Конечно, не обошлось без потерь. Ушел Вася Алексанян. Смелый, искренний парень. Ему было тяжело из-за болезни, но он не сдавался до самой смерти. Ушла Елена Боннэр. Я не знал ее лично, но много слышал от общих знакомых, читал выступления, гордился тем, что такой человек поддерживает нас с Платоном и других юкосовцев.

Каждый наш год – это потери и обретения.

В отношении «зароков» на новый год – никогда за мной такого не водилось. Если что-то надо делать – делаю сразу, а откладывать до календарной даты – признак нерешительности. Не можешь – не берись вовсе.

А вот планы на 2012 год у меня есть. Но это сугубо рабочие планы, связанные с публикациями. Рассчитываю в основном справиться, вне зависимости от внешних обстоятельств. Хотя что-то неизбежно будет меняться.

А еще в 2012 году мое дело должен рассматривать Верховный Суд, и мне очень интересно, что он скажет, с учетом результатов экспертизы.

Что касается протестного движения, то я скорее удивлен, как долго терпели унижения мои молодые, обеспеченные сограждане. Впрочем, для акций гражданского протеста обществу нужен опыт. Сейчас новое поколение россиян его обретает.

С учетом доступности информации об опыте протестующих других стран, полагаю, эволюционирование будет быстрым. Выигрышная стратегия – ненасильственный протест с требованиями к власти исполнения законов, восстановления институтов правового государства (в т.ч. независимого суда, честных выборов), попросту морального поведения.

Полагаю, сегодня Путин уже недостаточно гибок, чтобы удерживаться у власти долго. Его время проходит, а остановить часы во всей России – не очень получается без репрессий. К репрессиям Путин, надеюсь, не перейдет. Хотя, в его окружении есть те, кто будет провоцировать такое развитие событий под предлогом «противодействия агентам иностранных спецслужб».

Если Путин уйдет достаточно скоро, то скорее всего – мягко, а значит, Россия продолжит движение в сторону построения демократического государства.

Если процесс затянется, - напряжение будет нарастать, противники радикализируются, и тогда возможна революция под флагами правых национал-шовинистов, у которых достаточно союзников в правоохранительной системе и в спецслужбах.

Мои личные амбиции не лежат в сфере борьбы за власть. За свою жизнь я ею «наелся». В то же время, отстаивать ценности свободы личности, прав человека, к которым пришел столь непросто, я готов. И собираюсь потратить на это все время, отведенное мне судьбой и семьей.

Да, извините, семья у меня теперь на первом месте. Но мою семью Вы знаете, они стремятся помогать людям, думаю, еще в большей степени, чем я.

Так что несчастья меняют людей, правда, не всегда и не во всем в лучшую сторону.

Я получил возможность ознакомиться с результатами экспертизы, опубликованными в Интернете, и глубоко благодарен всем, кто потратил свое время на изучение материалов дела.

Прошу, при возможности, передать мои наилучшие пожелания профессору Отто Люхтерхандту. Буду рад написать ему письмо, если он сочтет это позволительным.

В то же время, хочу обратить Ваше внимание на жесткую позицию профессора Наумова. Он – большая величина в юридическом мире России, преподает в институте Генпрокуратуры, но тоже не постеснялся выразить свое крайне критическое отношение к приговору. То есть, далеко не все мои сограждане – трусы и подхалимы :).

К слову, в Карельских газетах публикуют очень позитивные статьи, и даже мое интервью, что для меня удивительно.

Желаю Вам всего наилучшего в Новом году. Ответы на Ваши вопросы относительно правового государства направляю отдельно.

С уважением,

МБХ

* * *

08.01.2013

Уважаемый г-н Шепп,

Спасибо за Ваше письмо и возможность еще раз обдумать вопросы, в нем поставленные.

Что касается Pussy Riot, то, конечно, я видел далеко не все их проекты, а лишь те, которые нашли отражение в программах государственного телевидения или в получаемых мною изданиях. В частности, перформанс на Красной площади ускользнул от моего внимания.

Конечно, как и многим моим соотечественникам, мне сложно принять этику и эстетику подобных выступлений в Храмах, хотя я бы не делал из них большой проблемы. Мало ли глупостей творит молодежь?

Впрочем, за Елоховский собор мне лично обиднее, чем за ХХС, который и так «не слишком святое место».

Но при любом отношении к Вере, обрядам и святилищам нельзя использовать государственное насилие вопреки закону, нельзя превращать суд в бюро платных услуг для политиков и бюрократии.

