Борис Акунин: Михаил Борисович, мне Ваша жизнь представляется такой школой, состоящей из ступеней. Знаете, как раньше было, школа первой ступени, школа второй ступени и так далее. Школу первой ступени, где учат жизненному успеху, Вы закончили к сорока годам с золотой медалью и поняли, что этого мало. Сейчас, вот уже десятый год Вы находитесь в школе второй ступени, где учат более трудным дисциплинам: мужеству, достоинству, терпению, кажется, мудрости. И тоже Вы оказываетесь здесь отличником. Я очень хочу, чтобы Вы поскорее расстались с этой школой, потому что Вы уже блестяще сдали все ее экзамены. Я хочу, чтобы Вы скорее оказались в школе следующей ступени, где качества и знания, которые Вы приобрели на первых двух ступенях, могли бы быть применены на практике, и думаю, что на благо всем нам. А мы со своей стороны будем делать все для того, чтобы это скорее произошло. С днем рождения Вас. И все самое главное еще впереди.

Барихновская Елена Григорьевна, жена Юрия Марковича Шмидта: Последние несколько лет в жизни моего мужа не было ничего важнее, чем работа с Вами, Михаил Борисович. Она составляла смысл его жизни. До последней минуты он много думал о Вас, о вашем деле. И Ваша судьба, конечно, была источником постоянной боли, но сильнее боли было то восхищение, которое он испытывал к Вам. Он восхищался Вашей силой, стойкостью и Вашим умом. И он был по-настоящему счастлив, что ему выпала честь защищать Вас. За эти годы Вы стали виртуальным членом нашей семьи. Не было дня, чтобы он не говорил о Вас. Любое застолье в нашем доме начиналось с тоста за Вас и Платона Леонидовича. И, вы знаете, если есть возможность действовать в Ваших интересах там, в другом измерении, то, поверьте, Юра воспользуется этой возможностью. Его самым сильным желанием было Ваше освобождение. И сегодня я Вам желаю скорейшего, скорейшего наступления свободы. С днем рождения Вас и спасибо Вам за все.

Людмила Алексеева: Дорогой Михаил Борисович, 50 лет – это самый главный юбилей в жизни человека. Следующий такой юбилей – это 100 лет, мало кто доживает. Вы этот самый главный юбилей в своей жизни встречаете в тюрьме – конечно, печально, конечно, печально и Вам, и нам, всем, кто знает Вас, кто уважает Вас, кто восхищается Вами. Но, Михаил Борисович, в нашей стране, такой, какая она сейчас есть, политзаключенный – это почетная должность, правда, почетная. И Вы самый главный политзаключенный в нашей стране. Нет человека, который бы не знал о том, что Вы политический заключенный в нашей стране. Я думаю, что в этом не сомневаются даже те, кто на словах это отрицают, ну, из служебных обязанностей, не более того. Конечно, я от всей души желаю, чтобы не только следующий юбилей (я имею в виду не столетний, а, скажем, 55 лет), а даже и следующий день рождения вы встретили на свободе. И тем не менее повторяю: те годы, которые Вы провели в тюрьме, это не пропавшие годы (вы сами это знаете)... и по той духовной работе, на которую у Вас хватило времени в тюрьме, не хватило бы, если б Вы оставались на воле, и по той значимости, которую Ваш образ, Ваше имя, Ваше поведение в условиях заключения приобрели и в нашей стране, и во всем мире. Но теперь Вы самый почетный политический заключенный не только в нашей стране, а во всем мире. Хватит уже. Я Вам от всей души желаю, чтобы следующий свой день рождения – 51 год – Вы встретили на свободе уже другим человеком, чем тот, каким Вы вошли в тюрьму. Еще раз от всей души поздравляю Вас и желаю Вам всего самого-самого хорошего.

Владимир Буковский: Михаил Борисович, во-первых, я хочу Вас поблагодарить за Ваши поздравления, которые я получил, но в суматохе из-за компьютерных проблем ответа не написал, это моя вина. Большое спасибо, я был очень тронут Вашим поздравлением на мое 70-летие. Но теперь как бы моя очередь вернуть этот долг. Я прекрасно понимаю, как неприятно справлять дни рождения в тюрьме и в лагере, но не нужно забывать, что жизнь все равно идет и она никуда не денется, и это часть нашей жизни, нашей памяти, какова бы она ни была. Поэтому я Вам желаю, тем не менее, его встретить, этот день рождения, отпраздновать с коллегами и с родственниками. Конечно, мы еще не знаем, что будет дальше, у нас есть всякие прогнозы малоприятные, время сейчас очень тяжелое и очень неприятное. Пожалуй, худшее время было где-нибудь году в 37-38-м, вот, а все остальное было легче. Но любые тяжелые времена тоже проходят, так что я Вам желаю от души дожить до того времени, когда на скамье подсудимых будет сидеть господин Путин, а мы будем в зале смотреть - если мы доживем - на то, что происходит.

Юрий Шевчук: Уважаемый Михаил Борисович, поздравляем Вас с днем рождения, со славным и достаточно тяжелым юбилеем. Вы для многих из нас являетесь примером мужественности. Хочу передать еще привет всем узникам нынешней Бастилии и надеюсь, что мы доживем до падения и этих стен. Добра и удачи, всего самого хорошего. И надеюсь, что на следующий день рождения мы с Вами воочию выпьем и закусим, и поговорим о жизни. С уважением, Юрий Шевчук, группа ДДТ.

Justas Vincas Paleckis (Member of the European Parliament (Lithuania) | Юстас Винцас Палецкис (член Европейского парламента (Литва): Год назад здесь, в Европейском парламенте, у меня состоялся разговор с Павлом Ходорковским, сыном Михаила. Мы оба с облегчением восприняли новость о том, что условия содержания Михаила несколько улучшились, что ему было дано право говорить по телефону со своей семьей.

Потом Павел сказал, что шансы на освобождение его отца равны нулю. В то время я был, и продолжаю оставаться, большим оптимистом. Мне кажется, что когда международное и внутреннее давление будет нарастать, президенту Путину придется смягчить свою позицию, и так и случилось.

Однако по мере приближения печальной десятой годовщины ареста Михаила Ходорковского нам не стоит терять надежды, и мы должны оставаться твердыми в своих требованиях его немедленного и безусловного освобождения.

Я считаю, что диалог между ЕС и Россией по вопросам демократии, гражданского общества и приверженности верховенству закона в России будет способствовать освобождению Михаила. Я призываю и ЕС, и Россию смотреть друг на друга с меньшим, как говорят в Германии, «schadenfreude» – по-русски злорадством – и больше пытаться понять друг друга, хотя это и не легко, с учетом последних событий в России.

Я лично продолжаю эту борьбу с самого начала своего мандата в Европейском парламенте. В 2006 году вместе с депутатом Думы Анатолием Ермолиным мы организовали показ фильма о деле Ходорковского – впечатляющего фильма под названием «Реакция».

В заключение я хотел бы поздравить Михаила Ходорковского с его пятидесятилетием. Я надеюсь – нет, я почти уверен, что мы вскоре встретимся с Михаилом здесь в Европейском парламенте.