Собственно, возмутительное поведение суда, демонстративно игнорирующего закон, заставило меня высказаться в защиту Pussy Riot.

А вообще – мне очень печально видеть, что Церковь не показала пример гуманизма, христианских добродетелей, встала на одну доску с трусливыми чиновниками и молодыми девчонками.

Придавать гигантское значение тому, как Патриарха Московского, предстоятеля Русской Церкви называет какая-то молодежная панк-группа - просто смешно.

Теперь – что касается моего отношения к популярности Pussy Riot.

Прочитав Ваш вопрос, я добросовестно «покопался» в своей душе. Там нет зависти. Совсем. Да, я немного злюсь на них, что они позволили власти воспользоваться собой, чтобы еще развести консервативную часть общества с либералами и правозащитниками.

Но их вина – небольшая. Такую интригу им сложновато было предвидеть. А умных советчиков рядом не оказалось.

Так что мое преобладающее чувство – искреннее сожаление и по поводу случившегося, и по поводу участниц панк-группы.

Я крайне болезненно отношусь к насилию над женщинами и детьми. Даже если это насилие – псевдолегитимное. Возможно, феминистки сочтут меня «шовинистом», но это – на уровне инстинкта.

А наша «популярность» - разная в различных общественных стратах. Меня мало интересуют деятели панк-культуры и их аудитория. Думаю, это взаимно. Люди, отношением которых я дорожу, в основном принадлежат к интеллигенции. Их взгляд на Pussy Riot, как правило, – не слишком восторженный. Мягко говоря.

Так что мы попросту из разных миров. Хотя и оказались признаками одного и того же процесса политической реакции в России. Так что, к счастью, в своем отношении к Pussy Riot с личными амбициями мне бороться не приходится.

Теперь о протесте.

Люди, на мой взгляд, протестовали против бюрократического произвола, который выпукло проявился лишь в ходе выборов, а по сути – затрагивает каждого человека, каждый день его повседневной жизни. Чем человек более обеспечен, более самостоятелен, - тем больше его пытается «доить» бюрократия.

Но потенциальные лидеры протеста не сумели предложить людям понятную программу действий с вытекающими из нее практическими результатами. Именно поэтому сейчас, хотя, в обществе наблюдается серьезное недовольство, - нет массовой готовности выходить на улицу.

«Левый протест» имеет иную природу, и власть пока подавляет его подачками, хотя этот ресурс заканчивается.

Причина неспособности Алексея Навального и его коллег возглавить протест – проста: реальная борьба в условиях авторитарного режима требует либо масштабной поддержки в элитах (чего у Навального нет из-за возраста, биографии, удара по больному для элиты вопросу персональных доходов), либо жертвенности (готовности идти в тюрьму и превращать судебные процессы в политическое действие, надеясь, что кто-то подхватит звучащий призыв).

Альтернативой является кропотливая правозащитная, просветительская работа в ожидании изменения ситуации. Это – «иной формат» и иные навыки.

Так что пока я смотрю на Координационный совет, как на одну из возможных «заготовок», успех которой зависит от многих факторов. Один из таких факторов – банальный случай, как это нередко бывало в истории. Ну и, конечно, как на хороший образовательный проект для гражданского общества.

Проблема парламентаризма, или, чуть шире, проблема разделения и баланса властей – ключевая для России. Я считаю, что для России наиболее приемлема смешанная президентско-парламентская форма правления. Эту позицию я отстаиваю с 2001 года. Она стала одной из причин конфликта с нынешним режимом.

Считаю, что президент страны должен обладать сильными полномочиями в области защиты прав граждан, компенсирующими на этом этапе слабость гражданского общества.

Президент может выполнять фукции верховного политического арбитра, имея возможность разрешать острые конфликты между ветвями власти, неизбежные на стадии не сформировавшихся до конца правил игры. Но президент не должен определять всю политику в стране, совмещать функции и полномочия разных ветвей власти, как это сейчас де-факто происходит, диктовать обществу правила поведения.

Для этого необходимо усилить полномочия Государственной Думы в части назначения правительства, контроля над бюджетом, включая парламентские расследования. Вывести суды из-под контроля исполнительной власти (о чем я тоже подробно писал).

Конечно, главным вопросом остается реальная политическая конкуренция. Без нее никакие демократические механизмы, никакие политические реформы не заработают.

Оппозиция должна получить сильные полномочия по контролю за действующей властью. Мне очень понравился кратко сформулированный принцип взаимоотношений власти и оппозиции: «Ты правишь, я – контролирую».

Возможна ли эта модель в России? Несомненно. Альтернатива – разделение страны в ходе очередной смены власти после неизбежного ухода автократа.

Сегодня в России ни у кого нет никаких гарантий: собственности, безопасности, положения в обществе. Политика превращена в игру с нулевой суммой, в которой победитель получает всё. Современная сложная экономика, современное общество в такой парадигме невозможны.

Понимание ситуации постепенно распространяется в растущем среднем классе, в элитах, но все боятся сделать первый шаг. Начало подвижек зависит от любой случайности, которой может стать и падение цен на нефть, и ошибка власти, и болезнь Путина.

Что же касается зацикленности общества на фигуре вождя, то эта традиция может уходить постепенно. Да и сам человек – символ для такой большой страны полезен. Своего рода конституционный ненаследственный монарх.

Возвращаясь к книге Ангуса Роксбурга, видимо, бессмысленно что-то бездоказательно утверждать, тем более, мне ни Василий Шахновский, ни Герман Греф о таком разговоре между ними не рассказывали.

Однако, легко поставить два вопроса и ответить на них.

1) Было ли проведено в Думе хоть одно решение, выгодное исключительно ЮКОСу, а не отрасли?

Это легко понять хотя бы по тому, что после моего ареста ничего из ранее принятых решений не было отменено.

2) Был ли сколько-нибудь массовый «исход» депутатов из Думы после моего ареста, или обвинение кого-то из них в коррупции?

Нет.

Таким образом, ни формы взаимодействия с Думой, ни результаты, достигнутые в ходе лоббирования, никем под сомнение не поставлены. Зачем же тогда уважаемый автор делает упор на мне, на ЮКОСе, а не анализирует общую практику, если она ему не нравится? Боится попасть под судебное преследование за клевету? Не имеет надежных данных? Так ведь и здесь, в отношении меня, их нет.

К слову, я лично принимал участие в некоторых открытых слушаниях в Думе, по результатам которых мог бы сказать членам правительства: «Мы убедили депутатов, Ваше предложение не пройдет». В частности, когда речь шла о СРП или о налоге на недра, или о трубопроводном транспорте.

По ряду вопросов дискуссия выносилась к председателю правительства (тогда – Михаилу Касьянову), и мне хорошо известно, как некоторые министры, не имея убедительных аргументов в споре, намекали (или даже прямо говорили) премьеру о подкупе депутатов. Мол, как же иначе депутат может «не слушаться». Но только говорили не мне в глаза, поскольку я спорил именно по сути, и иногда обвинял самих министров или их подчиненных и в непрофессионализме, и в желании создать для себя очередную «кормушку». Но я это говорил прямо. В лицо.

Греф и Кудрин – отдельная тема. Их личную порядочность я под сомнение не ставлю. Но у них есть иные слабые места, которыми пользовались их подчиненные.

Я далеко не во всем согласен с г-ном Кудриным. Хотя мы оба относим себя к либералам, - спорим до сих пор, пусть и заочно, в т.ч. посредством журнальных статей. Да и с г-ном Грефом хватало профессиональных дискуссий.

К сожалению, наши чиновники, даже лучшие из них, частенько считают себя, и только себя, выразителями интересов общества и государства, полагая притом, что их контрагенты из бизнеса – руководствуются одним лишь корыстным интересом. Фактическая же ситуация гораздо более симметрична, и зависит, скорее, от личности человека, чем от занимаемой им должности.

Если же говорить конкретно о коммунистах, то мы не только поддерживали их, как и другие оппозиционные партии, но и я лично, вместе со своими коллегами, в свое время уговаривал Ельцина отказаться от планов запрета КПРФ. И это несмотря на то, что мы всегда были жесткими политическими оппонентами – и в 1996, и раньше, и позже.

Но мои взгляды – последовательный политический либерализм, а потому и необходимость оппозиции для меня очевидна. Даже коммунистической, тем более, что она у нас такая только по названию, а на самом деле это левые социал-демократы. Собственно, поэтому мы с ними часто приходили к консенсусу по отраслевым законопроектам. Если нам удавалось показать, что наше предложение ведет к модернизации промышленности, к повышению зарплат рабочих, то общий язык можно было найти.

А уж если говорить откровенно (хоть и бездоказательно, а поэтому – не для публикации), то коммунисты – одна из менее всего коррумпированных фракций в Госдуме (были, во всяком случае). Самые отмороженные взяточники – ЛДПР. Затем – Едросы. Деньги в карманы они «сшибали», как правило, не с крупных компаний, а с местных бизнесменов за звонки и депутатские запросы. «Крупняк» же (и ЮКОС, и Газпром, и Лукойл, и прочие) давали только на избирательные кампании и помощь в округах, обязательно информируя Кремль. Так что все списки и цифры были в управлении внутренней политики Администрации президента.

Все это хорошо известно, но вранье – один из методов информационной борьбы. Жаль, что ответственные западные исследователи не всегда берут на себя труд проверить слова одной из сторон, если речь идет о мифе, кажущемся им достоверным.

Уважаемый г-н Шепп, пишу я Вам в наш безумный праздник, «День народного единства», в бараке, где живу. Сейчас так называемое «личное время». Ребята смотрят телевизор (музыкальные клипы), а я сижу в комнате, где у нас стоит холодильник и микроволновая печка, прямо под камерой видеонаблюдения, установленной специально с моим прибытием. Я пишу этот текст, а наблюдатели могут сразу его читать. Здесь светло, и если лампа перегорит, ее поменяют сразу. Так что у нас взаимовыгодная ситуация с администрацией.

Жаль, что мне положено иметь при себе не более 10 книг и журналов, так что приходится рассчитывать только на память и выписки. Конечно, ни о каком компьютере речь даже не идет. Газеты мне приносят, и я с ужасом думаю о времени, когда пресса уйдет в сеть. Для заключенных это обернется катастрофой в плане возможности получения публичной информации. Пока же просто очень дорого. И книги, и журналы, и газеты – всё очень подорожало.

Передавайте привет Вашей семье – жене, сыновьям. Своих я надеюсь увидеть в декабре, когда подойдет время очередного редкого свидания.

Желаю Вам всего наилучшего.

С глубоким уважением,

МБХ

* * *

24.09.2013

Уважаемый Матиас!

Благодарю Вас за письмо. Конечно, не знаю, как было на самом деле, но, видимо, у Медведева были основания считать, что своей верностью он заслужил «второй срок», однако была и оговорка, что если популярность Медведева окажется недостаточной, - он уйдет.

Путинское окружение, играя на эмоциях (в т.ч. ревности к чужой популярности), сумело заставить его постоянно ограничивать Медведева. Более того, пользуясь грузинской войной, они навязали Медведеву иную повестку дня.

В результате, Путина убедили, что Медведев не справился, и оставлять его опасно. А сам Медведев не ощущал прочности своей электоральной базы, хотя возможности для обширной мобилизации были, как показали последующие зимние митинги Болотной и Сахарова. И он сдался.

Сейчас он может считать, что верностью сумеет «высидеть» второе восшествие на престол. Сомневаюсь.

Что касается комиссии и вообще – дела ЮКОСа – считаю, Медведев сделал много, оставаясь в заданных ему узких рамках.

Того, что он выпустил Бахмину и умирающего Алексаняна, - для меня достаточно, чтобы быть ему благодарным.

А комиссия могла бы что-то значить, если бы Медведев пошел на второй срок. Когда же он оставил пост, - выводы комиссии оказались «нападением» «либерального» лагеря на «силовой», более Медведеву не подчиненный. Вот «силовики» и отвечают своим оппонентам, как умеют и как привыкли.

Людей очень жалко. Но вряд ли кто-то из них всерьез рассчитывал на медведевскую «крышу». Скорее, они просто поступили так, как велела им их совесть, прекрасно понимая (все же юристы), что могут быть проблемы. Я им искренне благодарен.

Навальный прекрасно отыграл «кремлевскую подачу» судом и выборами. Как правильно написал Сатаров, - не надо думать, почему оппоненты делают глупости, ими надо пользоваться.

Действительно, сначала он осторожничал, но потом сделал все верно и создал для себя новую ситуацию и новое качество.

Говорить о его «деле» всерьез не приходится, но, конечно, ЕСПЧ попробует и здесь как-нибудь не очень обижать наших беспредельщиков, выступающих под прикрытием рассуждений о суде и законе.

Думаю, с выборов теперь уже Навального постараются не снимать, хотя желающие будут. Примечание: тема после выборов изменилась. И особенно вследствие того факта, что эти выборы - шанс и для Собянина. Он становится, в восприятии общества, самым приемлемым кандидатом на место Путина. А амбиции у него могут возникнуть. И «сбить» популярность избранного мэра Москвы не очень просто, по сравнению с премьером.

А Навальный сейчас получит место лидера молодежной части оппозиции. Старшее поколение пока настроено более скептически, поскольку никто не хочет реинкарнации Путина. А Алексею, с его малым опытом управления и пребывания под лучами софитов, - сложно. Шанс на успех есть. Причем, если за него проголосуют от 0,5 до 1 млн. москвичей, - сажать его будет небезопасно для властей. Впрочем, не сажать – тоже. Хотя Путин уже дал публичный совет «не сажать», но это ничего не значит, поскольку вполне может оказаться «пробивкой» общественного мнения, а «независимый суд» решит иначе.

Что же касается моего прошлого письма, то там я говорил не только о Навальном, а обо всей оппозиционной генерации. Смена режима путем мирного, жертвенного протеста возможна. Но он должен быть массовым.

Примеры Навального, мой, думаю, что и «болотников», показывает – даже в небольших масштабах мирное противостояние при готовности к открытой борьбе потрясает власть до основания. Тем не менее, для победы этого недостаточно. Однако, стихийный митинг в поддержку Навального в Москве показал: потенциал увеличивается. Число не боящихся власти – растет.

Путинский выбор - опираться на «консервативное большинство» прагматичен, но не продуман. Его мысль понятна: либералов и вообще – активную, образованную часть общества, он, в основном, потерял, так зачем терять тех, на кого можно опереться в бессмысленной попытке вернуть ее расположение.

Однако, он недоучел, что силовики не только обеспечивают «консерваторам» зрелища и убирают политических конкурентов. Они сами вполне способны выйти из-под контроля и угробить экономику. А то и выдвинуть конкурента, когда угробленная экономика убьет энтузиазм «консерваторов». Ведь наши «консерваторы» не только не слишком образованы, но и крайне привержены патерналистской модели. Если доходы не увеличиваются, перепад их настроения может быть быстрым и непредсказуемым. Но вполне вероятно увлечение каким-нибудь Пиночетом.

Конечно, нельзя недооценивать и фактор манипулирования человеком, чьи информационные потоки контролируются все сжимающимся окружением. Тем более, окружением, прекрасно знающим особенности путинского восприятия. Он ведь инстинктивно отбрасывает любые факты, не ложащиеся в его видение мира, но часто доверяет искаженной информации, в это видение укладывающейся. Пример: НКО – иностранные агенты. Он в это верит. Т.е. Путин по-прежнему руководит, но им уже временами неплохо манипулируют, а он вынужден учитывать, что его опора сузилась.

Впрочем, никуда не делась и путинская убежденность в эффективности «ручного управления». Иногда он высказывается на эту тему, в порыве эмоций, но такова, похоже, его реальная точка зрения.

Возвращаясь к 2000-м годам, замечу, что властная элита тогда была расколота чуть иначе, чем сегодня. И выбор стоял не между жесткой и мягкой формами авторитаризма, а между авторитаризмом и демократией. Если бы тогда этого раскола не было, я бы конечно не попытался кинуть свою гирьку на чашу весов, а искал бы другие пути «самореализации».

Увы, выбор оказался сделан Путиным до нашего разговора.

Термин «либеральный путь» мне не нравится, т.к. в России он означает, во-первых, либерализм в экономике, точнее даже его фискально-бюджетную часть, означающую сокращение госрасходов. Выбор был между демократизацией европейского типа и реинкарнацией советского строя в смягченном виде. Остальное, в т.ч. огосударствление экономики, - следствие отказа от политической конкуренции. Точнее, неизбежные меры, обеспечивающие удержание власти Путиным и его окружением.

Если бы выбор был иным, тем, который поддерживали Касьянов, Волошин и некоторые другие, тогда менее значимые должностные лица (в т.ч. Медведев), то, вероятно, мы получили бы в 2003 году более плюралистичную Госдуму, сохранение авторитетной позиции губернаторов и Совета Федерации.

В таком случае федеральной власти, видимо, пришлось бы пойти на укрепление местного самоуправления для создания противовеса регионам, но все равно больше прислушиваться к мнениям региональных элит, наряду с позицией других влиятельных групп российского общества.

Вообще, развитие общественной инициативы привело бы не только к более активному развитию предпринимательства, но и к укреплению партийной системы.

Очевидно, темпы экономического роста были бы выше, хотя госрезервы – меньше, вследствие больших госрасходов, меньших налогов, большей предпринимательской инициативы и большего контроля общества над чиновничеством, ныне обеспечивающим основной вывоз капитала (совместно с подконтрольным бизнесом). Сегодня их цель - достичь личных гарантий в условиях явно неправедных методов обретения богатства и высокой зависимости от положения своих «покровителей» «при дворе».

Вероятно, нам не удалось бы избежать кризиса 2008 года, но его последствиями стали бы модернизация экономики, изменение ее структуры в пользу большей эффективности за счет разрушения искусственных конгломератов.

Главное – молодежь видела бы свое будущее в публичной политике и бизнесе, а не в силовых структурах и в рядах бюрократии. Сейчас это ключевая проблема.

Что касается «развала России», то, думаю, при нынешних масштабах дотаций Северному Кавказу не только Кадыров, но и Масхадов, и даже Дудаев предпочли бы на словах демонстрировать свою преданность «Москве».

А реальный уровень нынешнего контроля над процессами в Северо-Кавказских республиках не стоит переоценивать.

Я не склонен осуждать путинскую политику в этой части. Лучше платить, чем воевать. Но именно рыхлость, коррумпированность путинского государства провоцирует Северный Кавказ на паразитирование за счет остальной России, на сохранение устаревших обычаев и традиций, делающих невозможным нормальное экономическое развитие этих территорий.

Сегодня более развитые регионы не дают более привлекательного образца общественных отношений. Искусственно атомизированное общество не имеет иммунитета перед клановыми системами.

Относительно прихода к власти националистов, - если это и случится, то именно Путин их, в конце концов, к власти и приведет.

Униженные люди, лишенные политических прав и возможностей легальной борьбы за свои экономико-социальные права и интересы, находят выход в ненависти к «инородцам». Тем более, что силовые структуры такие тенденции несут в себе сами.

Что же касается мнения «некоторых западных деловых кругов», то я уже неоднократно говорил, что таким вот примитивным высокомерием по отношению к русскому народу люди прикрывают (в т.ч. от себя самих) обычные корыстные интересы.

Чем менее морален человек, тем легче ему взаимодействовать с авторитарным режимом. Более моральные конкуренты, не желающие давать политические и финансовые взятки, - отсекаются. Все мы помним Арманда Хаммера.

А еще лучше убедить себя, что русский народ настолько неразвит, что лучшей формой существования для него стало бы крепостничество (рабовладение). Тогда вообще на этих обширных территориях можно забыть о социальной ответственности, об экологии, о правах человека и о прочих достижениях западной цивилизации, так досаждающих некоторым «топ-менеджерам», не понимающим, что у каждой медали есть обратная сторона. И у проникающей на Запад коррупции, о которой там в таких формах успели позабыть, и у нежелания воспринимать своих соседей, как людей, способных вести нормальную жизнь.

Неужели у вас не видят, что путинский режим чем дальше, тем больше (возможно, сам того не желая) формирует в людях ненависть, которая может стать красной, коричневой или еще какого-нибудь крайне неприятного кроваво-дерьмового цвета?

Это ведь классика подобных авторитарных режимов. А Россия – не Испания. Вспыхнет – мало не покажется. Уж с экономической точки зрения – однозначно. Когда это случится, ваши «топ-менеджеры», вместе с некоторыми неумными политиками, конечно попадут под жесткий удар проснувшегося общества. Только вот «расхлебывать» придется всем. И нам, и вам.

Нужно, пока не поздно, всеми силами поворачивать Путина и его окружение в сторону постепенного возврата на траекторию создания нормальных, а не витринных государственных институтов: судов, выборов, парламента, оппозиции.

Надо четко и однозначно демонстрировать неприятие обмана, отказа от общеевропейских ценностей. Надо не только четко говорить, но и демонстрировать нулевую толерантность к появлению в Европе новых авторитарных режимов.

У Путина не должно быть сомнений: никто и никогда не смирится с его «правилами». Поддержки «антиевропейским» ценностям не будет.

Легитимация через Запад и режима, и элиты, и ее капиталов возможна лишь в парадигме общеевропейских ценностей и правил игры.

Зачем это европейцам? Чтобы не заплатить чуть позднее, но гораздо дороже, за свою нынешнюю близорукую «real politic».

Европа как-то очень быстро сумела подзабыть, что некоторые политические и экономические счета оплачиваются кровью. Я вообще убежден, что единственная альтернатива общим ценностям между соседями (конвергенции) – неизбежная война. Холодная, или даже горячая. Весь исторический опыт это подтверждает.

Всего Вам наилучшего.

С уважением,

МБХ